Виконт, который любил меня - Куин Джулия. Страница 50

– Послушай, как бьется сердце…

Тело Кейт оцепенело и одновременно расплавилось.

– Думаю, нам нужно подождать.

Он прикусил маленькую мочку:

– Подождать? Но чего?

Она попыталась увернуться. Он этого не понял. А если бы понял, наверняка бы разозлился. И все же…

– Со свадьбой, – пролепетала она.

Это, казалось, позабавило Энтони. Он игриво повертел кольцо на ее безымянном пальце.

– Для этого уже немного поздно, не так ли?

– С брачной ночью? – уточнила Кейт.

Он отстранился, сведя темные брови в прямую и немного сердитую линию.

– Нет, – просто ответил он.

Кейт пыталась придумать нужные слова, которые заставят его понять, однако это было нелегко. Да и она сама не была уверена, что понимает себя. Он ни за что не поверит, если она сейчас скажет, что не собиралась требовать ничего подобного. Эта просьба просто вырвалась из глубины души, рожденная паникой, об атаке которой она до этого момента даже не подозревала.

– Я не прошу вечности, – добавила она, ненавидя свой дрожащий голос. – Всего лишь неделю.

Это явно заинтересовало Энтони. Он иронически усмехнулся:

– И чего ты надеешься этим добиться?

– Не знаю, – честно ответила Кейт.

Взгляд мужа показался ей жестким, обжигающим и сардоническим одновременно.

– Не ожидал. Ты – и вдруг чего-то не знаешь!

Кейт не хотела смотреть на него. Не хотела близости, к которой он принуждал своими затягивающими в омут глазами. Легко скрывать свои чувства, когда смотришь на его подбородок или плечо, но стоит поднять голову…

Она боялась, что он заглянет в самую ее душу.

– Эта неделя принесла огромные перемены в моей жизни, – начала она, сама не представляя, что хочет этим сказать.

– И в моей тоже, – поддакнул Энтони.

– О нет, для тебя все иначе. Для тебя нет ничего нового в интимности брачной жизни.

Уголок его губ дернулся в кривой, немного надменной улыбке.

– Уверяю, миледи, что раньше я никогда не был женат.

– Я не это имела в виду, и ты все прекрасно понимаешь.

Он не стал спорить.

– Мне просто нужно больше времени, чтобы подготовиться, – пояснила она, чинно складывая руки на коленях, но продолжая бессознательно вертеть большими пальцами, что лучше всяких слов выдавало ее нервозность.

Энтони долго смотрел на все это, прежде чем небрежно положить ногу на ногу.

– Хорошо, – кивнул он наконец.

– Правда?

Она даже выпрямилась от удивления, не ожидая столь быстрой капитуляции.

– При условии… – продолжил он.

Кейт уныло сгорбилась. Ей следовало бы знать, что он так просто не сдастся.

– …что ты просветишь меня по одному вопросу.

– П-по какому именно, милорд? – заикаясь, пробормотала Кейт.

Он наклонился к ней. В глазах плясали чертики.

– Каким образом ты собираешься готовиться?

Кейт отвернулась к окну и тихо выругалась, увидев, что они еще даже не добрались до улицы, на которой стоял дом Энтони. И никакой возможности отмолчаться: им еще минут пять придется сидеть в экипаже.

– Ну-у-у-у, – протянула она, – не уверена, что уловила смысл твоих слов.

– Разумеется, – усмехнулся он, – я так и ожидал.

Кейт мрачно свела брови. Нет ничего хуже, чем оказаться объектом насмешек, особенно когда сегодня день твоей свадьбы!

– Теперь ты играешь со мной, – упрекнула она.

– Нет, – запротестовал он, растянув губы в плотоядной ухмылке, – но я бы хотел поиграть с тобой. Это вещи разные.

– Мне не нравится, когда ты говоришь загадками, – проворчала она, – зная, что я ничего не понимаю.

Устремив взгляд на ее губы, Энтони увлажнил языком свои.

– Ты все поняла бы, если бы просто смирилась с неизбежным и забыла свое глупое требование.

– Терпеть не могу, когда со мной обращаются снисходительно, как с малым ребенком, – сухо обронила Кейт.

Его глаза гневно сверкнули.

