Странник - Цормудян Сурен Сейранович "panzer5". Страница 27

— Да. Я не человек, — медленно и обреченно Странник кивнул. — Ты боишься, Сергей. Не надо. Я друг. Я твой друг.

— Какой же ты мне к черту друг, если ты не человек. Ты МУТАНТ! — это звучало как приговор.

Странник тяжело вздохнул и повесил голову.

— Теперь ты оценивать форму моего черепа, думать о неполноценных в моей родословной и желать пустить меня на удобрения? — тихо спросил он.

И после этих слов страх исчез. Растворился холод. Стало жарко. От стыда. Сергею вдруг стало стыдно.

«…сколько угодно может разум протестовать против того, что за считанные годы последствия катастрофы явили миру таких существ, о появлении которых все законы природы не додумались бы в здравом уме и за миллионы лет эволюции. Но факт ведь на лицо. И естественно в этом случае и появление нового вида людей. Которые уже, наверное, и людьми в привычном понимании называться не могут. Хотя, учитывая более длительную продолжительность жизни одного поколения людей и не такой ускоренный метаболизм как у животных, с людьми это должно было случиться много позже. Но видимо весь мир действительно сошел с ума…» — Сергей повертел в руках этот обгоревший лист бумаги с рукописным текстом. От чтения пришлось оторваться, поскольку в середине листа зияла прогоревшая дыра. Обожжены были и края. Оказывается все это время, данная бумага хранилась в кармане Странника, и сейчас он извлек его и передал сталкеру.

Он взглянул на своего попутчика с опаской и недоверием. Конечно, не следует, наверное, его принимать в штыки. Он ведь выглядит как человек. Ведет себя как человек, пусть и не совсем здоровый на голову. Хотя сейчас все меньше и меньше придурковатости в нем. Но, черт возьми, он ведь не человек. А о чем, о чем, но про дружелюбных мутантов Сергей никогда не слышал.

— Откуда это у тебя? — Маломальский покачал в руке обгоревший листок.

— Все что осталось, — тихо отозвался Странник, который сейчас сидел на полу, уперев подбородок в колени, и смотрел в сторону. Словно ему неприятно было сейчас видеть Сергея.

— Все что осталось от чего?

— Доктор, — послышался ответ.

— Какой еще доктор?

— Он был с нами. Добрый. Он разгадал мозз. Мозз родился в голове первых из нас. Не всех. Несколько. Был совет. Они решили. Они убили себя. Мозз не может подчинять таких как я. И потому он хотел выйти из головы. Но мозз может кушать то, что внутри головы наших детей и тогда он увеличивается и делиться на кусочки, которые отдельный мозз. Один успел съесть в голова два детей, и стало три мозз. Но доктор сжег эти мозз. Но двое из моей семьи, в чьих головах было это, не захотели убивать себя. Они сбежали. И тогда доктор стал преследовать. Он сжег один, когда мозз стал пробираться в его голова. Сжег мозз и себя. Это все что осталось от доктор. Доктор был человек. Хороший человек. Он не считал нас хуже. Не считал нас ниже. Он говорил что мы и люди, дети одной матери. Одной земли. А вместе мы может помогать другу выживание.

Маломальский вздохнул, слыша в этих словах укор.

— Прости, Стран Страныч. Я просто не думал… Ну… Мы все в плену стереотипов всяких. Во всяком случае люди, уж не знаю как с этим у вас. Все чуждое определяем враждебным. Боимся этого. Отвергаем. Истребляем. Наверное, в каждом человеке живет свой маленький фашист. Потому я и не слышал истории про дружелюбных мутантов, наверное. Просто никому в голову такое не придет. В первую очередь в голову приходит плохое. Потому, что… Постой-ка. — Сергей снова стал рассматривать строки, что еще можно было прочесть на этом обгоревшем клочке. — Я, кажется, начал понимать! В разуме людей всегда есть темная сторона. Место для бесов душевных. Ревность, страх, ненависть, неприятие и вражда! Иначе мы бы просто не воевали никогда. И мир не уничтожили бы! Даже сейчас, в метро, поделились на всяких, кордоны выставили и барьеры различные. Я понял! Вся эта дрянь материализовалась в живой мыслящий организм и отпочковалась от головного мозга первого поколения вашего вида! Потому что ваш вид сумел отвергнуть этот сумрак из своего разума! Очистился от страхов и скверны! Вот, он так и пишет! Эти существа — альтернативная ступень человечества! Сумевшие обуздать своих пещерных дьяволов в душе, ибо катастрофа не могла хоть кого-то ничему не научить! Так и пишет! Однако что-то на задворках разума осталось, и оно запротестовало против своего забвения и превратилось в этот мозз! И стало выходить из голов, чтобы найти более уютное место! Чтобы вернуться к тем, кто, так или иначе, несет в своей душе эту червоточину! К людям!

