Опасный горец - Грант Донна. Страница 44

— Я нахожу это очень красивым. Грифон. Кельтское животное, символизирующее равновесие между добром и злом.

— В самом деле? — От уголков его зеленых глаз разбежались крошечные морщинки.

— Ах, но ведь ты уже знал это. Скажи мне, Лукан Маклауд, почему ты носишь этот медальон?

Он пожал плечами:

— Каждому мужчине в моей семье лэрд дарил медальон.

— Твой выбрал для тебя отец?

— Нет. Мама. Она выбрала медальоны для всех своих сыновей.

Интересно.

— Думаешь, она знала, что готовит тебе будущее? Что из троих братьев ты будешь тем, кто научится управлять своим духом?

— Может быть. Мама, казалось, знала все на свете.

Голова грифона с обеих сторон медальона завораживала Кару. Горцы знают, что означают древние кельтские символы, поэтому не случайно Лукану подарили грифона.

— У тебя грифон. У Фэллона… вепрь, да?

— Да, — с тихим вздохом отозвался Лукан. — А у Куина волк.

Кара отняла руку от медальона и опустила ее.

— Вепрь означает силу и исцеление, а волк — ум и хитрость.

Лукан прижался ладонью к ее щеке. Она закрыла глаза и прильнула к его руке.

— Кара.

Ее имя лаской слетело с его губ. Она задрожала, но не от холода, а от страсти, которую он в ней пробуждал. Когда она открыла глаза, лицо его было в нескольких дюймах от ее лица. Она увидела в его глазах золотистые крапинки, но помимо этого увидела что-то еще, что-то такое, отчего сердце гулко забилось.

— Кара, — повторил он и прижался в поцелуе к ее рту.

Она раскрыла губы навстречу его поцелую. Его вкус пьянил ее, кружил голову сильнее любого вина. Она встала на колени и обвила его руками за шею. Он слегка повернул голову, углубляя поцелуй.

Возбуждение заиграло в крови. Она надеялась и молилась, чтобы он пришел к ней сегодня ночью. Тело ее жаждало его так сильно, что не описать словами.

Она закончила поцелуй и поднялась. Его напряженный взгляд, потемневший от желания, следил за ней. Восхищение и одобрение засветились в его глазах, когда она стала снимать башмаки и стаскивать чулки. А когда она сняла платье и рубашку, он резко втянул в себя воздух, что сделало ее еще смелее. Холод в комнате не мог проникнуть сквозь жар его глаз, окутывающий ее.

До зуда в руках хотелось ей дотронуться до него, поцеловать и пробежать языком по всему телу. Хотя больше всего хотелось снова взять в руку его мужское естество.

Она облизнула губы, когда он сдернул с себя сапоги. Потом поднялся и стащил через голову тунику. Карины соски затвердели под взглядом Лукана. Восхитительная пульсация, которую она ощущала с самого первого раза, как он дотронулся до нее, вернулась еще сильнее и горячее. Она сжала ноги и резко втянула воздух.

Во рту пересохло, когда он снял бриджи и мощное, твердое возбуждение вырвалось на свободу. Она протянула к нему руку, но Лукан схватил ее за запястье, отвернул от себя и подтолкнул к стене.

— Бог мой, как я хочу тебя, — прошептал он ей на ухо.

От его горячего дыхания по всей ее коже побежали мурашки. Он потерся щекой о ее голову, ртом лаская шею, щетиной слегка царапая кожу. И прижался своей твердой плотью к ее спине.

Грудь Кары набухла, дыхание участилось. Она склонила голову на сторону и застонала, когда рот Лукана сомкнулся у нее на шее. Губы скользнули по коже, язык лизнул теплую плоть. Она затрепетала.

И возжелала большего.

Рука, удерживающая ее запястье у стены, на мгновение сжалась, прежде чем пройтись в ласке вниз по руке. Его послание было ясно: отпусти руку.

Она не удивилась, когда он приставил и другую ее ладонь к стене. Пальцы ее ухватились за неровный камень, как только руки его стали блуждать по ее телу. Одной рукой он приподнял густые волосы и поцеловал в основание шеи.

— Так много роскошных волос, — пробормотал он. — Мне хотелось пропустить их сквозь пальцы с той минуты, как я впервые увидел тебя.

Губы его поцеловали вначале одно плечо, затем другое. Он схватил ее бедра и потерся своим стержнем о ее ягодицы. Она застонала и выгнулась назад. Он лизнул мочку уха, руками лаская живот.

