В тебе моя жизнь... - Струк Марина. Страница 164

Марина почувствовала, как у нее снова задрожали колени от тона, которым был произнесен этот вопрос. Она знала со слов Анатоля, что государь не любит извилистых речей и длинных объяснений, а посему просто произнесла:

— Вы правы, Ваше Величество, на тот момент я считалась невестой его сиятельства, но лишь названной. Обручение тогда еще не состоялось.

— Но вы дали ему свое слово? Свое честное слово?

— Да, Ваше Величество, — пролепетала Марина, только сейчас осознав, что угодила в ловушку.

— Прошу покорно простить меня, Ваше Императорское Величество, но в том нет вины ее сиятельства, — вдруг вступил Загорский, нарушая правила аудиенции, гласившие, что не может говорить тот, к кому государь не обращался непосредственно. Тот вперил свой гневный взгляд на Сергея, но не оборвал его, позволяя тому продолжать свою речь. — Лишь я виноват в том, что ее сиятельство презрела свое воспитание и правила приличия и согласилась тайно пойти со мной под венец. Мой опыт позволил мне сбить ее с праведного пути и пойти на этот недостойный шаг.

— Ваш опыт! — фыркнул государь в усы. — Знаем мы ваш опыт, князь! Совратить юную особу! Благо, что вы все-таки назвали ее своей супругой, хоть и не перед всеми.

— Прошу простить меня, Ваше Величество, за сей недостойный поступок. Любовь замутила разум, — коротко ответил Сергей, глядя в глаза императору. — Мы не могли ждать долее. Смею напомнить, что мною было получен приказ выехать в Нижегородский драгунский полк для дальнейшего прохождения службы. Времени на то, чтобы сделать все согласно общепринятым правилам не оставалось.

— И вот так! Как вор! — громко вскрикнул государь, и Марина вздрогнула при этом. Император, заметив ее испуг, немного смягчил тон своего голоса, но продолжал свою речь. — Вы сами понимаете, что поступили недостойно, но вы, мадам…, — он покачал головой. — Пойти под венец, только недавно получив весть о гибели супруга. Я удивлен, не скрою, вашим поступком. Что толкнуло вас на этот шаг? Почему вы не открылись о своем положении? Почему не выждали срок траура прежде, чем идти под венец? Разве так полагается поступать в нашем обществе?

Марина стушевалась под его взглядом, под его грозным напором. Она пыталась найти слова, чтобы объясниться, запнулась, покраснела от страха и стыда. Вновь за нее это сделал Сергей.

— Ваше Величество, смею напомнить вам, что наше венчание было совершено в глубокой тайне, и даже родные не ведали о том, что случилось меж нами. Это была моя просьба, и ее сиятельство ее выполнила. А что касается столь поспешного брака с графом Ворониным Анатолем Михайловичем, то тут виной выступили только стесненные обстоятельства семейства ее сиятельства и нежелание ее родителей потерять выгодную партию для дочери, коей несомненно и по праву считался граф. Ее сиятельство не могла ослушаться родителей в их воле и покорно пошла под венец с тем, на кого было указано, как и положено покорной дочери. Тем паче, она была свободна тогда от всякого греха — ведь ее первый супруг был признан умершим.

Государь немного помолчал, глядя на Марину, потом отвернулся от них к окну, стал наблюдать за движением в этот час по Неве. Не поворачиваясь к ним, он произнес спустя несколько мгновений:

— У вас, сударыня, есть язык? Вы сможете ответить на пару моих вопросов?

Марина вспыхнула от обиды и прикусила губу, слезы навернулись на глаза. В тот же миг ее руки быстро коснулась в мимолетном касании ладонь Загорского, подбадривая, успокаивая. И она нашла в себе силы собраться с духом и ответить императору:

— Я готова ответить на все вопросы Вашего Величества.

— Что ж, прекрасно, — государь теперь повернулся к ней лицом и смотрел прямо ей в глаза. — Я понимаю, что вы пошли под венец в первый раз вследствие чувств, а во второй — следуя велению долга. Или что-то иное толкнуло вас на столь поспешный повторный брак?

