Пари (сборник) - Бортникова Лариса "Брынза Ляля". Страница 50

– Ты ко мне совсем несерьезно относишься, – с укоризной вымолвил он и опрокинул в рот рюмку коньяка.

– Извини, Сережка, не отношусь.

– Ты очень красивая и очень умная женщина, Лариса, – он еще раз повторил трюк с рюмкой.

– Забыл сказать «типа». Типа красивая, типа умная и типа женщина. Эх, ты, Серега. Выпьешь еще чуточку – станешь сравнивать меня с боттичеллиевской Венерой.

– Нэт. Серега прав. Ты очень красивый дэвушка! – Абдулла вмешался в нашу беседу.

– И голова у тебя светлая, – вот вам и вездесущий Митрич.

– А стихи ты пишешь просто потрясающие! – Ленка наконец-то отдала дань моим талантам.

– И мы вас очень любим, Лариса, очень, – Светлана Денисовна сиятельно улыбнулась мне и повела грудью.

– Накатим за Ларискино здоровье, ураааа! – Федин радостный фальцет заглушил прочие голоса.

Оставив честную компанию, я отправилась на поиски туалета. Вышла в холл, посмотрелась в зеркало, поправила волосы, уложенные за энную сумму в салоне «Ив Роше», и приняла царственную позу. Как это там у Маргарет Митчелл? «Завтра будет новый день…»

– Лариса, извините, пожалуйста, я вас давно жду, – я увидела ее в отражении. Анжелика сидела на кушетке возле стены. Простенькая, в джинсах, футболке и без грамма косметики.

– Анжелика? Почему здесь, почему не в зале за общим пиршественным столом? Мы чудненько проводим время.

– Лариса, я хочу с вами поговорить… – Она просительно уставилась на меня.

– Да бросьте вы. О чем уж тут говорить…

– Лариса, вы не поняли. Он мой брат. Самый настоящий родной старший брат.

– Кто? – Маленькие подозрительные мурашки забегали по моей спине.

– Андрей. Кто же еще. И он вас любит.

– Трам-парарам. Бум! Бум! – Я села где стояла. Хорошо еще, что там, где я стояла, кто-то догадался подставить пуфик, а то я так бы и грохнулась со всей дури на пыльный мрамор.

– Я не шучу. Он не разрешал мне с вами говорить. Вы же знаете, какой он упертый бывает. Андрей меня вообще прибьет, когда узнает, что я сюда к вам поехала. Я наболтала, что иду к бабушке. Лариса, он вас правда любит. И злится на вас страшно, что вы такая упрямая и ничему не верите. Говорит, что у вас, как у лошади, шоры на глазах и характер змеиный, ой, извините, – она смутилась.

– Постой, Лика. Давай-ка на «ты», – я начала что-то соображать. – У него у самого шоры-шторы. Псих ненормальный. Он что, не мог мне сам сразу сказать, что ты его сестра?

– Да, а вы… а ты ему и возможности-то не дала. Ну и потом мне кажется, что он хотел, чтобы ты поревновала. А когда ты ночью приехала неизвестно откуда в купальнике, и потом этот случай с угоном… Ну и еще этот шотландец, или ирландец, или скандинав… Андрей был очень сердит. А сегодня в столовой… Это не я его уговорила, он сам все решил. Лариса, не оставляй все так, как есть, пожалуйста. Не оставляй Андрея…

Анжелика еще продолжала объяснять, когда я схватила первого попавшегося официанта за грудки и рявкнула: «Счет за третий стол, быстро. Промедление смерти подобно!»

– Счет оплачен, – промямлил он, выдирая лацканы пиджака из моих пальцев.

– Кем оплачен? Кто посмел?

– Господин Абдулла Саид Акшемсеттин-оглы. Выписал чек на всю сумму, – официант вырвался и убежал, по дороге опасливо оглядываясь.

Идти отказываться или же благодарить шейха заняло бы кучу времени. Время терять было нельзя.

– Я им все объясню, – Анжелика поняла мое смятение. – Ты езжай. Он дома.

– Спасибо! – крикнула я ей уже с улицы, останавливая такси.

Мне действительно пришлось воспользоваться лестницей, потому что лифт, как назло, не работал. К тому же, как всегда, не было света, и я взбиралась, держась за стенку. Запыхавшись, я добралась-таки до нужного этажа, выскочила с черной лестницы на темную площадку, потеряла по дороге туфлю и пребольно ударилась щиколоткой об батарею.

