Повелитель песков - Кендрик Шэрон. Страница 26

Захид замер.

– Но ведь ты ему не заплатила?

– Издеваешься? – Фрэнки небрежно рассмеялась. – Даже если бы у меня были такие деньги, я никогда бы ему их не отдала. Я попросила его предоставить мне чек на столь огромную сумму, но он сказал, что это невозможно. Думаю, дело в том, что кольцо – всего лишь подделка. – Она с вызовом посмотрела Захиду прямо в глаза. – А ведь ты об этом знал с самого начала. Правда, Захид?

Совершенно неожиданно на губах Захида заиграла чуть заметная улыбка. Она не переставала удивлять его. Снова и снова Франческа О’Хара совершала поступку и говорила слова, которые убеждали его в том, как многогранна и загадочна была его любимая женщина.

– Нет, я не знал. Точнее, я не был в этом уверен до конца: подделку фактически нереально отличить от подлинника в наши дни. Только настоящий эксперт может подтвердить или опровергнуть догадку. Но я видел его отношение к тебе, поэтому засомневался, что он способен потратить десятки тысяч фунтов на покупку обручального кольца. – Захид прищурился. – И чем закончился ваш разговор?

– Он выругался, затем начал угрожать мне, а я постаралась все это проигнорировать. – Ей безумно понравилось, что она нашла в себе силы противостоять его напору. Никогда раньше Фрэнки не чувствовала себя настолько уверенно. Она смотрела на Захида, размышляя о том, как сильно она изменилась и как многому научилась с тех пор, как стала его любовницей. Она понимала, что, если у нее хватило смелости говорить правду в лицо представителю королевской крови, противостоять разъяренному мелочному агенту по недвижимости не составит никакого труда.

– Я сказала ему, что он может подать на меня иск в суд!

– Браво, Франческа, – тихо похвалил ее Захид.

Тепло в его голосе сыграло с Франческой злую шутку. Она поняла, что не может больше прикрываться нейтральной темой обсуждения злосчастного кольца. Пытаясь унять предательскую дрожь в голосе, она произнесла:

– Так что привело тебя сюда, Захид?

Их взгляды схлестнулись, и Захид почувствовал, что снова безнадежно тонет в сапфировом блеске ее великолепных глаз. Внезапно слова застряли у него в горле. Он понимал, что может надавить на нее авторитетом. Или сжать ее в своих объятиях и поцелуем заставить забыть всю ярость и обиду. Или бросить к ее ногам все сокровища своего королевства.

Но что-то внутри подсказывало ему – ни один из банальных подходов в данной ситуации не сработает, потому что речь идет не о ком-нибудь, а о его Франческе: о женщине, которую невозможно купить, которую невозможно соблазнить способами, известными ему. Внезапно он осознал, как сильно она нужна ему, и, что самое важное, он хочет, чтобы она стала его по своему собственному желанию.

И он произнес слова, которые всегда считал наивысшим проявлением слабости:

– Я очень сильно скучал по тебе.

«Я тоже очень скучала по тебе. Я даже не представляла себе, что возможно так сильно скучать по кому-то». Но ее признание ничего не изменит. Он так и не сможет предложить ей другое будущее. Фрэнки заставила себя противостоять нахлынувшим эмоциям и только пожала плечами в ответ.

Его лицо заметно помрачнело, когда он понял, что не дождется от нее ответа. Очевидно, ему придется и дальше говорить признания, чтобы она ему поверила.

– По-видимому, я не смогу перестать думать о тебе.

Она все еще молчала, и ни один мускул на ее лице не дрогнул, чтобы дать ему подсказку о том, что творится у нее на душе. Внезапно Захид понял, что такое настоящая смелость. В юности он провел немало времени на службе в армии Хаярзаха. Он участвовал в кровавых битвах, познал чувство голода. Он спал под открытым небом бесприютной мрачной пустыни, отгоняя от себя мысли о копошащихся в песке скорпионах и ядовитых змеях. Его физическая выносливость являлась предметом восхищения и гордости его соотечественников, а о его искусстве наездника ходили легенды.