Он пристально смотрел ей в глаза, и у Марины пересохло в горло от волнения. Ей казалось, что государь знает ответ на этот вопрос, знает то, что она так тщательно скрывает. Тем не менее, она покачала головой:

— Только желание следовать воле моих родителей.

— А каково ваше желание нынче, мадам?

— Стать примерной спутницей жизни своему супругу, — ответила Марина и только потом поняла, что в очередной раз совершила промах, когда государь вкрадчиво спросил:

— Которому, мадам?

Марина сразу не нашлась с ответом, настолько она была взволнована в эту минуту. Она знала его сердцем, но как можно было сейчас произнести его вслух, когда сама же просила нынче государя об обратном. Но и тут ее опять спас Загорский:

— Тому, с которым она прожила несколько последних лет, от которого имеет дитя и которого по праву может назвать своим супругом. Я же не могу иметь такой чести считаться таковым по истечении столь долгого срока отсутствия.

— Значит, вы подаете прошение о расторжении вашего брака Святейшим Синодом, est-ce vrai [311]?

— Именно так, Ваше Императорское Величество, — подтвердил Загорский, склоняя голову. Государь подошел к столу и, мельком просмотрев бумаги, достал одну, пробежался глазами по ней. Потом поднял глаза на Загорского. — Значит, нет никаких бумаг о браке. И даже разрешения на венчание от генерала полка нет, ведь его нет?

Марина услышала, как немного дрогнул голос Сергея, когда он ответил, не отрывая взгляда от глаз государя:

— Нет, Ваше Величество, разрешения на брак нет.

Государь помолчал после этой реплики, а после опустился за стол и начал барабанить пальцами по его поверхности. По всему было видно, что он разозлен и раздражен ситуацией, которую ему приходилось сейчас разбирать.

— Ну, что же, — наконец проговорил он, когда молчание в комнате стало настолько ощутимо, что давило на нервы стоявших перед столом императора. — Раз таково ваше пожелание, и в соответствие обстоятельствам вашего дела, я думаю, этот ваш тайный брак можно будет признать незаконным, вследствие чего тот будет признан не имеющим юридической силы. На этом основании ваш брак, сударыня, с его сиятельством графом Ворониным будет признан единственным и верным. Я понимаю, ваше стремление сохранить в секрете все обстоятельства этого дела, потому ваше прошение будет нынче передано обер-прокурором на тайное рассмотрение только первенствующему члену и ограниченному количеству членов Святейшего Синода, — государь позвонил, и тотчас двери кабинета распахнулись, впуская внутрь молодого флигель-адъютанта. — Проводите, — коротко бросил ему император, а после склонившимся перед ним Сергею и Марине. — Вы свободны. Прощайте.

Они еще раз склонились перед императором, а после вышли из кабинета вслед за адъютантом, который проводив их, тут же скрылся в кабинете государя. Только здесь в приемной Марина осознала, как у нее тряслись пальцы рук, как мелко дрожали колени. Ее даже стало немного мутить от пережитого волнения и страха.

— Как вы себя чувствуете? Вам дурно? — прошептал ей тихо Сергей, слегка поддерживая за стан. — Присядемте.

Но тут, словно черт из табакерки, к ним неожиданно подступил Анатоль, быстро промелькнув среди многочисленных посетителей приемной. Он взял Марину за руку и немного потянул на себя, чтобы Загорский отпустил ее из своих рук, что тот тут же сделал.

— Как все прошло? — спросил Анатоль у них обоих, глядя при этом на Сергея. — Его Величество очень зол?

— На удивление, все обошлось, — проговорил Сергей, то и дело косясь на бледное лицо Марины. — Дело вскорости будет тайно рассмотрено в Синоде, но государь заверил, что брак будет признан недействительным.

— Тебя зовут к государю, — обратил Анатоль внимание Сергея на флигель-адъютанта, несколько раз громко произнесшего имя князя. — Надеюсь, не за этим делом.

— Сейчас узнаем, — Сергей перевел взгляд на Марину. — Отвези ее домой, прошу тебя. Ей, похоже, не по себе сейчас и нужен покой. Почему ты не смог не убедить ее не приходить сюда? Я же сказал, что сделаю все сам.