Искусная в любви - Бэлоу Мэри. Страница 31

Несмотря на отвращение, которое вызвало у него ее хвастовство, он помимо своей воли почувствовал прилив откровенного вожделения. Если бы она была одета как кокотка – каковой выглядела в театре, – ему было бы гораздо легче сопротивляться, любой ожидал бы именно таких слов от дорогой куртизанки. Но на ней было девственно-белое платье, волосы были элегантно уложены. Боже! Перед ним стояла Виола Торнхилл, и именно она хотела завлечь его в постель.

– Я никогда не разочаровываю, – сказала она, убрав руку с письменного стола, затем медленно поднесла указательный палец к губам, облизала его языком и провела им по нижней губе. Фердинанду показалось, что его лишили кислорода, и он почувствовал себя словно рыба, выброшенная на берег. Он с трудом дышал, стараясь скрыть это.

– Ей-богу! – выпалил он, окончательно выйдя из себя. – Я хочу, чтобы вы уехали. Сейчас же. Чем скорее, тем лучше.

– Не лучше ли будет, если я спокойно отправлюсь через неделю и не буду кричать, кусаться и проливать обильные слезы сегодня? – спросила она его. – И не остановлюсь в деревне, чтобы еще немного постегать и поплакать?

– Они знают? – Он нахмурился и прошел в глубь комнаты. – Эти люди знают, кто вы?

– Кто я? Да, конечно. Они знают, что я Виола Торнхилл из имения «Сосновый бор». Они знают, что я в родственных связях с графом Бамбером.

– И они верят вашей лжи? – негодующе крикнул Фердинанд. – Они не знают, что вы шлюха!

Она тихонько рассмеялась:

– Нет, этого они, конечно, не знают. Что за оружие я вам подарила! Теперь вы можете обнародовать мою страшную тайну, лорд Фердинанд, и, несомненно, они сплотятся вокруг вас в праведную толпу, чтобы изгнать меня из Сомерсетшира.

Он взглянул на нее, бледный от гнева.

– Я джентльмен, – напомнил он ей. – Я не распространяю гнусных сплетен. Я никому не открою вашей тайны.

– Благодарю вас, – с насмешливой беззаботностью сказала Виола. – Это обещание, милорд?

– Черт побери! – парировал он. – Я ведь уже сказал свое слово, от джентльмена не требуется обещаний.

– И все же, – напомнила она, – это был бы простейший способ избавиться от меня раз и навсегда, вы согласны?

– Вам не остается ничего другого, – сказал он. – Осмелюсь предположить, что вы прочитали заявление, подписанное Трешемом и Вестингхаусом, которое я отдал вам вчера вечером. Бамбер изменил свое решение, если он вообще намеревался сделать вам подарок. Полагаю, он счел «Сосновый бор» слишком экстравагантным подарком за оказанные вами услуги.

Она стояла очень тихо, глядя на него отсутствующим взглядом. Ее палец оставался прижатым к нижней губе, а легкая полупрезрительная улыбка исчезла. Затем она опять положила руку на стол и улыбнулась.

– Вы никогда этого не поймете, – тихо сказала она, – пока сами не воспользуетесь ими, лорд Фердинанд. Поверьте мне на слово – вы не сочтете «Сосновый бор» слишком экстравагантной ставкой. Я очень хороша в том, что делаю. Но вы, конечно, убеждены, что можете устоять против меня. Возможно, это так, возможно, нет. Это будет преинтереснейшее пари. Вы до конца жизни будете считать себя трусом, если откажетесь от него. Ну же! – Она приблизилась к нему, вытянув правую руку. – Скрепим наше пари рукопожатием.

– Вы проиграете, – неуверенно предупредил ее Фердинанд, вместо того чтобы повторить свой приказ сегодня же покинуть «Сосновый бор».

– Может быть, да, а может быть, и нет, – насмешливо бросила Виола. – Вы действительно боитесь проиграть женщине? Выиграв «Сосновый бор» в карты, вы теперь боитесь потерять его, поддавшись любви?

– Любви? – спросил Фердинанд с нескрываемым отвращением.

– Простите, плотской страсти, если вам так больше нравится.

– Я не боюсь проиграть вам, – заявил он.

– Ну что ж. – Она засмеялась и на какой-то момент стала Виолой Торнхилл, которую он так хорошо знал. – Вам нечего бояться. Это будет наилегчайшее пари, которое вы когда-либо заключали, лорд Фердинанд.

