По ступенькам декабря - Климова Юлия. Страница 46
– То есть ты соскучилась?
– Очень, – ответила она.
Андрей вновь коснулся губами Алькиных губ и прижал ее к себе сильнее.
– Наконец-то ты приех… – Голос Глеба Сергеевича оборвался. Он вышел из гостиной встретить друга, а тут… – Алька! Андрюха!
Слова закончились, потому что правда наконец-то дошла до адресата. Увиденное имело только одно объяснение – невероятное, и от этого почему-то защекотало в носу и запершило в горле. Глеб Сергеевич, поперхнувшись новостью, громко закашлял. Как же он сам не додумался до такой партии? Его дочь и Зубарев. Почему никогда в голову не приходило? Давным-давно нужно было их поженить! «Ай да молодцы! Ничего себе! Совет да любовь!»
– Водички попейте, – подскочила Даша со стаканом, и кашель сразу пропал.
– Ну, вы даете… – протянул Воробьев и выпил воду залпом.
– С наступающим тебя, Глеб, – ответил Андрей, не выпуская из объятий Алю.
– С наступающим тебя, папа, – поддержала она, чувствуя себя бесконечно счастливой.
– С наступающим всех! – выпалила Даша и улыбнулась до ушей. Две ямочки, как им и было положено, украсили щеки.
ЭПИЛОГ
Выдержав всего лишь три дня безделья, Глеб Сергеевич наплевал на праздничные каникулы и вышел на работу. В офисе было пусто: никто не толкался возле двери столовой, не болтал около кофе-машины или кулера, не снимал ксерокопии, не вышагивал по коридору с мобильником или стопкой отчетов. Изредка доносился отдаленный звук телефонной трели, но он оставался без ответа.
Спустя два дня Воробьев из вредности позвонил начальнику отдела кадров и ехидно потребовал «жертву».
– Пусть кто-нибудь выйдет на работу, а то я тут по-прежнему без чая сижу.
Веселее не стало, но теперь можно было поднять трубку и задать какой-нибудь пустой вопрос, а потом с чувством глубокого удовлетворения перебирать бумажки и пить все тот же чай или кофе. Сотрудники, правда, отзывались и появлялись разные, видимо, мудрый начальник отдела кадров установил дежурство, посчитав, что из-за самодурства генерального директора никто не должен страдать.
«Ладно, – усмехался Воробьев. – Я им потом премию выдам».
Настроение Глеба Сергеевича скакало: то взлет, то падение. В сердце сидела заноза, о которой он старался не думать, но стоило отключиться от дел, освободиться хоть на минуту, как тут же начинало царапать и жечь. Ничего, ерунда, пройдет… живут же другие… Зато Алька счастливая ходит – глаза сияют, улыбка до ушей и вечерами пропадает. До утра. Молодец Андрюха! «Поженились бы скорей, сколько можно встречаться… Дней семь уже прошло? Ну и нормально!» Воробьев потянулся, а затем подпер щеку кулаком, погружаясь в мечты. Но в этот момент завибрировал мобильник.
– Да, слушаю.
– А это я – Даша.
Конечно, Даша Кузнецова собственной персоной! Вот, кстати, еще одна головная боль! И что только на уме у этой девчонки?!
– Привет, – бросил он.
– А можно я к вам сейчас зайду?
– В офис?.. – удивленно спросил Воробьев.
– Да, я уже приехала, около охраны стою.
– Ты откуда адрес узнала?
– Аля сказала.
– Ну, заходи, – ответил он, нажал кнопку и небрежно положил мобильник на стол. – Чудо в перьях. И что ей только нужно?
На пороге кабинета Даша появилась раскрасневшаяся от мороза, бодрая и радостная. Куртка нараспашку, шарф съехал (того и гляди соскользнет на пол), зато челка, усыпанная капельками от растаявших снежинок, лежит ровно. И ямочки на щеках!
Воробьев указал на стул и с подозрением покосился сначала на один кулек, который Даша держала в правой руке, а потом на другой, который находился в левой руке.
– Это что? – спросил он, решая сразу перечеркнуть возможность террористического акта. – Надеюсь, не опасно для жизни?
– Вообще не опасно. Даже полезно! Вот бутерброды с колбасой и ветчиной – кушайте на здоровье. Только с чаем, а то всухомятку вредно. Я еще огурец и кусок кекса положила. Вам же понравился кекс?
Глеб Сергеевич неожиданно обмяк от такой заботы, потом заерзал в кресле и вынужденно подтвердил:
– Понравился.
