Возвращение мертвеца - Сэйнткроу (Сент-Кроу) Лилит. Страница 55

«Anubis et'her ka. Анубис, господин мой, пожалуйста, помоги мне. Пожалуйста, помоги».

Никакой реакции. Я судорожно втягивала в себя пахнущий болью воздух, смешанный со слабеющим запахом перца – запахом Джейса. Когда душа покидает тело, запах энергии постепенно улетучивается по мере того, как перестают функционировать органы. Джейс ушел, ушел навеки и безвозвратно. Вытаскивать его душу из безжизненного царства смерти, чтобы потом оживить тело, уже не имело смысла. Если бы в теле оставалась хотя бы частичка души, чудо могло бы свершиться, а так – смерть забрала его себе.

Следующая мольба приобрела насыщенный кроваво-красный цвет и, затуманив зрение, впилась в мое тело, словно туча мельчайших иголочек.

«Джафримель!» В этом слове прозвучала вся жгучая тоска, которая копилась во мне много месяцев. Запрокинув голову, я шевелила губами, чувствуя, как царапает грудь мертвый зверь, пытаясь выбраться наружу. Знак на плече начало покалывать, потом он заныл и наконец, загорелся от острой боли, пронизавшей тело насквозь, словно знак начал просыпаться после долгой спячки. «Пожалуйста, Джафримель, если ты меня слышишь, помоги. Помоги мне».

Внезапно я пришла в себя и выпрямилась. Мне стало стыдно. Сижу возле мертвого Джейса и думаю о демоне. Если бы Джафримеля можно было воскресить, я бы давно это сделала. Просто я недостойна их обоих, черт бы меня взял.

– Не могу, – отдернув руку, сказала я.

Во рту стоял привкус пепла. Я приподняла левую руку, затем бессильно опустила ее.

– Гейб, я н-не м-могу.

Тишина. Наверное, она смотрит на Эдди. А он смотрит на нее, разделяя ее боль. Разделенная боль, все пополам. Сколько же раз я в своем слепом эгоизме бежала к Джейсу, когда мне было плохо, и он разделял мою боль, забирая большую часть себе? Вот и сейчас, пытаясь меня защитить, он забрал боль себе, отдав за нее собственную жизнь. Ничего не видя вокруг, я сделала два неверных шага назад и натолкнулась на Эдди, который мягко обнял меня за плечи. Я дернулась, хотела сбросить его руку или даже двинуть его локтем под ребро, но меня удержал инстинкт, выработанный за годы рукопашных стычек. Рука скинлина крепче сжала мое плечо. От него веяло теплом и пахло свежей землей.

Он молчал. Новый мировой рекорд: Эдди удерживается от едкого замечания более десяти секунд. Чудо, настоящее чудо.

Гейб медленно подошла к постели. Вытащила нож; блеснула холодная сталь. Что ж, это тоже традиция. Гейб на меня не смотрела. Ее хорошенькое личико было бледным и сосредоточенным. Гейб взглянула на Джейса – тот мирно дышал, его грудь равномерно приподнималась и опускалась.

– Что-нибудь скажешь, Дэнни?

Знакомый вопрос, который обычно задавала я.

– Ты думаешь, он слышит?

Я старалась говорить как можно спокойнее, однако мой голос стал тонким, срывающимся; в нем больше не ощущалось той бархатной хрипотцы демоницы, которая делала его совершенно неотразимым, в нем не осталось даже того карканья, которое у меня появилось после последней встречи с Люцифером, когда он чуть не задушил меня.

Гейб улыбнулась, не отводя глаз от лица Джейса – спокойного и такого умиротворенного, словно Джейс спал глубоким сном.

– Мертвые все слышат, Дэнни. Ты же знаешь.

Да помогут мне боги, конечно, я это знала. Только сейчас это мало чем могло помочь. Я сникла, и Эдди крепче прижал меня к себе. Я пыталась справиться с горьким привкусом пепла.

– Прос… – Я захлебнулась воздухом. – Прос… – и снова захлебнулась.

Я не могла говорить, не могла именно б тот момент, когда это было нужно.

– О боги, – прошептал Эдди. – Гейб…

Он дрожал так сильно, что его дрожь передавалась мне; так мы и стояли – трясясь, словно пьяные или больные. Наверное, у меня подкосились ноги, потому что я крепко прижалась к Эдди.

Понимающе кивнув, Гейб положила одну руку на бледный лоб Джейса, а другой крепко сжала рукоять ножа. В свете ламп поблескивали ее тщательно причесанные волосы; аура Гейб начала пульсировать.

