В тебе моя жизнь... - Струк Марина. Страница 175

— Благодарю, я немного оступился, — бросил он Загорскому, стоявшему рядом с ними на ступеньках. Позади того стояла чета Арсеньевых, чья коляска стояла за экипажем Ворониных. Павел смотрел на Анатоля недовольно, Юленька же старательно отводила глаза в сторону, кутаясь в шаль от прохладного ветра.

Загорский всмотрелся в Анатоля, и его взгляд не пришелся по нраву Воронину. К чему смотреть на него так осуждающе ему, обманщику и предателю? Он разумно промолчал, зная, какова реакция последует на эти слова, выскажи он их в лицо Сергею, лишь дернул рукой, высвобождая свой локоть из пальцев Загорского.

— Мы поедем после в клуб с Paul’ем, — проговорил Загорский. — Не желаешь составить нам компанию?

— Благодарю, но нет, — мотнул головой Анатоль, и это движение вызвало в нем такой головокружение, что он был вынужден вцепиться в супругу, чтобы не упасть. — Я намерен нынче кое-что предпринять, и это требует… требует…

Он запнулся, запутавшись в словах, разозлился на себя, потом быстро кивнул на прощание друзьям и шагнул к карете, таща за собой жену за локоть. Анатоль толкнул Марину вперед, заставляя ее забраться вглубь кареты. Затем он обернулся к Загорскому и быстро сказал:

— Нынче не могу. Быть может, завтра. Напиши ко мне. Нынче у меня другие планы, — он вдруг зло усмехнулся и, опираясь на руку лакея, забрался в экипаж.

Он понял мои намерения. Анатоль прикрыл глаза. Ну, что ж, тем лучше, не будет более провоцировать меня. Теперь поостережется.

По дороге домой супруги молчали. Хранили молчание они и в передней, и по пути в свои половины. Марина кожей ощущала на себе тяжелый взгляд супруга и понимала, что сегодня ее ждет расплата за свой танец с Сергеем. Она должна была чувствовать себя виноватой перед ним, но как ни странно, чувства вины или сожаления за свой проступок она не могла вызвать в себе, как ни старалась. А ведь, судя по прошлым их скандалам, ей очень необходимо сейчас выглядеть раскаявшейся.

Но ей так не хотелось сейчас притворяться, а уж тем паче, лебезить перед ним. Она планировала сейчас извиниться перед супругом за этот вальс, но сам разговор перенести на следующий день. Ведь Анатоль едва выбрался из кареты и поднялся сейчас по лестнице, настолько он был пьян. Быть может, он сразу же пройдет к себе?

Но нет, не прошел. Марина хотела удалиться в свою половину, но ее супруг двинулся следом и быстро схватил за локоть.

— Ко мне в кабинет, моя дорогая, — со свистом прошептал он, и она предпочла подчиниться.

В кабинете Анатоль сразу же налил себе бренди и жадно отхлебнул из бокала, расплескивая напиток на мундир. Он отряхнулся с чертыханьем и повернулся к Марине. Она думала, что Анатоль ждет от нее извинений, и уж было открыла рот, чтобы их принести, но не успела. Сильный удар ожег ее левую щеку. Она не смогла удержаться на ногах и налетела на этажерку, стоявшую в углу кабинета. Та пошатнулась и с грохотом, столь отчетливым в ночной тишине, упала на пол.

— Voue m'avez promis, ma cherie [333], — проговорил, чеканя слова, Анатоль. — Faute d'ecole, ma bonne, faute d’ecole [334]!

Он замахнулся снова, но Марина, пользуясь его состоянием, выскользнула из-под его руки, чем привела его в еще большую ярость. Он взревел и перевернул одной рукой столик с графинами со спиртными напитками и бокалами. Марина схватила канделябр с незажженной свечой, что стоял на бюро рядом с ней, выставила его перед собой, словно оружие.

— Не подходи ко мне! — прошипела она. — Клянусь, я убью тебя, если ты еще раз ударишь меня!

Анатоль наклонил голову вбок и стал пристально смотреть на нее, словно прикидывая, что ему делать с ней сейчас, с какого боку подойти. Потом шагнул к ней резко. Марина испугалась и замахнулась на него своим оружием, но он легко отбил одной рукой ее удар и выхватил из ее рук канделябр.