– А я терпеть не могу, когда мне отказывают в моих правах, – парировал он ледяным тоном.

Кейт съежилась под его властным взглядом.

– Я ни в чем тебе не отказываю!

– Да неужели? – саркастически осведомился он.

– Я всего лишь прошу дать мне передышку. Совсем недолгую. Временную. Короткую, – уточнила она. – Неужели ты откажешь мне в такой скромной просьбе?

– По-моему, из нас двоих, – отчеканил он, – отказываешь ты, а не я.

Он был прав, черт его побери, и она понятия не имела, что еще сказать и как оправдаться. Конечно, у нее не было никаких оснований требовать отсрочки. Он действительно имел полное право перекинуть ее через плечо, утащить в постель и запереть в спальне на неделю, если ему взбредет в голову подобная идея.

А вот она вела себя глупо: узница собственных страхов и неуверенности, неуверенности, которую узнала впервые с тех пор, как встретила Энтони.

Всю свою жизнь она была той, кому предназначались второй взгляд, второе приветствие, второй поцелуй руки. И хотя по правилам этикета к ней полагалось обращаться первой, как к старшей сестре, красота Эдвины была настолько ошеломляющей, а чистая голубизна глаз такой поразительной, что люди просто забывались в ее присутствии.

Впрочем, Кейт и не расстраивалась. Будь Эдвина сварливой или избалованной, старшей сестре пришлось бы нелегко. Но Эдвина была так же добра, как и прекрасна. А большинство мужчин, с которыми знакомилась Кейт, казались такими глупыми и ничтожными, что она не расстраивалась, если они прежде всего замечали младшую сестру.

До этого момента.

Ей хотелось, чтобы глаза Энтони загорались, когда она, Кейт, входила в комнату. Хотела, чтобы он оглядывал собравшихся, пытаясь отыскать взглядом ее лицо. О нет, не нужно, чтобы он ее любил, – по крайней мере так твердила себе Кейт, – но она отчаянно мечтала быть первой в его привязанностях, первой в его желаниях. И в ней росло ужасное, кошмарное предчувствие, что это означает одно: она влюбляется в собственного мужа.

Влюбиться в мужа: кто бы мог подумать, что это окажется таким несчастьем?

– Вижу, у тебя нет ответа, – спокойно констатировал Энтони.

Экипаж подкатил к дому, что избавило Кейт от необходимости ответить. Но когда подбежавший ливрейный лакей попытался открыть дверцу, Энтони рывком ее захлопнул, не отводя глаз от лица жены.

– Как, миледи? – повторил он.

– Как… – эхом откликнулась она, уже забыв, о чем он спрашивал.

– Как, – повторил он голосом твердым, как камень и обжигающим, как пламя, – как вы собираетесь готовиться к брачной ночи?

– Я… я об этом не подумала, – созналась Кейт.

– Я так и понял.

Он отпустил дверь, и она распахнулась. За нею оказались два лакея, изо всех сил пытавшиеся скрыть любопытство. Кейт продолжала молчать. Энтони помог ей спуститься и повел в дом.

Слуги собрались в холле, и Кейт бормотала приветливые слова каждому, кого представляли ей дворецкий и экономка. Поскольку по стандартам высшего общества дом был невелик, слуг оказалось немного, но церемония представления заняла добрых двадцать минут.

Но и эти двадцать минут не помогли ей успокоиться. К тому времени, как Энтони обнял Кейт за талию и повел к лестнице, сердце ее тревожно билось, а сама она впервые в жизни испугалась, что может потерять сознание.

О нет, она боялась не брачной постели.

И не того, что может не угодить мужу.

Даже такая невинная девственница, как она, могла сказать, что его поцелуи и ласки были откровенным доказательством страстного желания. Он покажет, что ей делать: в этом Кейт не сомневалась. Но то, чего она боялась…

Горло Кейт перехватило. Она поднесла кулак ко рту и прикусила костяшку, чтобы успокоить бунтующий желудок, словно это могло помочь унять жуткое жжение в горевших внутренностях.

– Господи, – прошептал Энтони, когда они остановились на площадке, – ты насмерть перепугана.

– Нет, – солгала она.

Он взял жену за плечи, повернул лицом к себе и, пристально посмотрев в глаза, тихо выругался, после чего схватил ее за руку и потащил в спальню.