По ступенькам декабря - Климова Юлия. Страница 44
– Ну-у-у, не проблема, – пожала плечами Даша.
– И откуда ты на мою голову взялась такая стряпуха, а? – едко поинтересовался Глеб Сергеевич, выкладывая на стол продукты.
– Из Волгограда!
– Оно и видно… Значит так, я хочу Новый год как в детстве. Понятно?
– Ну, почти.
– Не нукай! У тебя какое образование?
– Школа, – честно ответила Даша, раскачиваясь на пятках.
– Неуч! – резанул Воробьев.
– Я знаю…
– Будешь учиться как миленькая, понятно?
– Да!
– На дневном. И только попробуй у меня красный диплом не получить, понятно?
– Да! – опять радостно отрапортовала Даша.
– То-то же. – Он несколько успокоился, нажал кнопку чайника, снял дубленку и ослабил узел галстука. – А торт испечь сможешь? «Наполеон»?
– Не-а. Медовый могу с заварным кремом.
– Вот и давай! Пеки! – прогремел Воробьев и, продолжая пребывать в состоянии непокоя и глубокого огорчения, спросил: – А где Алька? Я кому это притащил? Чтобы все приготовили – вкусно и по-домашнему. Где Алька?
– Она пошла погулять, – легко принялась врать Даша. – Подарки… подружки… Скоро будет.
Автоматически посмотрев на часы, ничего не ответив, Глеб Сергеевич налил чая в большую кружку и пошел в гостиную. Сел в кресло и тяжело вздохнул. Год закончился, завтра тридцать первое декабря, а настроение… А настроение хуже некуда!
Когда через полчаса Даша заглянула в гостиную, Воробьев тихо спал, склонившись к подлокотнику, рука свисала, а на ковре лежала брошка-снегирь. Маленькая птичка, стойко переносящая холода.
– Точно влюбился, – прошептала Даша, подняла снегиря и осторожно положила его на угол журнального столика. Она улыбнулась, глаза вспыхнули, и на щеках появились две ямочки.
Глава 16
Скоро, скоро Новый год
Алька открыла глаза и несколько секунд смотрела на потолок, затем покосилась вправо на Андрея. Он спал, обняв ее, и, возможно, видел какой-нибудь хороший сон… Лицо спокойное, доброе… Да, доброе! Сейчас он казался особенно мужественным, сильным, красивым, и воспоминания о нежности и страсти нахлынули горячей волной. Водоворот чувств потянул назад – к вчерашнему вечеру… Алька блаженно улыбнулась, осторожно дотронулась указательным пальцем до губ Андрея, затем отдернула руку и медленно, чтобы не разбудить, отодвинулась. Нужно уходить, вот сейчас, пока все хорошо, пока тело хранит тепло прикосновений, пока душа бережливо складывает минуты счастья – одну к другой, одну к другой, пока еще есть надежда на… Не хочется слушать небрежные слова, встречать победный насмешливый взгляд, улавливать обидные полутона или просто случайно осознать, что это и есть конец истории. Не начало, а конец. Будто открыл последнюю страницу плохой книжки и – вот она, правда.
«Надо уходить…» – трусливо подумала Алька и отодвинулась еще немного.
Ночью они пили шампанское, смеялись, Андрей опять ее целовал, ласкал и смотрел так, точно она лучше всех! Он ничего не обещал, не говорил лишнего, пустого, банального, его глаза искрились и обжигали. Но надо уходить… Это же все было вчера, а теперь новый день…
Алька перевернулась на живот, медленно встала на четвереньки и дала задний ход. Опустила босые ноги на пол, выпрямилась, взяла с кресла свою рубашку, надела ее и быстро застегнула пуговицы. Остальную одежду она найдет позже, а сначала необходимо снять шар. Раздобыть бы ножницы, а то висит он высоко…
Зайдя в большую комнату, включив свет, Алька осмотрелась, подошла к стулу, легко подхватила его и понесла к елке. Поставила, взобралась и дотронулась до шара. Он блеснул, качнулся несколько раз и замер.
– Подожди немного, скоро поедем домой, – прошептала она и стала распутывать петельку. Андрей умудрился обмотать ее вокруг ветки раза четыре, поэтому-то снять Дашин подарок не получалось. Но Алька наконец справилась. Полюбовавшись шаром, она слезла со стула и тихо произнесла:
– Ты опять мой.
