Наперекор судьбе - Бэлоу Мэри. Страница 24

Если бы только она все вспомнила. Она по-прежнему ждет, когда вернется ее память, – так она сказала ему. Но когда это случится – и случится ли вообще? И что может воскресить ее память?

Есть только одно средство, которое действительно может помочь. Это то, что она не сможет проигнорировать.

Мартин начал спускаться по склону вслед за стремительно удалявшейся сестрой. Он решил тотчас же послать Маклина в Лондон. Как предусмотрительно он поступил, взяв слугу! Через три дня Маклин уже должен будет вернуться.

Эти три дня покажутся ему целой вечностью. Ведь еще три ночи она проведет с Тревельяном. Мартин непроизвольно сжал кулаки.

Элизабет взбегала по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Кристофера не было ни в их спальне, ни в его комнате, ни в библиотеке. “Ну конечно, – вспомнила Элизабет, – его нет дома, ведь он ушел на все утро, а утро еще не кончилось”. Она вышла из библиотеки и побрела по длинному коридору.

Нэнси сидела в своей комнате и шила. Слава Богу, что она казалась именно там, где Элизабет и ожидала найти ее. Увидев Элизабет, Нэнси отложила шитье в сторону и встала; на ее лице появилось удивление и заинтересованность.

– О, – вымолвила Элизабет, – я не постучала. Извини, Нэнси.

– В чем дело? – Лицо ее золовки побледнело, а голос стал напряженным. – Ты что-то вспомнила?

– Нэнси, – у Элизабет перехватило дыхание, когда она начала говорить, – мы ведь женаты с Кристофером, да? Он – мой муж?

Элизабет заметила, что Нэнси опустила глаза.

– Тебе что-то рассказали, чтобы вызвать у тебя сомнения? – спросила Нэнси. – Мартин что-то сказал?

– Так мы женаты? – Элизабет чувствовала себя так, будто ей снится кошмар, а она никак не может проснуться.

– Вы поженились семь лет назад, – спокойно ответила Нэнси. – В имении герцога Чичели, в Кингстон-Парке.

– Расскажи мне об этом. – Элизабет поднесла дрожащие пальцы к губам.

– Не могу. – Нэнси вздохнула, снова опустилась в кресло и жестом пригласила Элизабет сесть, но та продолжала стоять возле двери. – Меня там не было. Это было довольно скромное торжество. Но я верю, что для вас с Кристофером это была самая прекрасная свадьба на свете. Наверное, все женихи и невесты так думают.

– Почему тебя там не было? – спросила Элизабет.

– Я присутствовала на вашей помолвке, – ответила Нэнси. И я собиралась остаться до вашего венчания в церкви. Вы оба хотели пожениться как можно скорее. А я… меня охватила тоска по дому, и я уехала за неделю до вашей свадьбы, хотя вы с Кристофером были очень расстроены из-за этого.

– Значит, мы женаты, – ответила Элизабет, боясь показать, что почувствовала облегчение.

– А что сказал тебе сегодня Мартин? – Нэнси снова взялась за шитье.

– Только то, чего я не могу знать наверняка, что из всего сказанного мне за эти две недели является правдой, – ответила Элизабет. – Думаю, он был очень расстроен и обижен. Он пытался обнять меня, а я не позволила. Я сказала, что он чужой для меня.

Нэнси склонилась над шитьем.

– Это, конечно, не так, – продолжала Элизабет. – Но мне показалось, будто он пытается соблазнить меня. Я сама испугалась своей реакции. Кристофер ведь говорил мне, что Мартин мой брат и что мы с ним близкие друзья.

– Сводный брат, – поправила Нэнси.

– Нас не связывают кровные узы. – Элизабет пожал. плечами. – Но Кристофер говорит, что Мартин всегда был предан мне и что он был хорошим другом нам обоим. Я должна постараться снова полюбить его, правда, Нэнси?

Нэнси сделала три стежка, прежде чем ответить.

– Возможно, потеря памяти позволяет по-новому посмотреть на окружающих людей, оценить их свежим взглядом, – сказала она. – И тогда в них можно заметить такие черты, на которые прежде не обращали внимания. И я даже не знаю, стоит ли тебе игнорировать свои чувства и загонять их вглубь. Я даже не знаю, что тебе посоветовать, Элизабет.

Элизабет удивилась и встревожилась, увидев, как на ткань, над которой склонилась Нэнси, упала слеза.

