Счастье по ошибке - Мори Триш. Страница 26

Анджела лежала с закрытыми глазами, и вначале ему показалось, что она спит, но когда он подошел ближе, то увидел, что глаза у нее приоткрыты.

– Доминик. – Она говорила с трудом и едва слышно, но он вдруг обнаружил, что ему очень нравится, как она произносит его имя. – Извини меня.

– За что? – спросил он, откладывая в сторону сверток, который принес с собой. Ему очень хотелось поцеловать ее, но он боялся сделать ей больно.

– Что я доставила тебе столько волнений. Я испугалась, что потеряю ребенка… – Она не закончила фразу, от волнения горло сжалось.

– Тсс, – проговорил он, нежно взяв ее за руку. – С малышкой все в порядке. Ты видела ее?

Она отрицательно покачала головой:

– Нет еще.

«Почему? – подумалось ему. – Сама не захотела или ей не показали врачи, потому что у нее не было сил?» Но как бы там ни было, он не собирался ни в чем ее обвинять. Однако вчера он успел сказать врачам, что она не будет кормить ребенка. Пусть медсестра позаботится о девочке.

– Тебе столько пришлось из-за нее мучиться, – сказал Доминик. – Если бы я мог это предвидеть, то никогда бы не согласился, чтобы ты так рисковала.

Она пожала плечами:

– Врач сказал, что подобная патология встречается один раз на миллион. По закону подлости это должно было случиться со мной.

Да, это случилось с ней, но именно это помогло ему понять…

– Ты выбрал имя? – спросила она, меняя тему разговора.

– Да, и Роза согласна со мной. Все-таки мать есть мать.

Анджела согласно кивнула. Последние шесть месяцев она жила в тени этого имени, но тем не менее Доминик прав, девочку нужно назвать именно так, Карла.

– Это красивое имя.

– Я тоже так думаю. К тому же оно подходит ей. Анджела Карла Пирелли.

Она удивленно посмотрела на него:

– Анджела? Но ты же сказал…

Доминик поцеловал кончики ее пальцев:

– Я что я сказал? Мать есть мать… А у девочки две матери. Ты и Карла.

Слезы брызнули у Анджелы из глаз.

– Но у меня нет никакого права на такой щедрый подарок.

Он мягко улыбнулся ей:

– У тебя есть больше прав, чем у кого-либо другого, заявлять, что ребенок твой. Именно ты сделала мечту реальностью, именно ты родила это крошечное человеческое существо.

– Но…

– Ты разве не понимаешь? Она – твоя дочь, Анджелина! У тебя есть на нее все права. Ты – мать.

Анджела крепко зажмурила глаза, чтобы не расплакаться.

– Ты плачешь? – испугался Доминик. – Я что-то не то сказал?

– Нет. Ты сказал все правильно. – Она шмыгнула носом. – Как ты думаешь, я могу тогда попросить, чтобы мне показали мою доченьку?

– Несомненно.

И он с нескрываемой радостью нажал кнопку вызова медсестры.

Девочку привезли домой и положили в колыбель. Анджеле была видна только ее черноволосая головка и тонкая ручка, которую малышка умудрилась вытащить наружу из пеленок.

– Я принесла вам бутылочку, мистер Пирелли, если вы сами захотите покормить ее, – сказала медсестра.

Из колыбели раздалось тихое похныкивание.

– Как ты думаешь? – спросила Анджела, подойдя к Доминику. – Может быть, я смогу покормить ее грудью?

– А ты уверена, что хочешь попробовать? – спросил Доминик, боясь поверить в собственное счастье.

– Вы хотите попытаться? – откликнулась обрадованная медсестра, и Анджела, не раздумывая, кивнула.

– Да, я очень хочу попробовать.

Через минуту они подняли девочку и уложили на подушку. Анджела с нежностью смотрела на младенца, который рос и развивался в ее чреве в течение почти девяти месяцев. Это маленькое волшебное существо, которое она любила сейчас больше жизни.

– Привет, Анджела Карла Пирелли, – сказала она, и малышка, словно все понимая, крепко схватила ее за палец.

– Ты очень счастливая маленькая девочка, – тихо произнесла Анджела. – У тебя две матери: одна дала тебе свою красоту, а я накормлю тебя молоком.

Медсестра в умилении вытерла глаза и только тут вспомнила о своих обязанностях.

