Мой (ЛП) - Эванс Кэти. Страница 10

Он разражается смехом и смотрит на меня с нежным весельем, как будто никто никогда не может причинить ему боль, но они могут. Чертов самодовольный мудак, они могут!

Даже когда он является самым сильным, самым мощным человеком, которого я знаю. Когда он темный, он одновременно безрассудный и уязвим, он может причинить боль себе, и определенно, ему могут сделать больно. От мысли, что кто-нибудь, а особенно, какие-то проститутки имели к нему доступ, когда он был в таком состоянии, мне кажется, я взрываюсь. Я вытираю слезу злости и продолжаю идти. Затем он вытесняет меня своим телом и нарочно задевает своей рукой мою. Он трется пальцами о мои. 

      — Просто возьми меня за руку, маленькая петарда, — мягко говорит он.

      Делая медленный вдох, я заставляю свой палец двигаться и наши мизинцы сцепляются. Я чувствую, как тепло от его прикосновения поднимается по моей руке, и думаю, он замечает, что я не могу подавить легкую дрожь. Он дразнит меня низким голосом, от которого у меня внутри все тает:

      — Я даю тебе свою руку, а ты даешь мне свой мизинец?

      — Ремингтон, я не способна на это прямо сейчас!

      Я начинаю бежать вперед, а он просто догоняет меня в спортзале, снимая свою толстовку и надевая перчатки. Он начинает колотить по грушам без единого взгляда в мою сторону и очень-очень сильными ударами. Я стою в стороне, напряженная от того, как между нами потрескивает воздух, как будто внезапно электрическая проволока собирается вспыхнуть. Тренер смотрит на него, смотрит на меня, и появляется Райли, также обеспокоенный, рассматривая нас обоих.

      Никто не разговаривает с ним, и никто не говорит со мной.

      Я иду в ванную, где меня начинает выворачивать..

¦ ¦ ¦ 

      НА АРЕНЕ “АНДЕРГРАУНДА” в Фениксе подавляюще жарко.

Дорогостоящие места тесно заполнены, одно за другим, и около пяти сотен людей сейчас дико кричат, когда Мясник и Молот поднимаются на ринг. Удар! Бух! И Молот заканчивает кроваво и неподвижно на полу.

— Ничего себе, Молоту не повезло, — говорит Пит.

Кирк "Молот" Дирквуд даже не дернулся после того, как упал.

Тем не менее, Мясник является бойцом огромных размеров. Настолько мясистый, что вдвойне или втройне больше любого другого бойца, его кулаки выглядят, как железные шары, а костяшки пальцев, как шипы. Его только что объявили победителем, а сейчас он выкрикивает кучу ругательств толпе, говоря им, что он "самый сильный ублюдок ринга, которого они когда-либо видели!" и вдруг, пол вздрагивает у него под ногами, когда он сердито начинает шагать по рингу, крича еще громче:

      — ДАЙТЕ МНЕ РАЗРЫВНОГО! Позвольте мне, черт возьми, сразиться с Разрывным!!!!!

      Бессознательного Молота уносят с ринга, и мой желудок стягивается в узел в ту секунду, когда Мясник стучит себя в грудь, как горилла, продолжая кричать пугающим грубым голосом, как у монстра.

      — РАЗРЫВНОЙ!! Ты меня слышишь? Выходи, слабак! Встреться со мной, как с Бенни!

      — Он приятель сама знаешь, кого, — говорит мне Пит, закатывая глаза. — И теперь, благодаря прошлогоднему финалу, он думает, что также может побить Рема.

      Толпа становится неугомонной. Я замечаю, что жажда Мясника только будоражит публику. Они услышали имя и оно распространяется, как лесной пожар, по всей арене, начиная с ропота и увеличиваясь к более бурному темпу: "Разрывной! Разрывной! РАЗРЫВНОЙ!"

      Я немедленно осознаю каждой клеточкой своего тела, что они хотят его вывести. Его хотят, и не только Мясник, но и вся кричащая арена.

      — Разрывной! Разрывной! РАЗРЫВНОЙ! — они скандируют.

У меня такое ощущение, будто огромный кулак сжимает все содержимое моего желудка, пока я ожидаю его проблеска. Он зол на меня. Он зол на меня, потому что я возмутительна, и я ненавижу то ,что не могу перестать быть возмутительной, а от этого я зла на саму себя.

      — Разрывной, Разрывной!! — продолжает кричать толпа.