Объект категории «М». Ментальный. Порядковый номер 033. Так вот почему мозз. Это по классификации доктора… Господи, как все ясно-то теперь стало.

Сергей вдруг подскочил к Страннику.

— Почему ты не показал мне это сразу? Я бы тогда всем людям об этом рассказал! Это же такая опасность!

Странник поднялся и посмотрел на Сергея сверху вниз.

— А потом, — начал он говорить, — Всех людей захватил страх. Человек смотрит на другого человека и боится. А вдруг там мозз? И человек убивает человека. И так всегда и везде. Человек убили друг друга, если узнать что хоть у одного в голове мозз. Нет разве? Нельзя, Сергей. Может не плохо, что человеков не будет и не останется для мозз ничего? Но останется мозз. А он будет искать решение. И найдет. Но люди уже исчезнут. Но если мозз победит. Дойдет до ясли, где дети моей семьи. Тогда выбора нет. Он придет и сначала убивать взрослых. Мы не воины. И моя семья мало. Но много дети. Если мозз дойдет до ясли, моя семья придется убивать всех людей.

— И как вы это сделаете, если вас мало и вы не воины?

— Люди ведь тоже приручали много животных? — Странник улыбнулся.

— Мутанты. — Маломальский покачал головой. — Вы натравите на нас мутантов, которыми можете манипулировать.

— Прости, Сергей. Я не хочу этого. Люди много хорошего. Доктор ведь хороший. И ты хороший. Казимир хороший.

— Н-да. — Теперь Сергей уселся на пол и тяжело вздохнул, — И Рита была хорошей. И Вера была хорошей. И мальчишка тот, за которым ты пришел. Дети вообще хорошие. Даже этот придурок Виктор, с Полиса, он ведь тоже хороший, хоть и придурок. В каждом человеке есть хорошее. Наверное, и в этом мертвом фашисте тоже было.

— В каждом есть хорошее, — Странник кивнул, соглашаясь. — Но в каждом человеке есть место и для мозз.

Сергей лениво улыбнулся и посмотрел на своего попутчика снизу вверх.

— Тебе бы не Странником назваться следовало, а философом. — Он поднялся на ноги и отряхнулся. — Послушай. Прости еще раз, что я так на тебя, не по-людски. Если ты честен со мной. Если все что тут доктор прописал, не полная ахинея, то я с тобой до конца. Я не отвернусь, не брошу и не предам. И мы сожжем эту тварь. Ну, ты меня прощаешь? — он протянул Страннику руку.

Тот смотрел на нее какое-то время. Потом крепко ее пожал и улыбнулся.

— А я по-другому не умею.

Они решили пойти до станций рейха через бывшие жилые дворы. Это было опаснее, но Странник настоял на этом. Данный путь был короче и, Сергею снова пришлось поступиться своими правилами. Первый раз он нарушил свое правило, когда вышел на поверхность с напарником. Ну ладно. Странник мутант и можно не считать это выходом в группе. Так что не считается. Но пойти до следующей точки кратчайшим путем это вообще против всяких сталкерских правил. Самый короткий путь не самый простой и безопасный. Но Странник держался уверенно. Ему, похоже, такие прогулки были привычным делом. Он то и дело повторял, что не надо бояться. Страх привлечет внимание. Черт возьми, как же трудно не бояться когда тебя об этом просят каждые две минуты, постоянно напоминая о том, что на поверхности как раз есть чего бояться. Они шли между заросших кустами и молодыми деревьями остовов автомобилей, припаркованных во дворах. Со всех сторон нависали мрачные здания, в чьих окнах гулял ветер. Иногда луна выглядывала из-за очередной тучи, и тускло освещала им путь. Ее свет заглядывал в окна квартир и тогда какая-нибудь оставшаяся там домашняя утварь, обрастала причудливыми пугающими тенями. Сергей постоянно напрягал зрение, вглядываясь в окна. Опасность могла прийти оттуда. Но и большие деревья старался обходить на почтительном расстоянии, помня о горгонах. Где-то на балконе, к его удивлению, все еще висело белье, которое развесили там для просушки в незапамятные времена, еще когда поверхностью владели люди. В очередном окне он, наконец, увидел то, что постоянно искал его взгляд. На подоконнике сидела какая-то тварь чуть крупнее человека. Глаза ее светились в свете луны кошачьим цветом и часто моргали. Маломальский взял существо на мушку. Но оно тут, же поднялось во весь рост, потянулось руками в окно верхнего этажа и ловко исчезло в нем.