– Черт побери! – Он хлопнул рукой по ее протянутой ладони и сжал ее так крепко, что она непроизвольно поморщилась. – Итак, у вас есть что поставить на кон и вы, я уверен, проиграете. У вас впереди неделя. На вашем месте я бы начал собирать вещи и строить планы на будущее.

Вы не останетесь здесь дольше недели. Это я вам обещаю.

– Напротив, милорд, – сказала она, высвобождая руку, – если кто и уедет, так это вы, на следующее же утро после того, как ляжете со мной в постель. И вы передадите мне все права на «Сосновый бор» и подпишете все соответствующие бумаги.

После этих слов она повернулась и вышла из комнаты.

Фердинанд остался на месте, глядя на дверь, за которой она исчезла. Зачем он, разрази его гром, согласился на это пари? Еще одна неделя под одной крышей с Виолой Торнхилл? Нет – с Лилиан Тэлбот.

Он только что заключил пари с Лилиан Тэлбот! Пари, что она сможет соблазнить его в течение недели.

Ставкой был «Сосновый бор». Его страсть к пари взяла над ним верх. Он не мог устоять перед вызовом. Разумеется, он обязательно выиграет, как это случалось с ним не раз.

Но ему не хотелось оставаться в одном доме с Лилиан Тэлбот. Особенно из-за того, что внешне она ничем не отличалась от Виолы Торнхилл – которой еще вчера он готов был сделать предложение. Какое счастье, что ему удалось избежать этого. Но Фердинанд отнюдь не чувствовал себя счастливчиком. Он чувствовал, что потерял что-то очень важное.

Виола поднялась наверх, благодаря Бога, что не встретила в холле дворецкого. Ее руки дрожали, когда она вытянула их перед собой, раздвинув пальцы. Она искренне думала, что Лилиан Тэлбот умерла и ее прах предан земле, но как легко ее воскресили. Как быстро она спрятала в глубине души то, что было ее сущностью, чтобы он не увидел ее незаживающую рану, которую она бередила, сталкиваясь с прошлым.

Он назвал ее шлюхой, а ведь до этого возражал Против того, чтобы она употребляла это слово применительно к себе. Виола начала – да, не было смысла отрицать это – понемногу влюбляться в него. А он назвал ее шлюхой.

Ханна все еще была в гардеробной, упаковывая большой сундук, который Виола привезла с собой из Лондона два года назад.

– Что случилось? – резко спросила она. – Чего он хочет?

– Только того, что мы и ожидали, – Ответила Виола. – Я должна уехать до полуночи.

– Мы будем готовы раньше, – мрачно уверила ее Ханна. – Полагаю, он все знает. Ему рассказал герцог?

– Да. – Виола села на стул перед туалетным столиком спиной к зеркалу. – Но в конце концов мы не уедем, Ханна, ни сейчас, ни в будущем, – А какой в этом смысл, мисс Ви? – спросила горничная. – Вы читали мне ту бумагу вчера вечером. Нет такого суда на земле, который сумеет доказать ваши права на это имение.

– Мы не уезжаем, – повторила Виола. – Я собираюсь выиграть у него «Сосновый бор», у меня есть одна неделя.

– Как выиграть? – Ханна выпрямилась, перестав укладывать вещи в наполовину упакованный сундук. Ее лицо приобрело подозрительное выражение. – Как, дорогая? Вы ведь не собираетесь вернуться к прежней работе?

– Я уговорила лорда Фердинанда заключить со мной пари, – сообщила Виола, – которое я намерена выиграть во что бы то ни стало. Повесь мои вещи обратно в гардероб, в сундуке они помнутся. Мы остаемся.

– Мисс Ви…

– Нет, Ханна. Нет! Здесь мой дом Он хотел, чтобы я жила здесь. Я не сдамся только потому, что кто-то прибег к обману. Лорд Фердинанд заключил со мной пари и останется верным его условиям. По крайней мере в этом я убеждена. Видишь ли, он джентльмен, иногда даже во вред себе.

Я ни за что не проиграю это пари.

Ханна приблизилась к Виоле и остановилась возле нее, склонив голову.

– Не думаю, что мне хочется узнать, что вы задумали, – сказала Ханна, – но я твердо знаю, что вам надо прилечь на часок-другой. Вы белее простыни. Повернитесь-ка ко мне спиной, и я расчешу ваши волосы.

Именно так Ханна решала любую проблему. Виола не могла припомнить, когда это не успокаивало ее. Она повернулась на стуле и тут же почувствовала, как умелые руки Ханны вынимают шпильки из ее волос и расплетают косы.