Золотой киль - Бэгли Десмонд. Страница 37

Она ушла, вернулся Курце.

— Парень, — сказал он, — ты попал в трудное положение, да. Но не волнуйся. Мне уже приходилось заниматься таким делом. Все, что требуется от тебя, — лежать и не двигаться.

Вскоре я услышал скрежет камней — на лицо посыпалась пыль. Время тянулось медленно. Курце работал осторожно, не торопясь снимал камень за камнем, предварительно проверяя каждый. Иногда ему приходилось отходить, и я слышал тихий разговор, но он быстро возвращался и трудился с тихим упорством.

Наконец Курце сказал:

— Теперь уже недолго.

Неожиданно он начал убирать камни энергичней, и тяжесть на спине уменьшилась. Ощущение было прекрасным. Курце предупредил:

— Сейчас я вытащу тебя. Будет немного больно.

— Тащи!

Он ухватил меня за левую руку и дернул изо всех сил. Я сдвинулся с места, а через две минуты уже лежал под открытым небом и смотрел на бледнеющие звезды. Я хотел встать, но Франческа велела лежать и не двигаться. Светало, и уже можно было разглядеть ее лицо, склонившееся надо мной. Брови ее были нахмурены, когда она мягко прошлась руками по моему телу, проверяя, нет ли переломов.

— Можете перевернуться? — спросила она.

С болью я перевернулся на живот и услышал, что она рвет на мне рубашку. Затем я услышал, как она присвистнула.

— У вас сильно поранена спина.

Я и сам чувствовал, что сильно. Ее руки, мягкие и нежные, осторожно двигались по моей спине.

— Ни одного перелома, — с радостным изумлением заключила Франческа.

Я криво усмехнулся. По моим ощущениям, спина была перебита и кто-то развел на ней костер, но ее известие, что ни одна моя кость не пострадала, радовало. Она что-то рвала и перевязывала мои раны. Когда она закончила, я сел.

Курце держал доску размерами шесть на шесть.

— Тебе чертовски повезло, парень. Эта штука лежала поперек спины и держала весь груз камней, свалившихся на тебя.

— Спасибо, Кобус, — сказал я.

От смущения он покраснел и отвернулся, пробормотав:

— Чего там, Хал… все в порядке.

Впервые он назвал меня Хал. Потом, посмотрев на небо, сказал:

— Нам лучше сейчас же отправиться. — И обратился к Франческе: — Он может двигаться?

Я медленно встал на ноги:

— Конечно, могу.

Франческа попыталась удержать меня, но я сделал вид, что не заметил.

— Действительно, пора выбираться отсюда.

А Курце я сказал, посмотрев в сторону туннеля:

— Тебе лучше закончить с ним сейчас, используя мой маленький вклад. Тогда и тронемся.

Курце направился к туннелю.

— А где же Уокер? — спросил я.

— Сидит в машине, — ответил Пьеро.

— Пошли его вниз на стоянку и свистни двум дозорным, пусть идут с Уокером. Все они могут отправляться в Рапалло.

Пьеро кивнул и ушел. Франческа спросила:

— Не лучше ли вам немного отдохнуть?

— Отдохну в Рапалло. Вы сможете вести грузовик?

— Конечно, — ответила Франческа.

— Хорошо. Один грузовик поведут Курце и Пьеро, а мы с вами — второй. Хотя, вероятно, я не смогу подменить вас.

Мне не хотелось оставлять Пьеро и Франческу вдвоем, к тому же неплохо, если бы за другими итальянцами приглядывал Уокер. Конечно, я мог поехать и с Пьеро, но я был не в том состоянии, чтобы оказать сопротивление, если ему вздумается напасть на меня.

— Я справлюсь, — заверила меня Франческа.

В это время послышался шум обвала — это Курце завалил вход в туннель, запечатав его, к счастью, навсегда. Курце подошел к нам.

— Ты поедешь с Пьеро в том грузовике, — сказал я ему. — Не тащитесь у нас в хвосте, сохраняйте дистанцию, мы не должны выглядеть как колонна.

— Ты сможешь перенести дорогу? — спросил он.

— Смогу, — ответил я и, с трудом передвигая ноги, пошел к грузовику, в котором спрятал пистолет. Попытки залезть в кабину вызвали сильную боль в спине, но, в конце концов, мне это удалось, и я в изнеможении опустился на сиденье, не решаясь, правда, откинуться назад. Франческа лихо взлетела на водительское место и захлопнула дверцу. Она посмотрела на меня, и я махнул рукой: поехали.