Когда толпа становится еще громче, поднимается суматоха и организаторы, похоже, собираются выполнить требование.

      — РАЗРЫВНОЙ! РАЗРЫВНОЙ!

      — Дайте нам чертового РАЗРЫВНОГО!

      Срабатывают динамики, и комментатор звучит запыхавшимся:

      — Вы просили его, дамы и господа! Вы просили его! Теперь давайте позволим выйти тому, ради которого вы все сегодня здесь! Единственный и неповторимый, РРРРРРРаааааааааззззззззззрыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыывнооооооой!

      Толпа ревет от восторга и мое тело кричит в тишине, в то время, как весь организм на пределе. Мое сердце бьется, легкие расширяются, а глаза болят от того, как пристально я смотрю на проход. Все сосуды и капилляры в моем теле расширяются, чтобы уместить кровоток, а мышцы на ногах, кажется, готовы к бегу, даже не смотря на то, что все, что я могу делать - это беспокойно извиваться на месте. Я никак не могу переубедить свое тело, что Реми не в опасности. И я также. Мой мозг не может понять, что человек, которого я люблю, делает это ради спорта, ради жизни. Ради его душевного благополучия. Так что я сижу здесь, а мое тело обрушивает на меня все те гормоны, которые были бы, если бы меня загнали в угол три медведя, готовые меня съесть.

      И затем я вижу, как он выходит на арену - сильный, великолепный, держа себя под контролем.

      Он быстро выходит на ринг и снимает свою мантию, в то время, как Мясник продолжает молотить кулаками себя в грудь. Толпа принимает Ремингтона со всей своей любовью и преданностью. Как и всегда.

      Я задерживаю дыхание и сжимаю руки в кулаки на коленях, ожидая, когда он посмотрит на меня.

      Это убивает меня. Сначала я смотрю в ожидании, затем в страхе, затем в неверии, когда он делает свои повороты, не улыбаясь, потом опускает руки по бокам и встает на свое место. Звенит колокол.

Мужчины атакуют. Я вздрагиваю, когда голова Реми откидывается в сторону от удара.

      — О нет! - мой желудок падает, а перед глазами все размывается, когда я вижу кровь.

Ужасные звуки треска костей звучат один за другим, когда Мясник обрушивает более трех ударов подряд в лицо Реми.

      — О Боже, Пит, - задыхаюсь я, закрывая лицо.

      — Черт, - говорит мне Пит. — Какого черта он не смотрел на тебя?

      — Он меня ненавидит.

      — Брук, перестань.

      — Мы . . . он . . . мне трудно смириться с женщинами, ясно?

      Пит смотрит на меня с противоречивым выражением, и его взгляд сверлит мой профиль, как будто он хочет что-то сказать, но не может.

      Ремингтон сердито рычит и начинает защищаться, качая головой и отходя назад. Его лицо в крови из носа, с губы, с маленького шрама на брови, и я даже не знаю, откуда еще.

      Мясник снова размахивается, но Ремингтон блокирует удар, и около минуты они обмениваются джебами, пока не объявляют перерыв, тогда они направляются по своим углам. Райли кладет что-то на раны, а тренер кричит на Реми. Он кивает, встряхивает руками, сгибает пальцы и возвращается, теперь сердито занимая позицию лицом к лицу с этим здоровенным ужасным зверем с острыми костяшками пальцев.

      Они снова начинают размахиваться и наносить удары.

      Ремингтон проводит отвлекающий маневр и Мясник наносит удар в воздухе, где должен был быть Реми. Ремингтон возвращается и наносит апперкот ему в лицо так сильно, что Мясника заносит в сторону.

      Мяснику требуется немного времени для восстановления почвы под ногами. Он размахивается рукой, но Реми уклоняется и с совершенной точностью и скоростью наносит ответные удары ему в ребра, в живот и в лицо. Бух, бух, бух!

Мясник снова размахивается кулаком, целясь в лицо Реми, но Реми блокирует удар и вновь отвечает попаданием собственных костяшек пальцев прямо в уродливое жирное лицо Мясника. Мясник падает на колени.

      Рядом со мной продолжает возрастать волнение Пита, и я слышу его бормотание:

      — Давай, Рем. Почему ты позволяешь ему доставать себя? Ты сделал это, — он поворачивается ко мне и шепчет, — Ты можешь научить скорости и ловкости, но никогда не сможешь научить человека быть сильным нокаутером, каким является Рем. Как только он начинает бить, как хочет, это конец, — он улыбается, но я нет.