– Черт побери, натыкали всяких железяк. Уроды, блин! – не удержалась я от ругательств.

– Что ты здесь делаешь? – Андрей стоял в проеме, освещаемый слабым желтоватым светом лампочки Ильича. Он был в клубном пиджаке и при галстуке и собирался куда-то идти. Похоже, я поймала его как раз вовремя.

Я выпрямилась, держа туфлю в руке. Посмотрела на него внимательно и еще раз поняла, как я его люблю. Как я его по-настоящему люблю!

– Примеряю обувку. Есть какие-то возражения?

– Ааа. Можешь примерять дальше, – он прошел мимо меня и стал спускаться вниз по ступенькам.

– Андрей! – не выдержала я.

– Что, размерчик не подошел? – Его голос был уже этажом ниже.

– Андрей, подожди! – Я поскакала на одной ноге за ним.

– Извини, но я не умею надевать на дамские ножки башмачки, – двумя этажами ниже.

– Андрей, я сейчас упаду к чертовой матери, навернусь с лестницы и сломаю шею. Стой уже, урод! – Я и правда поскользнулась.

– Право, я никак не могу увязать твой элегантный внешний вид с подобными выражениями, – издевался он откуда-то с третьего этажа.

– Андрей! – закричала я. – Ну стой же, немедленно! Я хочу поговорить.

– Говори, я отсюда хорошо слышу, – он не собирался останавливаться.

Я все еще прыгала по ступенькам за Андреем вслед и приговаривала:

– Ты, – ступенька, – ты, – ступенька, – подлый, – ступенька, – эгоист, – ступенька, – и, – ступенька, – испорченный, – ступенька, – самовлюбленный, – ступенька, – шотландский, – ступенька, – сеттер, – площадка.

– Если это то, о чем ты хотела поговорить, то, извини, у меня нет времени. К тому же я все это слышал раз сто.

Стукнула подъездная дверь.

– Андрей! Я люблю тебя! – завопила я так, что наверняка напугала всех соседей.

– Ах, так. Тогда другое дело. Это можно обсудить, – его голос раздался совсем рядом.

– Ай! – взвизгнула я и швырнула в него туфлей, все еще бывшей у меня в руке, – Так можно меня дурочкой сделать.

– Боюсь, я уже давно с этим опоздал, – он поднял туфлю с пола. – Ты что-то говорила, продолжай.

– Тебе послышалось, – фыркнула я, надевая туфлю.

– Лариса, – его тон стал серьезным, – или продолжай до конца, или я пойду. Я не хочу больше игр с уходами, возвращениями, угонами чужих иномарок и сценами в офисе. Мы взрослые люди, и, поверь мне, я уже устал доказывать тебе это. Если ты пришла, чтобы в очередной раз сначала дать мне надежду, а затем отобрать ее, – то лучше давай сразу расстанемся.

– А разве мы не расстались, разве это не ты сказал, что все кончено? – начала задираться я.

– Ооппа! Лыко-мочало – начинай сначала. Счастливо оставаться.

– Нет, ну почему ты не сказал мне про Анжелику? Заставил меня натворить кучу глупостей. Вместо того чтобы обвинять меня в непоследовательности, посмотрел бы лучше на себя.

– А ты что-нибудь спросила? Ты вообще что-нибудь кроме себя видела? Ты мне слово не давала сказать. И даже если и давала, то все равно не верила. Кстати, откуда ты знаешь про Лику?

– Она сама раскололась. Если бы не она, я бы сейчас развлекалась вовсю в «Максиме», а не сидела бы с тобой в темноте на заплеванных бомжами ступеньках.

– Так я и знал, что Лика не выдержит и все разболтает, – рассмеялся он, – а насчет непоследовательности – в этом стоит разобраться. Ты что-то кричала мне вслед, давай же последовательно – последовательно повтори. Повтори, – Андрей сжал мои запястья в своих ладонях и требовательно заглянул в глаза. – Повтори, Лариса, или я уйду. Это не игра, это очень и очень серьезно.

И я поняла, что это серьезно, потому что так же серьезно это было и для меня. И я поняла, что сейчас не время для капризов, потому что это мой самый-самый последний и решающий ход. И хотя вредный чертенок внутри меня все еще копошился, я повторила тихо:

– Андрей, я люблю тебя, – и еще раз, уже громче и увереннее: – Я люблю тебя.