– Отлично! – Даша улыбнулась и переключила внимание на другой кулек.
Развернув осторожно оберточную бумагу, она достала самую обыкновенную коробочку, которая вовсе не выглядела новой. Сняла крышку и подошла ближе к Глебу Сергеевичу. Втянула побольше воздуха и громко выпалила: – Это вам подарок! Извините, что с опозданием, но чувствую – надо именно сейчас! Потому что светится!
Воробьев чуть не оглох и к тому же не все понял…
– Кто светится? – он сцепил пальцы перед собой и подался вперед.
– Подарок, – тихо ответила Даша и хитро прищурилась. Поставив коробочку перед Воробьевым, она замерла. – Вам нравится?
Глеб Сергеевич с равнодушием посмотрел на самый обыкновенный шар зеленого цвета, украшенный одинокой снежинкой, и поджал губы. Шар не светился, более того, он был совершенно бесполезным. Куда девать это сокровище? Да и зачем ему такая дребедень?
«Надо брать, а то не уйдет…» – подумал Воробьев и ответил:
– Спасибо, игрушка нормальная, то есть понравилась и… мне работать надо. Да.
– Конечно, конечно, я не стану вас задерживать, – поспешно заверила Даша, – но только, пожалуйста, послушайте меня одну минуточку…
– Валяй, – щедро разрешил Воробьев, понимая, что выхода нет. – Но поторопись.
– Вы мне, наверное, не поверите, но этот шар волшебный.
– Верю.
«Только оставь меня в покое! Была одна дочь с мозгами набекрень, а теперь у меня их две! Одинаковые!»
– Очень хорошо. – Даша сдула челку набок и серьезно продолжила: – Вы его, пожалуйста, берегите. Не разбивайте специально. Ладно? Но если он разобьется случайно – это хорошо, это к счастью. Здорово, правда?
– Всегда мечтал о таком, – выделяя каждое слово, ответил Глеб Сергеевич.
– Обещаете беречь?
– Обещаю.
– Ну, я тогда пошла. – Даша вытащила из кармана вязаную шапку и натянула ее на голову. – Про бутерброды не забудьте. – Около двери она остановилась, обернулась и уточнила: – Значит, не разобьете шар?
– Я что, ненормальный?
– Я не в том смысле… Мы с вами вечером еще поговорим…
– Непременно!
Даша улыбнулась на прощание, махнула рукой и вышла, а Воробьев встал и взъерошил волосы. Устал, устал, устал! Все не так! Нервы шалят, маленькие сумасшедшие девчонки приходят, когда им вздумается, и загадочно улыбаются! Отдел кадров его наверняка ненавидит, а душа ноет и напоминает запеченную картошку… Короче, Новый год наступил, а лучше не стало!
Глеб Сергеевич резко отодвинул кресло, развернул кулек с едой, торопливо съел кусок кекса, стряхнул с пиджака пару крошек и сфокусировал взгляд на зеленом шаре. Вынув, повертев его в руке, Воробьев выбросил коробочку, хмыкнул и, решив немедленно найти подходящее место для подарка, огляделся. Кабинет в конце декабря ему любезно украсила бухгалтерия: сдержанно, умерено, без серебра и золота. Елочку он сам не захотел, так что вариантов было не слишком много.
– Хоть гвоздь в стену вбивай, – едко усмехнулся Глеб Сергеевич и сделал шаг к шкафу.
На одной из полок стояла небольшая новогодняя композиция, присланная банком еще две недели назад, вот к ней-то и можно прилепить игрушку. Вполне. Сойдет.
Подняв руки, Воробьев сделал попытку пристроить подарок рядом с шишкой, но… Но в этот момент в дверь постучали. От неожиданности Глеб Сергеевич вздрогнул и резко развернулся.
«Кого еще принесло… Опять Дашка?.. Теперь, наверное, притащила летающую тарелку и мертвого инопланетянина… Завтра же пристрою ее в какой-нибудь институт! Чтобы целый день занята была!»
– Добро пожаловать, – обреченно произнес он и положил шар на стол. Но тот задрожал и покатился к краю. – Черт! – выругался Воробьев, схватил его и положил на папку, но шар вновь задрожал и покатился к краю. – Да чтоб тебя… – не желая больше возиться с бесполезным подарком, Глеб Сергеевич быстро и раздраженно положил шар на мягкое продавленное сиденье кресла. Уж отсюда, голубчик, ты никуда не денешься.