Страдать, чтобы простить - Донован Ребекка. Страница 29

— Эмма, я не позволю тебе разбить мне сердце. Клянусь. — Он затянул меня в омут своих голубых глаз и прижался к моим губам. Затем откинулся на подушку, смежил веки и мгновенно заснул.

Я наблюдала за спящим Коулом, но в мыслях невольно возвращалась к Джонатану. Никто и никогда не сможет тебя полюбить.

Каждое мое слово было пропитано ядом. Я зажмурилась, точно от удара. Нет, естественно, он не перезвонит. И я его за это не осуждаю.

Я попыталась искупить свою вину и не смогла. Люди не зря говорят: слово не воробей, вылетит — не поймаешь. И иногда слова ранят сильнее, чем самый острый нож. И кому, как не мне, этого не знать.

Но было кое-что еще, что мучило меня, не давая уснуть. Джонатан собирается совершить нечто такое, что имеет необратимые последствия, и мне необходимо было срочно его найти. Значит, нужно ехать в Нью-Йорк.

Меня разбудил вибрирующий звук телефона. С трудом оторвав от подушки отяжелевшую голову, я бросила взгляд на часы. И уже собралась было снова забраться Коулу под мышку, где было так тепло и уютно, но тут меня словно ударило. Джонатан.

Тем временем телефон замолчал. Я выскользнула из кровати, опустилась на колени и в темноте принялась судорожно шарить в поисках разбросанной на полу одежды. Натянула на голое тело футболку, хранившую запах Коула, и едва успела нащупать шорты, как телефон завибрировал снова. Я поднесла его к глазам и увидела номер родителей Сары.

Тяжело вздохнув, я приготовилась к очередной лекции. Должно быть, Сара забыла о трехчасовой разнице во времени. Но не успела я сказать «привет», как вдруг поняла, что Сары просто физически не может быть дома. Меня пронзило смертельным ужасом, словно мне в живот врезался огромный камень.

— Эмма? — услышала я голос Анны. — Эмма, родная, это Анна.

— Привет, Анна, — с трудом выдавила я.

Меня до потери пульса напугал ее тон. Она явно была чем-то безумно расстроена.

— Эмма, случилось страшное, — дрожащим голосом продолжила Анна. — Это твоя мама. — Анна сделала паузу. — Вчера ночью она покончила с собой.

Я будто провалилась в черную дыру, мороз пробежал у меня по коже. Я ослепла. Оглохла. Потеряла способность чувствовать. Разве что пронизывающий холод. Я прижала коленки к груди и принялась раскачиваться.

— Эмма? Ты тут? Милая, ты можешь говорить?

— Она умерла, — пробормотала я и не узнала собственного голоса.

— Да. Сочувствую твоему горю. Мы хотим, чтобы ты как можно скорее вернулась домой. Я все устрою, хорошо?

Ее голос неожиданно замер, и я осталась в кромешной тьме, потеряв способность видеть и слышать. Я убавила звук телефона, отдавшись во власть охватившего меня холода.

Сара, я ее ненавижу… Мне все равно, умрет она или нет.

— Эмма? — ворвалась в мое сознание Мэг, заглушив голос из прошлого. Я недоуменно уставилась на нее. Почему-то вдруг стало очень светло, будто комната купалась в лучах солнца. — Эмма, ты меня слышишь?

Она опустилась рядом со мной на колени, постепенно попав в фокус моего зрения. Я настороженно огляделась по сторонам и заметила, что в моей комнате полно людей. Пейтон сидела на кровати, Серена — возле меня на полу. Она держала меня за руку.

Я подняла глаза и заметила Коула. Он стоял на пороге и внимательно наблюдал за мной. А в коридоре толклись Люк и Джеймс.

Я растерянно обводила глазами лица друзей. А потом вспомнила. И из меня словно внезапно выпустили воздух.

— Неужели я всех разбудила? — спросила я, глядя в полные скорби изумрудные глаза Мэг.

— Нет, ты никого не будила, — заверила меня Мэг. — Эмма, нам позвонила Сарина мама. Нам так жаль.

Она обняла меня за плечи, а Серена стиснула мою руку. Я успокаивающе похлопала ее по спине. Меня по-прежнему окутывала тьма, я была не в силах переварить то, что случилось. И поэтому позволила держать себя за руку.