Ей хотелось прикоснуться к нему, облегчить ту щемящую боль, которая началась, как только он вошел в спальню.

Но Кара знала, что Лукан желает насладиться моментом. Он продлит ее удовольствие и подарит неописуемый экстаз.

Он обхватил ее груди, легонько сжал соски. Она ахнула и прислонилась головой к его груди.

— Лукан.

— Да, красавица. Я чувствую твое желание.

Она извивалась и стонала, пока он ласкал ее соски. Наслаждение стрелой пронзило ее и задержалось между ног. Она почувствовала, что лоно ее увлажнилось, и вновь сжала бедра. Пульсация сделалась низкой и глубокой, горячее желание обжигало внутренности, сосредоточившись внизу живота.

— Пожалуйста, Лукан. Я хочу тебя, — взмолилась она.

Он куснул ее в шею.

— И ты меня получишь. Но вначале я попробую как следует насладиться тобой. В первый раз мое желание было слишком неукротимым. Теперь я не буду спешить.

Кара прижалась лбом к холодным камням и застонала. Он ласкал груди, дразнил соски до тех пор, пока они не заныли от сладкой боли, а ноги так ослабели от желания, что чуть не подкосились. Она в восторге прикрыла глаза, когда его пальцы раздвинули завитки и коснулись разгоряченной плоти.

Ноги ее дрожали, сердце колотилось как безумное, пока Лукан гладил и ласкал ее. Он просунул палец внутрь, и Кара вскрикнула от наслаждения.

Другая его рука скользнула в волосы и потянула голову в сторону.

— Еще, Кара? — Голос его был хриплым от желания.

— Да. Прошу тебя.

Он улыбнулся ей в волосы и продолжил свою мучительно-сладостную пытку. От наплыва ощущений колени ее подогнулись.

Лукан подхватил ее на руки и зашагал к кровати. Положил ее и наклонился, чтобы втянуть сосок глубоко в рот.

Она прижала его голову к своей груди, утопая в водовороте страсти. Он легонько прикусил нежную плоть, прежде чем переключиться на другой сосок. Ее женское естество пульсировало, желая почувствовать, как он наполнит ее. Она приподняла бедра и потерлась ими о его грудь.

Когда его губы коснулись живота, она приподнялась на локтях и стала наблюдать за ним с пылающим от страсти лицом. Он уделил внимание вначале одному бедру, затем другому, прежде чем взглянул на нее и устроился между ног. Кара ахнула, когда он лизнул внутреннюю сторону бедра. Она и не представляла, что кожа там такая чувствительная.

Мгновение спустя она вскрикнула, когда его язык лизнул нежную плоть между ног. Язык был горячим и влажным, и все это казалось таким восхитительно греховным. Он лизал и посасывал ее до тех пор, пока она не обезумела, не задрожала от желания.

Пальцы ее царапали одеяло, в то время как напряжение скручивалось внутри тугой пружиной, готовой вот-вот распрямиться. И вдруг его жар, его твердость ворвались в нее. И он начал двигаться то короткими, быстрыми толчками, то длинными и глубокими погружениями. И каждый раз она воспаряла все выше, возносясь на облаке наслаждения.

Она стискивала его ягодицы и чувствовала, как мышцы сжимаются и перекатываются под ее ладонями. Она заглянула ему в глаза и увидела его страсть.

— Мы теперь связаны навеки, — прошептал он.

Она вскрикнула, достигнув вершины. Волна за волной блаженство омывало ее, погружая в бездну радости. Она прильнула к Лукану и почувствовала, как он задрожал, погрузившись в нее полностью. Его семя наполнило ее, и он прошептал «Кара».

Глава 21

Лукану потребовалось некоторое время, чтобы перевести дух. Когда он открыл глаза, то обнаружил, что Кара смотрит на него с мягкой, довольной улыбкой на лице. Это благодаря ему у нее такой взгляд. Это он подарил ей удовольствие души и тела. Удовлетворенная улыбка приподняла уголки его губ. Он приподнялся с нее и лег на спину. Она повернулась и прижалась к нему, положив голову на грудь.

Он обнял возлюбленную. Прикосновение к ней стало необходимо ему как воздух. Его пугало, как много она для него значит. Мысль о том, что он может потерять ее, обращала в панику. Он пытался убедить себя, что просто слишком долго был без женщины и в этом все дело, но знал, что это не так.