Надменная красавица - Бэлоу Мэри. Страница 24

— Забыла?

— Что вы обещали дать мне пощечину, если я снова попытаюсь поцеловать вас, — напомнил он. — Нет. — Он взял ее за запястья. — Боюсь, это уже не имеет значения. Это просто причинило бы мне лишнюю боль. Это должно быть сделано в течение десяти секунд. Таково одно из неписаных правил.

— Отпустите меня, — неуверенно попросила она.

— И я думаю, что подтвердил свое мнение, — сказал он. — Поцелуи и насилие, увы, не одно и то же. Это был очень приятный поцелуй для нас обоих, не правда ли? И мы оба сидим на этом табурете, полностью одетые, и оба храним свою добродетель. К великому сожалению, это так, Диана Ингрэм. — Он потерся носом о ее нос. — Я-то надеялся, что вы докажете, что здесь я ошибаюсь.

— Отпустите меня.

Я вас не удерживаю. — В его глазах блеснули опасные огоньки. — Ради справедливости должен сказать, что меня нельзя обвинить в том, что я оттолкнул вас, Диана, хотя вам очень нравилось так сидеть. Но я не удерживаю вас.

Она освободила руки, которые он охотно отпустил, отодвинулась от него и встала, не спуская с него глаз.

— Вы подлец, — сказала она, — вы используете людей. Вы используете женщин. Вы распутник и повеса. Чувства женщин ничего для вас не значат, если вы уже получили свое удовольствие. Вы знаете, что вы мне совершенно не нужны. И все-таки настойчиво заманиваете меня в ситуации, подобные вот этой.

— Ситуации ничего бы не значили, если бы я был вам не нужен, Диана. Вы неискренни сами с собой. Какое удовольствие получили бы мы вместе, моя дорогая, если бы вы избавились от вашего пуританского представления о сексуальном наслаждении как о чем-то безнравственном.

— Это безнравственно, если нет любви и обязательств. А мы с вами даже не притворяемся, что любим друг друга. Вы предлагаете пустоту, и сердечную боль, и бесконечные поиски наслаждений, чтобы заполнить эту пустоту. Вы искушаете меня, милорд, — о да, я была бы не из плоти и крови, если бы не испытывала искушений. Но я выдержу испытание. Я сознательно никогда не сделаю свою жизнь бессмысленной. Всего лишь ради удовольствия. И ради вас. Это был бы неравный обмен.

Уголок его губ скривился в насмешливой улыбке, но он ничего не ответил.

— Извините меня, — сказала она. — Мы порепетируем в другой раз.

Он заговорил, когда она была уже на пороге и собиралась закрыть за собой дверь.

— Не много нашлось бы женщин, которые лишили бы меня дара речи, Диана, — сказал он. — Мои поздравления.

ГЛАВА 9

Лорд Кренсфорд сидел на лужайке, а его племянник, с визгом и смехом нападавший на него сзади, буквально душил его, обхватив за шею.

— Ах ты, разбойник, — сказал лорд Кренсфорд, когда получил возможность дышать. — Неужели тебе доставляет удовольствие нападать на дядю Эрни сотый раз подряд? Мы взяли с собой мяч. Хочешь, я кину его тебе?

В ответ мальчик отступил на несколько ярдов и снова бросился на спину дяди.

Лорд Кренсфорд покосился на двух свидетельниц этой сцены. Мисс Уикенхэм спокойно сидела на траве, углубившись в свою работу. Она плела венок из маргариток. Их племянница ползала поблизости по траве, отрывая головки маргариток, которые потом с широкой улыбкой преподносила своей тете.

Все это до смешного напоминало семейную сцену. И он нисколько не сомневался, что это тоже дело рук его матери. Она просто из кожи лезла, стараясь устроить так, чтобы он оказался в обществе мисс Уикенхэм, когда предлагала дать отдохнуть Клодии от детей и часок погулять с ними. Хорошо еще, что сегодня эта молодая леди не попадала в беду. Что само по себе было чудом.

— Эй, разбойник! — воскликнул лорд Кренсфорд после особенно жестокого нападения. Он обернулся, схватил ребенка, перекинул его вперед и положил на траву. Мальчишка лежал, размахивая руками и ногами, и визжал от удовольствия.

Анджела взглянула на них и улыбнулась, наморщив носик, от чего ее веснушки стали еще заметнее. Лорд Кренсфорд поймал себя на том, что его взгляд с каштановых локонов — на ней не было шляпки — переместился вниз на тонкие руки, выглядывавшие из пышных рукавов платья, на красивую грудь и затем на стройные ноги, прикрытые тонким муслином.