– Джейсон Монро, – тихо и торжественно произнесла Гейб, – прощай. Покойся с миром.

Не-е-е-е-ет!

Я хотела закричать, но сдержала крик, крепко сжав зубы. И все же в комнате раздался глухой стон; не знаю, кто застонал – Эдди или я. Какая разница? Аура Габриель ярко вспыхнула, и я увидела, как по ее руке пробежал голубой огонь. Мелькнул нож, блеснул в лучах осеннего солнца, и в комнате послышался тихий вздох. Гудение аппаратов прекратилось. В комнате, словно колокол, прозвенела тишина. Я давно привыкла к тишине, но такой еще не слышала никогда – от нее хотелось орать во весь голос, но я молчала.

– И да услышишь ты пение ангелов, – тихо и нежно прошептала Гейб и закрыла глаза, а потом еще и прикрыла их рукой.

Ее аура начала успокаиваться, приобретая свой обычный цвет, биополе тихо гудело, постепенно приходя в норму. По бледным щекам Гейб струились слезы, в лице не было ни кровинки, и мне вновь стало стыдно. Откуда взяла она силы сделать то, чего не смогла сделать я?

Джейс. Джейсон…

Я медленно выпрямилась. Эдди опустил руки, и я отошла от него. Потом вздохнула так глубоко, словно хотела втянуть в себя весь воздух, – я вдыхала, и вдыхала, и вдыхала, пока ребрам уже некуда было расширяться. Моя аура пульсировала резкими толчками.

Я подошла к кровати. Гейб на меня не смотрела. Она смотрела на лицо Джейса, словно на нем отпечатались все тайны вселенной. Скорее всего, так оно и было.

Двумя пальцами, ногти на которых были выкрашены черным молекулярным лаком, я дотронулась до руки Джейса. Ничего, даже последнего свечения умирающих нервных окончаний, которое некроманты называют «лисий хвост». Гейб все хорошо сделала. Ее нож, который она вставляла в ножны, тоненько пел, радуясь, что возвращается домой.

Взглянуть Джейсу в лицо не было сил, и я продолжала смотреть на его руку.

– Я в долгу перед тобой.

Странно, но эти слова я произнесла легко и просто. Мой надтреснутый голос звучал как шорох наждачной бумаги. Бежевые занавески на окне слегка шевельнулись.

Гейб нащупала мою руку и крепко ее сжала.

– Ты моя подруга, Дэнни, – устало произнесла она. – Понимаешь? Какие могут быть счеты между подругами?

«Никаких. А может быть, они так велики, что мы о них даже не знаем».

Я осторожно высвободила свою руку из ее пальцев.

– Спасибо.

Теперь мой голос звучал более естественно. Совсем как у Дэнни Валентин.

А кто это, черт бы ее взял? Что-то не припомню.

– Дэнни…

Я резко развернулась на каблуках и решительно направилась к двери. Два широких шага. Я слышала, как что-то сказал Эдди, но меня никто не остановил.

А затем прозвучали слова, от которых у меня похолодела спина.

– Пусть уходит, – сказал Эдди. – О боги, небесные и подземные, пусть она уходит.

Но было уже поздно. Дверь закрылась. Я ушла.

Глава 28

Забраться в свой дом так, чтобы меня не заметили репортеры, было для меня детской игрой. Одним махом перелетев через стену, я мягко спрыгнула на землю, выпрямилась и отряхнула руки. До самого дома я неслась по улицам, как стрела, выпущенная из лука; но сейчас из-за этого легкие горели, словно в огне. Да, я бежала очень быстро, и все же не так, как настоящий демон.

Бог смерти не запретил мне пользоваться моей силой.

Солнце садилось; на севере начали скапливаться облака. Приближалось время зимних штормов, которые обычно приходили не со стороны залива, а вместе с ледяным ветром, несущимся вдоль побережья. Я глубоко вдохнула холодный воздух Сент-Сити. Мой сад зарос сорняками и выглядел очень неряшливо; я подолгу не бывала дома и совсем его забросила.

Остановившись в двадцати шагах от дома, я подозрительно его оглядела. Этот дом мы с Дорин купили вскладчину; это была ветхая развалюха, к тому же совсем дешевая. Впрочем, в то время это было нормально – в городе бушевали гангстерские войны, царило всеобщее запустение, и за обладание собственностью люди обычно платили кровью – своей или чужой. Мои небеса, мое святилище стояло передо мной, тихо сияя в холодных лучах заходящего солнца.