В краю исчезнувшего тигра. Сказки - Харламов Юрий Ильич. Страница 28

— Гибнет лесное животное — олененок четырёх дней от роду. Что соску не шлете?

И тогда в лес Исчезнувшего Тигра покатил вездеход с соской. Прошел вездеход пески, да в болоте увяз.

Опять Зелёная Борода шлет сигнал бедствия:

— Ни за что погибает лесное животное — оленёнок пяти дней от роду. Срочно соску везите, совести у вас нет!

Послали вертолет с соской. Пролетел вертолет над песками, прострекотал над болотами, да в туманах за­блудился.

Ждал Зелёная Борода, ждал — не везут соску. Уронил голову на грудь и впервые за двести лет заплакал.

— Что ж это творится! — сказал он. — Гибнет лесное животное — оленёнок всего-то шести дней от роду, а они соску не могут доставить!

А радио было включённым, и эти отчаянные слова Зелёной Бороды услышали в эфире военные летчики.

В ту же секунду с аэродрома поднялся в небо самый быстрый самолет. Он пролетел над песками, бо­лотами, пробился через облака и туманы и сбросил со­ску на парашюте с такой точностью, что Зелёную Бо­роду накрыло куполом, и он еле из него вылез.

Олененок стал на ноги, но и не подумал ускакать в лес. Через неделю соска была ему уже не нужна, и он ее съел. Потом он съел занавеску. После занавески — домашние тапочки. После домашних тапочек — мыло. После мыла — зубную пасту. После зубной пасты — на­стенный календарь, и, наконец, — парашют, на котором сбросили соску.

Приехал однажды Кандидат лесных наук.

— Ты, — говорит Зелёной Бороде, — всю жизнь сре­ди зверей живешь. Ну-ка, скажи, чем лесное животное олень питается? Мне для диссертации нужно.

— Чем питается, — отвечает Зелёная Борода. — Со­сками да занавесками, тапочками да мылом, зубной па­стой да календарями, да еще парашютами.

Лесной Кандидат обиделся — настолько это все про­тиворечило его диссертации. И даже когда у него само­го исчезли носки и берет, он никому об этом не сказал. Защитив диссертацию, он прислал один экземпляр Зелёной Бороде, чтобы тот не заблуждался насчет того, чем питается лесное животное олень. Зелёная Борода прочитал сам и дал почитать олененку. Соске диссерта­ция понравилась. Во всяком случае, она была ничем не хуже соски и занавески, домашних тапочек и мыла, зуб­ной пасты и календаря и даже парашюта.

12

Я решил побродить по лесу.

Один ты заблудишься,— сказала Зелёная Чёл­ка. — Я пойду с тобой и буду показывать тропинки.

Мы отправились в путь.

— Это Олений проспект, — объясняла Зелёная Чёл­ка. — Он прямой и широкий, на машине можно про­ехать.

Олений проспект начинался от озера Белой Цапли, пересекал Заячью поляну и вдоль Бакланьего пляжа тянулся до Голубого ручья.

На берегу Голубого ручья стояло дерево, а на дере­ве висела варежка.

— Кто это варежку на дерево забросил? — удивил­ся я.

— Правда — как варежка, — засмеялась Зелёная Чёлка. — Только это не варежка, а гнездо, в нем реме­зы живут.

Тут у варежки из пальца выпорхнула серая птичка, а другая, опять же через палец, впорхнула с червяком в клюве; из варежки раздался писк.

— Ремезята вывелись, — сказала Зелёная Чёлка.

— Вот не думал, что ремезы варежки вязать умеют!

— Они их не вяжут, а ткут, — поправила Зелёная Чёлка. — А это уже Джейранья улица, — продолжала она. — Здесь придется идти гуськом.

Джейранья улица шла вдоль озера Трех Сомов к Холодным Ключам и еще дальше через Змеиные пески.

На Змеиных песках мы увидели двух змей. Они го­нялись друг за дружкой, но ни одна не могла догнать другую.

— Ишь, резвятся, — сказал я.

— Это у них обед, — возразила Зелёная Чёлка.

— Не вижу, чтобы они что-то ели.

— А вот какая первая догонит, та и пообедает.

— А другая останется без обеда?

— Так другая и есть обед!

Я не поверил. На что это похоже — обедать друг другом? Но Зелёная Чёлка оказалась права: вскоре од­на змея изловчилась и проглотила другую.

