Всем парням, которых я когда-либо любила (ЛП) - Хан Дженни. Страница 30

37

Я вызвалась приготовить шесть десятков кексов на школьную распродажу выпечки для Китти. Марго пекла их в течение двух последних лет, поэтому я просто должна была это сделать. Она занималась этим, поскольку не хотела, чтобы люди считали, будто семья Китти не достаточно вовлечена в дела школьного родительского комитета. Оба раза она готовила шоколадные кексы, но я подписалась на маленькие кексики, так как подумала, что они будут пользоваться большим успехом. Купив несколько различных видов синей карамельной крошки, я смастерила маленькие флажки на зубочистках, на которых написано: «Академия Голубой Горы», подумав, что Китти было бы весело помочь мне их украсить.

Но теперь я понимаю, что Марго не зря выбирала шоколадные кексы, с ними гораздо меньше возни, нужно всего лишь залить тесто в одну большую формочку, запечь, нарезать и все готово. С маленькими кексиками куда больше хлопот. Тут необходимо разлить по формочкам идеально ровное количество теста шесть десятков раз, затем подождать, чтобы они остыли, и только потом покрыть глазурью и посыпать карамельной крошкой.

Когда я отмеряю восьмой стакан муки, раздается звонок в дверь.

– Китти! – кричу я. – Открой дверь!

Снова раздается звонок.

– Китти!

– Я провожу важный эксперимент! – кричит она в ответ со второго этажа.

Я подбегаю к двери и распахиваю ее, не потрудившись взглянуть в глазок.

Питер.

И он лопается от смеха.

– У тебя все лицо в муке, – говорит он, стряхивая ее с моих щек тыльной стороной руки.

Я уворачиваюсь от него и вытираю лицо фартуком.

– Что ты здесь делаешь?

– Мы едем на игру. Ты разве не читала мою вчерашнюю записку?

– О, блин! У меня был тест, и я забыла. – Питер хмурится, и я добавляю: – в любом случае, я не могу пойти, потому что к завтрашнему дню мне нужно испечь семьдесят два кексика.

– В пятницу вечером?

– Ну… да.

– Это для школьной распродажи выпечки? – Питер обходит меня и начинает снимать кроссовки. – Вы же, ребята, не носите обувь дома, верно?

– Да, – удивленно отвечаю я. – Твоя мама тоже что-то готовит?

– «Райс Криспи [12]». – Еще один более разумный выбор, чем семьдесят два кексика.

– Извини, что пришлось зря приехать. Может быть, мы сможем пойти на игру в следующую пятницу, – говорю я, ожидая, что он вновь обуется.

Но Питер этого не делает, он проходит на кухню и садится на стул. Ну и что это значит?

– А твой дом выглядит точно так же, как я его помню, – произносит он, оглядываясь вокруг, затем указывает на фотографию, где я и Марго младенцами плескаемся в ванной. – Мило.

Мои щеки вспыхивают. Я подхожу и переворачиваю фото.

– А когда ты был в моем доме?

– Еще в седьмом классе. Помнишь, как мы зависали в домике на дереве твоей соседки? Один раз мне нужно было по-маленькому, и ты разрешила воспользоваться твоей ванной комнатой.

– Ох, точно, – отвечаю я.

Забавно видеть парня, помимо Джоша, в нашей кухне. Я почему-то жутко нервничаю.

– И много это займет времени? – спрашивает он меня, засунув руки в карманы.

– Часы, наверное. – Я снова беру мерный стаканчик. На какой чашке я остановись?

Питер стонет.

– Почему мы просто не можем пойти в магазин и купить их?

Я начинаю отмерять муку из миски, разделяя ее на кучки.

– Потому что. Ты думаешь, любая другая мама покупает кексики в «Фуд Лайон»? Ну и как тогда будет выглядеть Китти?

– Что ж, если это для Китти, тогда она должна помогать. – Питер спрыгивает со стула и подходит ко мне, его руки плавно скользят вокруг моей талии и пытаются развязать фартук. – Где ребенок?

Я уставилась на него.

– Что… ты делаешь?

Питер смотрит на меня так, словно я дурочка.

– Если я буду помогать, то мне тоже нужен фартук. Я не собираюсь пачкать одежду.

– Мы все равно не успеем на игру, – сообщаю я ему.

– Тогда мы просто пойдем на вечеринку после. – Питер бросает на меня скептический взгляд. – Это было в записке, которую я написал тебе сегодня! Боже, зачем я вообще это делаю?!