– Давайте я покажу, что и как нужно делать.

Но объяснять ничего не пришлось. Как только девочку поднесли к груди, она захватила ротиком сосок и принялась усиленно сосать.

«Что может быть прекраснее этого зрелища?» – думал растроганный Доминик, любуясь матерью и ребенком.

Медсестра дала еще несколько советов и ушла.

Доминик, глядя на счастливое лицо Анджелы, не удержался от вопроса:

– Не понимаю, почему ты постоянно говорила, что не хочешь иметь детей? Посмотри на себя – ты же само воплощение материнства. Объясни мне, что с тобой произошло?

Анджела пожала плечами и с улыбкой посмотрела на ребенка, лежавшего у нее на руках.

– Да, я не хотела иметь ребенка. Но, как теперь понимаю, ребенка от Шена. И именно поэтому обрадовалась, когда узнала, что ребенок не его. Потом я страшно боялась, что привяжусь к малышу, потому что знала, что мне предстоит навсегда оставить его. – Она вздохнула и грустно улыбнулась. – И, как могла, боролась с собой и всячески пыталась отделить себя от него, догадываясь, как тяжело мне будет расстаться с ним.

– Выходи за меня замуж.

От неожиданности Анджела вздрогнула и вопросительно посмотрела на Доминика:

– Что ты сказал?

– Анджелина, выходи за меня замуж. Будь моей женой.

Она отрицательно покачала головой:

– Ты не можешь жениться на мне. Вспомни, кто я такая и где жила. Что скажут люди?

– Ты сама прекрасно знаешь, что мне наплевать на чужое мнение.

– Но сплетничать все равно будут.

– Пусть сплетничают. Тем более что все очень быстро замолчат, когда узнают, что мы с тобой выросли на соседних улицах. – И, увидев удивление в ее глазах, он поспешил объяснить: – Да, Анджелина, первые пятнадцать лет жизни я провел по соседству с тобой. Я жил там вместе с бабушкой, дедом и мамой до тех пор, пока они все не умерли. Видишь, у тебя нет никакого повода отказывать мне.

– Но я все равно не понимаю, зачем тебе это нужно.

Он взял ее руку в свою и, легонько сжав, ответил:

– Почему? Да потому, что я люблю тебя. Я был полным идиотом, что не понял этого раньше. И только сейчас животный страх за тебя открыл мне глаза, и я понял, что люблю тебя.

Даже несмотря на огромное количество успокоительных лекарств, которые до сих пор врачи продолжали колоть ей, Анджела почувствовала, что не на шутку разволновалась и что ее знобит.

Она по-прежнему боялась поверить Доминику, боялась поверить, что удивительная волшебная сказка может стать явью.

– А как же Карла? Я думала, что ты по-прежнему любишь ее. Это ведь ее ребенок.

Доминик грустно улыбнулся и, дотянувшись до малышки, погладил ее по голове:

– Карла навсегда останется в моем сердце.

– Да, она была такой красавицей.

Он кивнул:

– Но я никогда не был с ней так близок, как с тобой.

– А помнишь, ты вначале ненавидел меня.

– Помню. – Он покачал головой. – Я ведь не знал, кто ты такая, и не верил тебе. Я заключил себя в высокую каменную башню и собирался так жить. Со всеми своими деньгами я не мог спасти Карлу. У нее не было ничего серьезного, только незначительная инфекция. Любой человек на ее месте справился бы с ней. Любой, но не Карла. Она не умела и не хотела бороться. Когда появилась ты и объявила, что носишь под сердцем моего ребенка, мне показалось, что ты пытаешься разрушить построенную мной башню. И когда я боролся с тобой и со своими чувствами, мне казалось, что я защищаю себя. Каким же я был глупым… Прости! Поверь, что отныне я хочу быть с тобой всегда. И очень хочу, чтобы ты стала моей женой. Я люблю тебя, Анджелина, и надеюсь, что когда-нибудь ты тоже меня полюбишь и простишь.

Она смотрела на него, стараясь не разреветься.

– Глупый! Я же люблю тебя, Доминик. Мне было так тяжело в последние месяцы, потому что я полюбила тебя и все время переживала, что мне придется скоро расстаться с тобой. – Она больше не могла сдерживать слезы, но это были слезы счастья.