Александра - наказание Господне - Мельникова Ирина Александровна. Страница 71

– Ну, все, пропал теперь конь! – вздохнул кто-то за Сашиной спиной. Она, не раздумывая более, приказала бабе, пробегающей мимо с ведром воды:

– А ну-ка, вылей на меня!

Та, недолго думая, выплеснула на нее воду, и Саша, не обращая внимания на предостерегающие крики, бросилась к конюшне. В последнее мгновение она услышала отчаянный вопль Серафимы. Прикрыв лицо мокрой тряпкой, Саша ринулась в огонь.

Кирилл, почувствовав неладное, оглянулся. Огромная толпа застыла в ужасе. Все смотрели в сторону конюшни. Он поискал глазами тоненькую женскую фигурку в мужском костюме. Вдруг толпа радостно загалдела, закричала – из-под огненного занавеса вынырнул всадник на рыжем жеребце. Конь выскочил на проезжую дорогу и остановился, тяжело поводя боками, весь в пене, с безумными от пережитого ужаса глазами. Толпа тут же окружила спасителя и спасенного.

Князь, растолкав возбужденных людей, протиснулся к лошади и помог Саше сойти на землю. Попытался стереть ладонью копоть с ее лица и, обняв девушку за плечи, повел прочь от конюшни. Она уже полыхала гигантским костром, мужики поливали водой ближайшие к ней постройки.

Кирилл молчал. Только теперь до него дошло, что он чуть не потерял Сашу! Минуту назад рухнула крыша, стоило ей немного замешкаться, и даже чудо не смогло бы спасти его синеглазое сокровище. Он прижал ее к груди и, не обращая внимания на множество зевак, принялся целовать в припухшие губы, чумазые щеки, успевая в промежутке между поцелуями шептать, задыхаясь от пережитого страха:

– Шальная, сумасбродная девица! Если хотя бы раз еще посмеешь такое сотворить, я запру тебя в доме на двадцать замков и, клянусь, не выпущу до самой свадьбы!

– Прости меня, пожалуйста, но я не могла стоять и наблюдать, как погибает Алтан-Шейх!

– Но как тебе удалось его вывести?

– Он только меня заметил, сам подбежал, и я увидела слезы у него на глазах... – Саша всхлипнула и снова прижалась к любимому. – Только сейчас я поняла, что могло случиться, если бы он не послушался меня! – Она осторожно коснулась пальцами щеки Кирилла и вскрикнула от боли. Ее ладонь покрывал огромный волдырь от ожога.

– Что же ты молчишь? – Кирилл, увидев, во что превратилась ладонь девушки, скривился, как от собственной боли. – Сейчас же отправляйся в дом и пусть Серафима перевяжет тебе руку. И не смей больше выходить из дома, пока я не вернусь!

Легкая на помине Серафима выбежала из толпы и бросилась к князю:

– Ваша светлость! Там барин вас зовет. Они только что со своими мужиками на пожар приехали, говорят, каких-то трех бродяг в лесу поймали. Может, они-то и подожгли конюшню!

– Бегу, бегу, Серафимушка! – улыбнулся Адашев. – Павел знает, что делает, кого попало ловить по лесам не будет. – Он еще раз быстро поцеловал Сашу и подтолкнул девушек к дому. – А вы отправляйтесь немедля к себе, и чтобы на пожарище больше ни ногой!

Через час умытые, причесанные девушки спустились в столовую. Там их уже дожидалась нянька. Старуха с веселым удивлением оглядела Сашу с ног до головы, одобрительно улыбнулась:

– Немудрено, что Кирюша так быстро голову потерял! Я таких красавиц, как ты, в жизни своей не видела!

– Скажешь тоже, – смутилась Саша. – Говорят, у него жена была еще та красавица!

– Не знаю, не знаю, – поджала губы Агафья, – ты лучше слушай, чего я тебе говорю. Покойная княгиня была хороша, спору нет, но очень уж какая-то безжизненная, будто вареная, не улыбнется, не поговорит ни с кем как следует. Да и глаза – чуть что на мокром месте! – Старушка перекрестилась. – Ой, что же я! Нельзя плохо об умерших говорить. – Она снова перекрестилась. – Садитесь лучше за стол, а я вам пока расскажу, о чем Павел и Кирилл в кабинете советуются. – Агафья понизила голос. – Мужики те, что Павел поймал, и вправду поджигателями оказались, а наняла их эта змеюка подколодная, Полинка!

– Не может быть! – Девушки изумленно переглянулись.