— До скорой встречи. — Я обняла Мэг и Серену перед входом в аэропорт. Затем повернулась к Коулу. Он боялся дотронуться до меня, будто я была хрупкой стеклянной вазой, которая в любую минуту могла разбиться. — Ты даже оглянуться не успеешь, как мы уже встретимся в Санта-Барбаре.

— Как бы мне хотелось поехать с тобой. — Коул осторожно погладил меня по щеке.

— Знаю, — поспешно ответила я. — Я и сама не слишком хочу туда возвращаться. Но надо. А кроме того, у тебя экзамены на носу и нельзя пропускать занятия. Нет, все правильно. Со мной рядом будет Сара, поэтому можешь не волноваться.

— Ты позвонишь мне?

И вот я оставила их у себя за спиной, постаравшись создать впечатление, будто я в полном порядке, что, естественно, было не совсем так. Я прошла сквозь электронные ворота и неожиданно испытала такой приступ паники, что все внутренности буквально скрутило жгутом. Когда я проходила службу безопасности, то постаралась выровнять дыхание. Я так нервничала, что меня — как подозрительную личность — вполне могли отвести в сторонку для более тщательного досмотра.

Я не вполне понимала, как отважусь сесть на самолет, направляющийся именно в то место на земле, куда я торжественно поклялась никогда не возвращаться. Ведь два года назад я сбежала из Уэслина и сейчас уже приготовилась снова дать деру, но меня остановил телефонный звонок.

— Привет, — слабым голосом ответила я.

— Как дела? — поинтересовалась Сара.

— Ты что, серьезно?!

— Ну да, понимаю. Дурацкий вопрос. Буду встречать тебя в аэропорту. Постараюсь помочь пережить этот ужас.

— Спасибо. — Больше всего на свете я хотела, чтобы все наконец осталось позади.

Мне и так пришлось попотеть, объясняя своим профессорам, почему меня неделю не будет на занятиях, и договариваясь о переносе экзаменов на лето. Я словно бежала марафон, у меня физически не было времени остановиться, оглянуться — до тех пор, пока я не вошла в двери аэропорта и на меня не обрушилась реальность происходящего.

— Сара, я не собираюсь останавливаться в Уэслине.

— Что?! Что ты имеешь в виду? Родители уже ждут тебя.

— Я не могу. — Мой голос звенел от напряжения. — Я знаю один придорожный мотель. Неподалеку от города. Остановлюсь там. Я правда… не могу.

— Ну ладно, — послушно ответила Сара. — Постарайся хотя бы благополучно сесть на самолет. Остальное уладим при личной встрече.

Тем временем пассажиров пригласили на посадку.

— Все, мне пора, — сказала я. — Увидимся позже.

— Я буду тебя встречать, — повторила Сара.

Итак, я взошла на борт самолета, положила чемодан на полку и, протиснувшись мимо двух среднего возраста мужчин в деловых костюмах, заняла место у окна. Я тупо смотрела в иллюминатор, чувствуя, что пыхчу как паровоз.

— Не любите летать? — поинтересовался мой сосед, глядя, как я сплетаю и расплетаю на колене руки.

— Нет, дело скорее в приземлении, — честно призналась я.

— Мне постоянно приходится летать, — сказал сосед. — И поверьте, нет абсолютно никаких поводов для волнения.

Я растянула губы в улыбке, но вид у меня по-прежнему был несчастный. Тогда я закрыла глаза и сжала кулаки, мысленно велев себе успокоиться. Хотя прекрасно понимала, что нахожусь на грани нервного срыва.

— Может быть, вам стоит немного выпить, — усмехнулся сосед.

— Но мне еще только девятнадцать.

Он посмотрел на меня как на полоумную. Что было весьма близко к действительности.

— Тогда давайте я вас угощу, чтобы вы весь полет не дрожали как осиновый лист.

— Да, спасибо. — Я отчаянно пыталась взять себя в руки.

Когда самолет был уже в воздухе, мои соседи заказали водку с содовой, а я просто воду. Но, к моему величайшему удивлению, оба протянули мне свою выпивку. Похоже, я была не лучшим компаньоном для полета.

— Спасибо. — Я потянулась за кошельком.

Мой сосед только отмахнулся:

— Какие мелочи. Можете не беспокоиться.

С жадностью проглотив водку, я поставила стаканчики, в которых даже не растаял лед, обратно на откидные столики своих любезных соседей.