Не удержавшись, она чуть приподняла его, так, чтобы свет люстры прошел сквозь блестящие бока, и заглянула внутрь. Все же там что-то есть… точно есть… блестит, крутится, подпрыгивает…
«Сумасшедшие мы, конечно», – «успокоила» себя Алька. Замерев, она прислушалась. Тихо. Что ж, нужно отыскать джинсы и уйти.
Всего-то!
Сердце сжалось, и в груди застучали молоточки: но можно же остаться, вновь юркнуть в постель, прижаться к самому лучшему мужчине на свете и проснуться еще раз. Вместе с ним.
«Надо уходить», – приказала себе Алька. Лучше во всем разобраться потом… Да, потом…
Она опять посмотрела на шар, сделала шаг, и… нога зацепилась за провод гирлянды. Хотя показалось, что этот самый провод вовсе не лежал преспокойно – он змеей метнулся вперед и скользнул по щиколотке. Алька потеряла равновесие, махнула руками, пискнула и полетела на пол! Шар выскочил из ее рук, описал в воздухе дугу и стукнулся об острый угол комода. Красные осколки брызнули во все стороны, а за ними салютом вспыхнули мельчайшие желто-оранжевые пылинки. Или это посыпались искры из глаз Альки? Она рухнула на ковер, вжала голову в плечи, зажмурилась и издала короткое «ой!».
Но на этом злоключения не закончились – через секунду с душераздирающим грохотом рядом бухнулась елка!
Испугавшись, что сейчас на нее обрушится что-нибудь более весомое, например потолок, Алька мгновенно вскочила и встретила острый взгляд Андрея.
– Жива?! – резко спросил он.
– Стой, где стоишь, – автоматически выдала она и выставила вперед руку. – Я…
– Что?
– Со мной все в порядке, – выдохнула Алька, не чувствуя ни боли, ни даже самого маленького дискомфорта, – просто…
Андрей, оценив ситуацию, поняв, что о травмах речи нет, вздохнул с облегчением и улыбнулся. Подойдя к столу, он нарочито нахмурился и продолжил фразу:
– …просто ты хотела сбежать?
– Ну… немножко… совсем чуть-чуть… – Алька оглядела картину разрушений, тоже вздохнула и посмотрела на Андрея. Он преспокойно стоял в трусах и ждал объяснений. – Если вешаете на елку пятьдесят килограммов игрушек, то и крепите ее нормально! – выдала она, пряча неловкость. – Сами виноваты.
Он улыбнулся и произнес устало:
– Алька, куда же ты собралась?.. Глупенькая…
Она вздернула нос, сжала губы и сделала попытку спрятаться в свою ракушку. Лучше же было уйти… она не хотела увидеть… она не хотела понять… она боялась…
Их взгляды встретились, и в Алькиной груди заволновалось, заухало сердце.
Куда же она действительно собралась?
Как же она сможет жить без Андрея?
Без его глаз, рук, слов?
Она любит его, бесконечно любит, а все остальное ерунда! В ее глазах блеснули слезы…
– Я люблю тебя, – тихо произнесла Алька, кивнула, помедлила и бросилась к Андрею. Она буквально запрыгнула на него, обвила шею руками, молниеносно поцеловала в губы и заглянула в глаза. Улыбнулась, поцеловала еще раз, и опять улыбнулась. – Да! Я никуда отсюда не уйду! Обойдешься!
Он засмеялся и крепко прижал ее к себе.
– Вчера вечером я закрыл дверь на четыре замка, ты бы не открыла.
– Я же говорила, что ты ужасный…
– Я тебя никому не отдам, – Андрей провел ладонью по ее волосам.
– Мой шар… – простонала Алька. – Он разбился!
Она выскользнула из объятий и посмотрела на хрупкие осколки.
Он разбился.
«Несчастным станет тот, кто разобьет свой шар в гневе или по другой подобной причине. Специально, то есть. А счастливым станет тот, у кого шар разобьется случайно…»
– Ничего, не расстраивайся, – попытался утешить Андрей и взял Альку за руку.
– Сбылось… – прошептала она. – Сбылось…
– Мы объясним Даше…
– И все же жалко его… очень жалко…
– Если что-то разбилось, – сказал Андрей, – это к счастью.
Алька посмотрела на него и хитро прищурилась:
– А я знаю, – а потом добавила: – Значит, Новый год мы будем встречать вместе?
– Даже если бы ты не захотела, я бы все равно пришел.
Она нарочно усмехнулась, а он притянул ее к себе.