– А вот и может! Я всегда говорила, что эта подлюга на все способна! – Нянька вновь перешла на шепот. – Они этих мазуриков сейчас в уезд повезут, исправнику сдавать. А заодно и с Полиной, да с ее полюбовником поганым разберутся. Они комнату на постоялом дворе сняли и теперь дожидаются, когда их заказ исполнят. Наш-то... – Агафья замерла на полуслове, прислушиваясь к шуму в коридоре. – Кажись, кто-то приехал! Сбегай, Симушка, посмотри, кого это к нам занесло?

Но Серафима не успела выйти из-за стола. Двери в столовую распахнулись, и на пороге появилась высокая статная женщина в меховой шубе и капоре. Агафья охнула и засеменила навстречу, причитая от радости:

– Княгинюшка, матушка! Вот счастье-то какое!

Княгиня, окинув взглядом красивых девушек, застывших за столом, прижала к себе няньку, поцеловала ее в щеку и спросила:

– Что здесь происходит, Агафья? Где Кирилл?

– Ой, беда у нас, матушка! Под утро самая большая конюшня огнем занялась и сгорела вся, подчистую! А Кирюша у себя в кабинете! Они там с Павлом решают, что с поджигателями делать!

– Так этих мерзавцев все-таки поймали? – Подойдя к столу, княгиня стянула с рук кожаные перчатки и расстегнула шубу. И только тогда вновь обратила свой взор на девушек: – Позвольте, юные леди, узнать, кто вы такие?

Саша, немного побледнев, ответила:

– Я, madame, Александра Полынцева, гувернантка ваших внуков, а это Серафима, моя горничная.

– Прекрасно! – Княгиня еще раз окинула ее взглядом и неожиданно спросила: – Скажите, мы с вами не встречались ранее? По-моему, я вас видела на приеме у русского посланника в Риме?

– Я никогда не была в Риме! – Саша опустила голову.

– Странно, – княгиня обвела ее недоумевающим взглядом, – я даже помню, в каком платье вы были...

Тут опять послышался шум, и в столовую вошел высокий седой господин, в котором сразу можно было узнать князя Адашева, отца Кирилла.

– Голубушка моя, – обратился он к жене, – куда ты запропала? Уже все вещи наверх подняли, а тебя все нет! Я велел позвать Кирилла и внуков. Дожили мы с тобой, ma chere, столько времени дома не были, а они, негодники, даже встретить нас не соизволили!

– Успокойся, дорогой, на это у них есть причины! – сухо произнесла княгиня. – Познакомься вот с очередной гувернанткой наших внуков. Мадемуазель Александра!

Саша присела перед князем, а он, слегка дотронувшись до ее забинтованной руки, улыбаясь, произнес:

– Прелестное, прелестное дитя! И как долго вы занимаетесь воспитанием этих маленьких злодеев?

– Третий месяц уже!

Княгиня удивленно изогнула тонкую бровь, но ничего не сказала. А старый князь расхохотался:

– Неужели вам удалось стреножить этих озорников?

Саша пожала плечами, князь собрался еще что-то сказать, однако жена заторопила его, и они в сопровождении няньки вышли из столовой. На пороге мать Кирилла на мгновение остановилась, повернула голову, и Саша похолодела от ужаса. Княгиня смерила ее откровенно подозрительным взглядом и скрылась за дверями.

– Серафима, немедленно собираем самое необходимое и спешно уносим ноги! Княгиня вот-вот узнает меня окончательно.

Горничная опешила:

– Вы с ума сошли, барышня! Его же светлость с ума сойдет, если вы уедете!

– А ты считаешь, будет лучше, когда он поймет, что я лгала ему, обманывала, скрывала свое настоящее имя? Я не хочу быть изгнанной с позором, как это было с Полиной!

– Успокойтесь, барышня, – вдруг заплакала Серафима. – Наделаете ошибок, потом всю жизнь убиваться будете!

– Это ты успокойся и перестань реветь! – прикрикнула на нее Саша. – На сборы тебе дается полчаса, а я пока князю письмо напишу.

– Ну и то, слава богу! – перекрестилась мысленно Серафима, а вслух сказала: – Я вам не хотела говорить, барышня, чтобы опять дров не наломали. Но Рустам и Ахмет здесь неподалеку, на почтовой станции. Они вчера письмо от Катерины привезли!

– Прекрасно! – Саша захлопала в ладоши. – Что же ты молчала, паршивка этакая? – Взяв у Серафимы конверт, она спрятала его за корсет. – Это я прочту в дороге, а сейчас давай бегом собираться, пока семейство Адашевых не вызвало нас на допрос!