– Я думаю, – заговорила Элизабет, стараясь придать твердость своему голосу, – чем скорее я узнаю все, что должна знать, тем лучше будет для меня и для всех остальных. Все это держит тебя в сильном напряжении, Нэнси, мне тебя очень жаль. Я уверена, что ты разрываешься между преданностью Кристоферу и симпатией ко мне. Подождем, пока Мартин и Кристофер все мне расскажут. Мартин только что рассказал мне истории про наше детство, для меня это истории про двух незнакомцев.

Нэнси подняла голову, в ее глазах блестели слезы.

– Мне очень жаль, Элизабет, – сказала она. – Очень жаль. Прости, что я когда-то не любила тебя и даже ненавидела. Думаю, что ты оказалась жертвой, так же как и Кристофер. Я просто уверена в этом.

Элизабет осторожно перевела дыхание. Ее золовка закрыла глаза и прикусила нижнюю губу. Элизабет тихо вышла из комнаты.

Нэнси чувствовала себя неуютно из-за того, что сорвалось у нее с языка. Ей не следовало ничего говорить, несмотря на то что она была недовольна тем, что делал Кристофер. Элизабет была потрясена ее словами.

Бедняжка Элизабет? За эти две недели она сполна заплатила за свой слабый характер, который так презирала в ней Нэнси в прошлом. Но теперь она не такая безвольная, она растеряна и напугана, но она смогла собраться с силами и достойно справляется с этой ужасной ситуацией. А сейчас все осложнилось еще больше.

“Проклятый Кристофер! – со злостью подумала Нэнси. – Я так ждала его!” А сейчас Нэнси больше всего хотелось, чтобы он оказался в самом дальнем уголке Канады или Америки, как можно дальше от нее. Сколько бед принесло его возвращение?

Нэнси больше не могла сосредоточиться на шитье. Ей необходимо было выйти на свежий воздух. Первым ее желанием было подняться на склон и по тропинке спуститься к берегу. Но там сейчас нельзя было укрыться – Мартин гулял с Элизабет, когда та прибежала домой. Возможно, он остался на берегу. От этой мысли Нэнси стало не по себе.

“Лучше пойду в сад и срежу цветов, – подумала она. – В гостиной и столовой нужно поставить свежие букеты”. Срезая цветы, она краем глаза заметила высокие сапоги.

Нэнси знала, что Кристофер еще не мог вернуться, а из слуг никто не носил такие ботфорты. Она выпрямилась.

– Доброе утро, – произнес Мартин.

Нэнси откинула волосы назад. Этим утром она не убирала волосы, как обычно; Нэнси забыла, что сейчас она не одна в Пенхэллоу.

Он улыбался. Мартин всегда улыбался. На мгновение Нэнси почувствовала такую ненависть, от которой наверняка изменилась в лице. Мартин должен был это заметить, однако улыбка не исчезла с его лица.

– Доброе утро, – ответила девушка.

– Я думал, – продолжал он, – что красота увядает у женщин, едва переступивших двадцатилетний рубеж. Вы опровергаете это мнение.

“Он забыл, что вчера за чаем говорил мне примерно то же самое”, – с презрением подумала Нэнси. Она положила ножницы и срезанные цветы в корзину. Лучше забрать корзину потом или кого-нибудь послать за ней. Девушка сняла перчатки и отложила их в сторону.

– Спасибо, – ответила Нэнси, осторожно шагнув на песчаную дорожку, где стоял Мартин. – Я должна идти, мне нужно привести себя в порядок.

– Подождите, – снова заговорил Мартин. – Одну минуту. Я очень волновался, когда ехал сюда, вы знаете. И не только потому, что подозревал, что Тревельян держит Элизабет здесь, и я не знал, как меня встретят. Но еще и потому, что я боялся встречи с вами.

Девушка отряхнула платье. Она не поверила, что он хоть раз вспомнил о ней перед приездом.

– Боялись? – переспросила она, холодно глядя на него Мартин засмеялся.

– Думаю, я должен извиниться перед вами. Давно должен, – сказал он.

– Я бы предпочла, чтобы вы не делали этого, – ответила Нэнси. – Хорошие манеры требуют, чтобы я приняла извинения. Но я не собираюсь прощать вас.

– А-а, – протянул он, – похоже, то, что произошло, сильно огорчило вас. И вы обвиняете в этом меня. Что ж, возможно, вы правы. Я всегда чувствовал свою вину за это. Но ведь мне было всего восемнадцать, вы знаете, и у меня не было никакого жизненного опыта.