— Я даже видела, как одна змея чуть сама себя не съела, — сказала Зелёная Чёлка. — Она была такая длинная, что уже не видела, где кончается, и приняла собственный хвост за чужой... Теперь пойдем Кабаньи­ми переулками. Но тут придется где на четвереньках, а где и вброд.

Кабаньи переулки никуда не вели. Они кружили во­круг да около Большого болота, пересекали Чистые во­ды и кончались возле Кабаньих ванн.

— Какие же это Чистые воды! — удивился я. — Грязнее не бывает.

— Когда-то они были чистыми, — сказала Зелёная Чёлка. — Все звери приходили сюда пить воду. Свиньи замутили — для них ведь чем грязнее, тем чище.

Мы проведали ежей с ежатами, посмотрели, как зи­мородок рыбу ловит и где летучие мыши спят.

На обратном пути нас застал дождь, но мы не стали от него прятаться, потому что это был необычный дождь. Плыло по небу облако и, как из душа, освежало лес. Мы только отскочили от него, как от поливалки. Об­лако пошло дальше, а все полянки и лужайки снова ос­ветило солнце.

Тут мы увидели бедного Равшана. Он сидел на пень­ке и плакал.

— О чем плачешь, бедный Равшан? — спросила Зелёная Чёлка.

— Как же мне не плакать! — ответил бедный Рав­шан. — Три диктанта написал. Сам диктовал и сам пи­сал, а их дождем смыло. Кто мне теперь поверит, что я их написал!

Бедный Равшан! Мы взяли его под руки и повели домой.

— Бросьте меня! — кричал он. — Зачем я вам ну­жен? Для вас лето — радость, а для меня каторга. Уто­нуть бы!

13

Но бедный Равшан зря завидовал нам.

Прошло три дня, и для всех нас кончилась спокой­ная жизнь. Она кончилась на третий день, но я опишу все по порядку, потому что и в те два дня, когда мы еще не знали, что принесет нам третий день, тоже кое-что случилось.

В первый день, возвратившись с наблюдательной площадки, я увидел Зелёную Бороду, который что-то крушил ломом. Это «что-то» подпрыгивало, как лягуш­ка, и лязгало зубами, словно волк.

— Так его, так! — подзадоривала деда Зелёная Чёл­ка.

Я подошел в тот момент, когда Зелёная Борода на­нес своему врагу особенно мощный удар, и он с треском отлетел в сторону. Это был огромный стальной капкан.

Я спросил, кто этот злодей, поставивший в заповед­ном лесу капкан. Зелёная Борода что-то проскрипел в ответ, но я не смог разобрать ни слова; таким злым я его никогда не видел.

— Кто же еще, как не Мамур! — сказала Зелёная Чёлка.

— Вот изверг! — возмутился я.

Зелёная Борода снова кинулся на капкан и точным ударом вышиб ему стальную челюсть. Еще удар — и вторая челюсть со свистом отлетела в сторону.

— Неужели нет на него управы? — сказал я.

Зелёная Борода что-то проскрипел, но и на этот раз все слова непонятными вышли.

— Мамур очень хитрый, — отвечала Зелёная Чёл­ка. — Это он посыпал табаком тропинки. Дедушка хо­дит бесшумно, а как чихнет на весь лес слышно...

Расправившись с капканом, Зелёная Борода немно­го успокоился.

— А кто страшнее — волк или Мамур? — спросила Зелёная Чёлка.

— Волк перед ним — ягненок, — проскрипел Зелёная Борода.

— А медведь?

— Медведь сильнее, да Мамур все равно страшнее, потому что он — не человек и не зверь, а лесной бра­коньер-вредитель.

— А тигр? — не унималась Зелёная Чёлка. — Не­ужели и тигр ему нипочем?

Зелёная Борода вздохнул:

— Пока здесь жили тигры, ни одного злодея не было. Тигр себя в обиду не даст!

— Какой он хоть из себя, этот Мамур? — спросил я.

— Поймаю — покажу! — проскрипел Зелёная Боро­да.

Когда он ушел, Зелёная Чёлка собрала стальные капканьи челюсти и бросила их в озеро.

— Если б я была тигром, я бы ни за что не ушла из своего леса, — сказала она. — Я бы всех слабых зверей защищала, а злодея Мамура — хрум, и нету.

— Может, тигр еще вернется? — вспомнил я слова лесного министра.

Зелёная Чёлка задумалась.

— Он должен вернуться, — сказала она очень серь­езно.— Он не имеет права где-то отсиживаться, когда в его лесу разбойничает злодей!