Все еще верю в чудо - Манн Кэтрин. Страница 18

— В таком случае мне придется его переубедить.

— Мы связались бы с тобой раньше, но ты не подходишь в качестве донора из-за того, что твоя печень была повреждена, когда ты получил огнестрельные ранения.

Внимание Карлоса привлек чей-то изумленный возглас. Повернувшись, он обнаружил, что Лайла смотрит на него широко распахнутыми глазами и в ее лице нет ни кровинки. Черт побери. Он никогда не называл ей истинную причину своих травм. В этом не было необходимости. Он не хотел ее пугать. Впрочем, он знал, что это пустые отговорки. Что на самом деле ему не хотелось лишний раз возвращаться в ту роковую ночь. Он словно боялся, что если заговорит о ней с кем-то, то заново испытает боль утраты.

Увидев в глазах Лайлы замешательство, он понял, что снова ее подвел. Что она стала важной частью его жизни и он может ее потерять.

Впрочем, разговор с Лайлой придется отложить. Сейчас ему нужно подготовиться ко встрече с отцом. Если он окажется недостаточно убедительным, она станет последней.

Глава 9

Постукивая каблуками по мраморному полу, Лайла вместе с другими женщинами ходила по особняку, который был не меньше больницы в Такоме. Они уже показали ей комнату для музицирования, домашний кинотеатр, бассейны, главную столовую и ее спальню.

Жаль, что бесценные произведения искусства на стенах и пьедесталах, собранные королем, не могут рассказать ей о Карлосе. С каждой минутой, проведенной на острове, она все больше убеждалась в том, что слишком мало знает о мужчине, от которого ждет ребенка.

У нее защемило сердце, когда она вспомнила одну-единственную картину, украшающую кабинет Карлоса. Изображенные на ней дети-калеки, купающиеся в целебных водах, всегда напоминали ей о благородном деле, которому он посвятил свою жизнь. Теперь она осознала, что его связь с этими детьми более глубокая, чем ей казалось. Он сам был одним из этих детей. Ему стреляли в спину. Она представила себе его шрамы, и на глаза ее навернулись слезы.

Интерьер дома говорил лишь о том, что Карлос вырос в достатке и изоляции от внешнего мира. Впрочем, это она и так знала. Чтобы больше о нем узнать, ей придется расспросить Элоизу, Шеннон и Кейт. Остается лишь надеяться на то, что они более словоохотливы, нежели он.

Когда они пересекали небольшой внутренний дворик между крыльями особняка, Лайла провела рукой по нефритовой скульптуре кошки у фонтана. Шеннон открыла очередную дверь.

— Этот коридор ведет в мои апартаменты, — произнесла она с техасским акцентом. — Надеюсь, ты не будешь возражать, если я быстренько загляну к своему сыну и отпущу няню. После этого мы сможем перекусить, как и собирались.

— Конечно нет. Не торопись, — ответила Лайла, наслаждаясь свежим морским воздухом, проникающим в открытую балконную дверь. — Я прилетела с Западного побережья, и мне совсем не хочется спать.

Когда Шеннон с улыбкой направилась в детскую, Лайла вслед за остальными женщинами прошла в уютную гостиную с мягким персидским ковром в серых и абрикосовых тонах. Кейт принесла поднос с чайным сервизом и тарелками с сэндвичами и спелой клубникой.

Лайла остановилась у вазы из флинтгласа, чтобы вдохнуть аромат лизиантуса, похожего на голубые розы. Проводя ладонью по изогнутой спинке дивана, она удивилась, увидев вязаный шерстяной плед.

Шеннон, появившаяся в гостиной, подошла к дивану и с почтительным видом погладила рукой изношенный выцветший плед.

— Мать Антонио связала его для него незадолго до своей гибели. — Она подняла на Лайлу серо-голубые глаза, полные грусти. — Антонио был совсем еще ребенком, когда они с братьями покидали Сан-Ринальдо. Он рассказывал мне, что тогда этот плед был для него чем-то вроде щита.

Когда все они уселись в мягкие удобные кресла, Лайла представила себе трех мальчиков, которые, потеряв мать, бежали из родного дома под градом пуль. Ее бросило в дрожь, и она, обхватив себя руками, закрыла на мгновение глаза. За те четыре года, что она знала Карлоса, она даже не догадывалась, какую мрачную тайну хранит его прошлое.