– Я действительно была очень занята сегодня, – кротко отвечаю я. Как же неудобно. Он до конца выполняет условия нашей сделки и честно пишет мне по записке в день, а я даже не могу удосужиться их прочитать. – Не знаю, могу ли я пойти на вечеринку. Не уверена, разрешат ли мне так поздно выйти.

– Твой папа дома? Я спрошу его.

– Нет, он в больнице. Кроме того, я не могу просто взять и оставить Китти одну. – Я вновь беру мерный стаканчик.

– Ну, а когда он вернется домой?

– Не знаю. Может быть, поздно. – Или, может быть, через час. Но Питера к этому времени уже давно не будет. – Иди один. Не хочу тебя задерживать.

Питер стонет.

– Кави, ты нужна мне. Джен еще ни слова о нас не сказала, а в этом-то и заключается смысл всего этого. И… она может привезти того говнюка, с которым встречается. – Питер выпячивает нижнюю губу. – Ну же. Я ведь помог тебе с Джошем, не так ли?

– Да, – признаюсь я. – Но, Питер, я должна приготовить эти кексики для распродажи…

Питер разводит руками.

– Тогда я помогу тебе. Просто дай мне фартук.

Я отхожу от него и начинаю рыскать в поисках другого фартука. Нахожу один с рисунком кекса и передаю ему.

Он кривит лицо и указывает на мой.

– Я хочу твой.

– Но он мой! – Он в красно-белую клеточку с маленькими бурыми медвежатами; бабушка привезла мне его из Кореи. – Я всегда пеку в нем. Просто надень этот.

Питер медленно покачивает головой и протягивает руку.

– Дай мне свой. Ты должна мне за то, что не читала мои записки.

Я развязываю фартук и отдаю его, отворачиваюсь и возвращаюсь к своим измерениям.

– Ты еще больший ребенок, чем Китти.

– Просто поторопись и дай мне задание.

– А ты справишься? Потому что у меня ингредиентов ровно на шесть десятков кексиков. Мне не захочется начинать все сначала…

– Я знаю, как печь!

– Тогда ладно. Вывали эти кусочки масла в миску для миксера.

– А потом?

– Когда закончишь, я дам тебе следующее задание.

Питер закатывает глаза, но делает так, как ему сказали.

– Так вот чем ты занимаешься по пятницам вечером? Сидишь дома и печешь в пижаме?

– И другими вещами тоже, – отвечаю я, завязывая волосы в тугой хвост.

– Например?

Я все еще так взволнована внезапным появление Питера, что не могу думать.

– Эм, гуляю.

– Где?

– Боже, я не знаю! Питер, прекрати меня допрашивать. – Я сдуваю челку с глаз. Здесь становится очень жарко. С таким успехом я могу выключить духовку, потому что приход Питера замедлил весь процесс. При такой скорости я проведу здесь всю ночь. – Из-за тебя я сбилась со счета. Теперь мне придется начинать все заново!

– Слушай, давай я, – говорит Питер, приближаясь ко мне сзади.

Я шарахаюсь от него.

– Нет-нет, сама, – отвечаю я. Он качает головой и пытается забрать у меня мерный стаканчик, но я не отпускаю, и мука высыпается из чашки, разлетаясь в воздухе. Мы оба оказываемся в муке. Питер начинает заливаться со смеху, я же испускаю возмущенный вопль:

– Питер!

Он смеется так сильно, что не может говорить.

Я скрещиваю руки.

– Будет хорошо, если муки еще хватит.

– Ты похожа на бабушку, – произносит он, все еще смеясь.

– Что ж, а ты похож на дедушку, – парирую я, высыпая муку из миски обратно в жестяную банку для муки.

– Серьезно, ты очень похожа на мою бабушку, – размышляет Питер. – Ты ненавидишь сквернословить. Любишь печь. Остаешься дома по пятницам вечером. Вау, я встречаюсь со своей бабушкой. Ужас!

Я снова начинаю отмерять. Один. Два.

– Я не каждый вечер пятницы провожу дома.

Три.

– Я никогда не видел, чтобы ты гуляла. Ты не ходишь на вечеринки. Мы ведь когда-то тусовались вместе. Почему ты прекратила с нами общаться?

Четыре.

вернуться

12

«Райс Криспи» – хрустящий воздушный рис, любимое угощение американских детей.