— Ты подняла на меня руку! На меня, своего супруга! — прошипел он, и Марина заметила в его глазах жажду крови. Ее крови. Она развернулась, прежде чем он успел схватить ее, и бросилась в свои половины.

Запереть двери! Срочно! Она вихрем пронеслась в свой кабинет, захлопнула створки и повернула ключ. Анатоль не последовал за ней, и через мгновение она поняла, почему он не сделал этого, когда вспомнила о второй двери в ее комнаты, ведущую из общего коридора в ее спальню. Марина бросилась туда, заслышав в коридоре стук сапог супруга, но не успела — Анатоль влетел вихрем в спальню, запер за собой двери и отбросил в сторону ключ, лишая ее пути к бегству. Тогда она развернулась обратно, в кабинет, намереваясь бежать прочь из своей половины, сама не зная, где ей сейчас искать спасения от разъяренного супруга.

Анатоль настиг ее у самой двери кабинета. Если бы она не заперла ее тогда, в самом начале, у нее был бы шанс выбежать, но Марина замешкалась с замком и была поймана. Он схватил ее за плечо и рванул на себя, разрывая платье от декольте вниз. Второй рукой он снова ударил ее по лицу, зарядив ей такую пощечину, что у нее зазвенело в ушах.

— Последние артистки не предлагают себя так открыто, мадам, как нынче сделали это вы своим танцем! — рявкнул он, тряхнув ее, как куклу. Она подняла руку и ударила его кулаком в лицо изо всех сил, но промахнулась и попала в ухо. Анатоль взревел и оттолкнул ее, буквально бросил от себя. Она налетела на бюро спиной, со звоном упали на пол фарфоровые письменные принадлежности, разбиваясь на куски.

Анатоль тем временем снял с себя пояс, конец которого наматывал сейчас на кулак. Марина похолодела, заметив это. Неужели он действительно задумал…? Первый же удар ремня ожег ее плечо и ошеломил ее. Но второй, пришедшийся на руку и часть спины, привел ее в чувство.

— Vile creature!— выкрикивал он ей, стегая и стегая ее ремнем. — M enteuse! [335]

Марина же отключилась от его выкриков, едва уворачиваясь от его ремня, хлещущего ее по спине, плечам, рукам. Ее разум лихорадочно искал пути спасения, но она понимала, насколько ничтожны ее шансы вырваться отсюда. Алкоголь пробудил в Анатоле зверя, выпустив наружу все эмоции, что копились за эти дни, а ярость придала ему сил и ловкости. Он едва стоял на ногах недавно, но сейчас он был ловок и быстр.

Что ей делать? Даже если она будет кричать во весь голос, никто из дворни не придет ей на помощь. Никто, разве что Агнешка. Но что та может против барина? Только усилит его гнев. И если уж и суждено кому-то пострадать от рук Анатоля, то это будет только она, Марина. Поэтому она стиснула зубы и решила молчать, что бы ни происходило в этой комнате.

Внезапно ее взгляд упал на кочергу, стоявшую у камина среди остальных каминных принадлежностей. В один прыжок она метнулась туда и выхватила свое очередное оружие. Анатоль же не придал этому никакого значения. Он отбросил в сторону ремень, решив, что с нее хватит и тех нескольких ударов, что успел нанести, и принялся медленно расстегивать мундир, глядя в ее глаза каким-то жутким ужасающим ее взглядом.

— Я думал, ты особенная, а ты просто rouleuse [336], — проговорил он, снимая с плеч мундир и швыряя его в ее сторону. Но не попал в нее, и мундир упал рядом, звякнув орденами. — Значит, и вести с тобой себя надо именно так.

Марина наблюдала за ним пристально, но все же едва не пропустила тот момент, когда он рванулся к ней. Она размахнулась и ударила его кочергой, попала в плечо, вызвав у Анатоля сдавленный стон. Он схватил ее одним движением и развернул спиной к себе, прижав к собственному телу, пребольно сжимая ее правое запястье, вынуждая бросить кочергу, что она вскоре и сделала, не в силах терпеть дикую боль от его пальцев.