Он почувствовал, что краснеет, хотя она уже отвернулась.

— Что вы собираетесь приготовить для концерта, милорд? — спросила она, не поднимая головы, занимаясь своими маргаритками.

— О Господи, — ответил он. — Буду играть на скрипке, полагаю. Мама с таким же успехом могла бы минут на десять выпустить кошек и избавить меня от позора.

Она взглянула на него и весело рассмеялась.

— Уверена, не так уж вы плохи. Хотите, я станцую под вашу музыку?

— Станцуете? — изумился лорд Кренсфорд. — Под мою музыку? Без партнера?

— Да. Я люблю танцевать, чувствовать музыку всем телом и двигаться под нее. Ничего более восхитительного нет во всем мире. Если бы я не родилась леди, я бы зарабатывала себе на жизнь, танцуя на сцене. В опере все джентльмены соперничали бы друг с другом, добиваясь моей милости. — Ее глаза были мечтательно устремлены в мир, недоступный для нее.

— О, не может быть. — Эрнест чуть не задохнулся. А она даже не покраснела. Имеет ли она представление о том, каких милостей ожидают от танцовщиц соперничающие джентльмены? Совершенно очевидно, что нет. Она ребенок. Опасный ребенок. Остается надеяться, что, если Уикенхэм когда-нибудь повезет ее в Лондон, он будет держать ее на коротком поводке. Страшно подумать, в какие истории она может влипнуть.

— Значит, решено? — спросила она. — Я буду танцевать, а вы играть?

— Сначала надо попробовать, — осторожно сказал он, хмуро глядя на ее оживленное личико. Но тут его внимание привлек племянник. — Если ты собираешься бросить мяч в меня, разбойник, то не можешь ли целиться мне в грудь, а не в нос? Мой нос достаточно длинен и без твоего мяча.

Племянник хихикнул и снова бросил мяч, целясь дяде в нос.

— Интересно, а как у миссис Ингрэм и лорда Кенвуда получается их дуэт? — спросила Анджела.

— У Дианы? — не выпуская из рук мяча, переспросил лорд Кренсфорд. — И Джека? Дуэт?

— Это устроила ваша мама. Они сейчас репетируют. Не могу представить маркиза поющим, а вы?

— Сейчас? — Лорд Кренсфорд уступил мяч племяннику и поспешно встал. — Где?

— В музыкальной комнате, полагаю.

— Я вызову его. — Он сжал кулаки. — Хитрый мерзавец. Он собирался читать книгу. Я думал, Диана, как и другие дамы, пойдет к себе отдохнуть часок. Я всажу ему пулю в лоб.

Анджела, стряхивая с коленей головки маргариток, тоже поднялась.

— Что-то не так? — спросила она. — Вы ревнуете, милорд? Не так ли? Вы влюблены в миссис Ингрэм?

— Он может выбрать оружие, — бормотал лорд Кренсфорд, подхватывая одной рукой сопротивляющегося племянника, а другой мяч, — и назвать своих секундантов. С меня довольно.

— Подождите нас, — попросила Анджела, схватила племянницу и набросила венок на ее головку. — О Боже, я не ожидала, что вы так рассердитесь, когда упомянула о дуэте. Я думала, вы знаете. Вы сами хотели петь с миссис Ингрэм?

— Я проткну его шпагой, если он выберет это оружие, — продолжал бормотать лорд Кренсфорд. — Или кулаками сделаю из него отбивную.

— О, пожалуйста, не делайте ничего, не подумав, — умоляюще сказала Анджела, стараясь не отставать от быстрых шагов разгневанного Эрнеста. — Я уверена, маркиз Кенвуд безупречный джентльмен.

Он бросил на нее сердитый взгляд.

— И кто только решил, что вам уже пора покидать классную комнату?

Анджела взглянула на племянницу и прижалась щекой к пушистой головке ребенка.

Они вошли в дом, и лорд Кренсфорд резко остановился. В холле он опустил племянника на мозаичный пол и вложил в его руки мяч.

— Наверх, вместе с тетей, разбойник, — приказал он.

— Вы собираетесь убить его? — с тревогой глядя на него, спросила Анджела.

— Вероятно, нет, — признался он, широкими шагами направляясь к закрытым дверям музыкальной комнаты. — Но я вполне мог бы попытаться.