Она включила двигатель, рывком тронула машину с места, и мы покатили, подскакивая на камнях, вниз по дороге, ведущей к шахте. Показавшееся на горизонте солнце светило нам в лобовое стекло.

Обратное путешествие в Рапалло не показалось мне увеселительной прогулкой. Езда в грузовике утомительна даже при самых благоприятных условиях, а для меня она стала пыткой. Я смертельно устал, все тело ныло, а ободранная спина кровоточила. В общем, состояние было плачевное.

Франческа, вопреки ее уверениям, никак не могла сладить с грузовиком. Она привыкла к переключению скоростей в легковушках, и ей никак не удавалось правильно переключать скорость у грузовика. Чтобы зря не рисковать, мы притормозили, и я показал, как это делается. Машина пошла ровнее, и мы смогли разговаривать.

— Вам нужен доктор, мистер Халлоран.

— Друзья зовут меня просто Хал, — сказал я.

Она удивленно посмотрела на меня:

— Я уже ваш друг?

— Вы не дали мне погибнуть, когда меня завалило в туннеле, — сказал я. — Значит, друг.

Она покосилась на меня:

— Но ведь и Курце помогал.

— Ему я еще нужен, без меня он не вывезет золото из Италии.

— Он действительно беспокоился, — согласилась она. — Но не думаю, что только золото тому причиной. — Она замолкла, входя в поворот. — Кто думает только о золоте, так это Уокер. Он все время сидел в грузовике, готовый в любую минуту смыться. Жалкий человечек.

Слишком усталый, чтобы вникать в ее слова, глядя на бегущую ленту дороги, я погружался в какое-то гипнотическое состояние. Среди прочих обрывочных мыслей мелькнуло: что-то я не видел портсигара, который, по рассказам Уокера, Гитлер якобы преподнес Муссолини во время их встречи на Бреннерском перевале в сороковом году…

Воспоминание о портсигаре мелькнуло, и я тут же забыл о нем, а когда вспомнил, было уже поздно.

Глава VI

Меткаф

На следующий день мне стало лучше.

Мы благополучно прибыли на верфь Пальмерини, въехали в приготовленный для нас большой ангар, разгрузили машины и с благодарностью вернули их владельцам. Прицепной дом на колесах устроили в углу — он должен был служить нам кухней и спальней.

Для серьезной работы я еще не годился, так что Уокер и Курце взялись привести «Санфорд» со стоянки после того, как я проясню ситуацию с Меткафом и Торлони. Франческа переговорила с Пальмерини, и вскоре на верфь вереницей потянулись итальянцы с донесениями. Они тихо разговаривали с Франческой и быстро исчезали, их откровенно радовало возвращение к былой партизанской службе.

Собрав информацию, Франческа пришла ко мне, вид у нее был несчастный.

— Луиджи в госпитале, — сообщила она. — Ему разбили голову. Бедный Луиджи! Наемники Торлони и не подумали утруждать себя подкупом. Портовая полиция разыскивала налетчиков, но безуспешно; полицейские хотели встретиться с владельцем яхты для составления протокола о краже. Они думали, что это обычное ограбление.

От Франчески веяло ледяным холодом.

— Мы знаем, кто это сделал, — сказала она. — Из Рапалло им так просто не уйти!

— Прошу, не надо, — сказал я. — Оставьте их в покое.

Мне не хотелось до поры до времени раскрывать карты, а вдруг повезет — и Меткаф с Торлони поверят в мою выдумку. К тому же по причинам, неясным до конца мне самому, я не хотел открыто впутывать в наши дела Франческу — ей еще жить здесь, в Италии, а мы уедем.

— Не трогайте их, — повторил я. — Мы сами позаботимся о них. Что известно о Меткафе и Торлони?

Оказалось, они все еще в Генуе и видятся каждый день. Обнаружив, что мы исчезли из Рапалло, они прислали еще троих наблюдателей, и теперь тех здесь пятеро. Меткаф поднял свой фэамайл из воды, и Крупке перекрашивает дно. Араб Моулей Идрис исчез, и никто не знает, куда он делся, но в Рапалло его нет наверняка.

Все выглядело относительно спокойно, если не считать того, что в Рапалло стало больше людей Торлони.