Перебросив свои гладкие, собранные в хвост волосы через плечо, Элоиза положила ноги на скамеечку и, откусив кусочек сэндвича с креветками, произнесла с улыбкой:

— Поражает воображение, правда? Я до сих пор не могу привыкнуть ко всей этой истории.

Лайле захотелось узнать как можно больше о людях, которые станут семьей для ее ребенка.

— Энрике имел право тебя навещать, когда ты была ребенком?

— Мои родители никогда не заключали официального соглашения. Я видела своего отца всего один раз. — Элоиза наклонилась вперед, чтобы сделать глоток чая, и се серебряное ожерелье ударилось о блюдце. — Мне было около семи лет, когда меня привезли сюда.

Взяв у Шеннон чашку с чаем, Лайла заметила:

— Получается, вы с ним давно не виделись.

Элоиза грустно улыбнулась:

— Когда мы с мамой летели сюда, я не знала, куда мы направляемся. Казалось, мы находились в воздухе целую вечность. Разумеется, в таком возрасте любая поездка кажется бесконечной. Я не общалась с отцом, когда росла, но я понимаю, что от моего молчания зависела его безопасность и безопасность моих братьев.

— А с братьями ты встречалась во время своего визита? — спросила Лайла, потягивая чай с мятой.

— Дуарте и Антонио были здесь, — ответила Элоиза. — Карлос в то время проходил курс реабилитации.

Руки Лайлы задрожали. Испугавшись, что уронит чашку, она поставила ее на стол и взяла маленький сэндвич с сыром из козьего молока и кресс-салатом.

— Должно быть, все путешествие показалось тебе странным.

— Еще каким, — улыбнулась Элоиза, пробуя клубнику. — К тому времени моя мать вышла замуж и родила еще одного ребенка.

— Как твой отчим отнесся к вашей поездке?

— До недавних пор он не знал о ней, равно как и о существовании семьи Медина.

Сняв дорогие туфли, Шеннон поджала под себя ноги:

— Тот день, когда в Интернете появилось разоблачение, определенно стал одним из самых знаменательных в моей жизни.

Этот разговор по душам вызвал у Лайлы странное чувство. У нее очень мало подруг, с которыми она может откровенничать.

— Когда коллеги Карлоса узнали правду, вся больница стояла на ушах из-за того, что один из наших хирургов вел двойную жизнь.

Элоиза небрежно махнула рукой:

— Вся эта история с разоблачением уже в прошлом. — Она подмигнула Кейт, которая, будучи фотожурналисткой, заварила всю эту кашу. — Я хочу рассказать вам о моем приезде сюда, когда мне было семь лет. Это было удивительное событие. А может, мне казалось тогда, когда я смотрела на мир через призму детского идеализма. Мы все гуляли по пляжу и собирали ракушки. Он… — Она прокашлялась. — Энрике рассказал мне историю о белке, которая могла путешествовать куда захочет, бегая по телефонным линиям.

Лайла взяла ее за руку:

— Какое чудесное воспоминание.

Услышат ли внуки Энрике Медины — дети Элоизы и Лайлы — эту же самую историю от их дедушки? У Лайлы в голове не укладывалось, как человек, рассказывающий такие замечательные истории, мог пренебрегать своим ребенком. Впрочем, его старший сын с такой же легкостью выбросил ее из своей жизни несколько месяцев назад. Научился ли Карлос этому у своего отца? Может ли это повториться в будущем, несмотря на то, каким откровенным он был сегодня утром на кухне?

Юрист внутри ее говорил, что она должна защитить себя и своего малыша от семьи с неограниченными финансовыми возможностями. Столь могущественные люди не отдают то, что принадлежит им. Когда Карлос получит доказательства того, что он отец ее ребенка, он заявит о своих правах на него. Будет ли он пытаться получить право опеки над малышом, если она откажется выйти за него замуж? Сможет ли она отбросить свои страхи и согласиться на брак по расчету?

Карлос вел внедорожник по двухполосной мощеной дороге. Дуарте сидел рядом с ним, а Антонио сзади. Еще несколько минут, и они окажутся в больнице, где умирает их отец. Он думал, что подготовился к этому дню, но ошибся.