Но хватит ли у Захида аль-Хакама храбрости сказать стоящей перед ним женщине то, что на самом деле лежит у него на душе? Сделать признание, что она навсегда завоевала его сердце и обладает над ним безграничной властью?

– Я говорил тебе, что люблю тебя, Франческа, – сказал он, – но что не могу жениться на тебе. И видимо, я считал, что смогу справиться со своими чувствами. Знаешь, я думал, боль пройдет, как проходит насморк или как заживает рана. Но правда в том, что я так и не сумел с этим справиться. Я никогда не чувствовал себя хуже…

– Хуже?

«Я опять подобрал неудачное слово? – рассеянно подумал он. – Я выразился так, что она подумала, будто любовь к ней кажется мне чем-то дурным?» Но отчасти оно так и было: всепоглощающая любовная страсть влияла на его жизнь негативно и разрушительно. Чтобы придать существованию смысл и радость, это чувство должно было иметь право на дальнейшее развитие.

– Моя жизнь опустела без тебя, – признался он. – Я отказался от тебя, считая, что долг перед страной и ее жителями – превыше всего. Но теперь я знаю, что не могу править без поддержки любимой женщины. И это – единственное, что по-настоящему имеет значение.

Его слова наконец произвели на нее впечатление. Франческа отрицательно покачала головой, покусывая нижнюю губу. Казалось, она достигла предела отчаяния.

– Прошу тебя, Захид, – прошептала она, и он расслышал истерические нотки в ее голосе и понял, что она с трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться во весь голос. – Ты не понимаешь, о чем говоришь. Ты можешь продолжать любить меня и помнить, что я тоже люблю тебя. И это уже прекрасно. Потому что это любовь. Но ведь это ничего не меняет. Я не могу выйти за тебя замуж, потому что я – англичанка…

– Я внесу поправку в законодательство, – высокомерно изрек он. – Я ведь король, у меня есть на это право.

Она продолжила, словно не расслышав его замечания:

– …и уж тем более я не смогу терпеть присутствие трех других жен.

– Но ты будешь моей единственной женой, – уверенно сказал он. – Я решил отказаться от права брать в жены сразу несколько женщин, о чем и приехал сообщить тебе сегодня. Я не смогу успокоиться до тех пор пока не женюсь на тебе. До тех пор пока ты не станешь моей единственной женой.

Фрэнки могла только догадываться, какой ценой дались ему все эти признания. Страсть, пылающая в его черных глазах, красноречиво убеждала ее в искренности его слов. И хотя ее сердце часто забилось от радостной надежды и счастливого предвкушения взаимной любви, она смогла удержать себя от мгновенной реакции, понимая, что быстрые победы приносят лишь кратковременные результаты.

– Ничего не выйдет.

– Но почему?

– Потому что этого недостаточно, мой дорогой, – сказала она тихим голосом, дрожащим от переполняющих ее чувств.

Он нахмурился:

– О чем ты говоришь?

Она сглотнула.

– Я не смогу… не смогу жить в стране, где женщинам не позволено садиться за руль и где у них нет права получать высшее образование.

В комнате повисла мучительная тишина.

– Ты пришла ко мне без приданого – я принял этот факт без единого колебания, – заявил он. – Я отказываюсь иметь несколько жен и готов посвятить всю свою жизнь тебе одной – и этого все еще недостаточно? Ты просишь меня поменять все остальные законы, прежде чем согласишься стать моей женой?

Она покачала головой:

– Естественно, нет. Я не собираюсь шантажировать тебя, дело не в этом. Я ни о чем не прошу и не ставлю тебе условий. Я просто объясняю тебе, чего хочу сама. Потому что я наконец научилась быть честной сама с собой. Ты помог мне вырасти как женщине и как личности, Захид. Я уже не та наивная дурочка, которую обвел вокруг пальца Саймон. И хотя я тебе благодарна за это от всего сердца, у монеты есть и обратная сторона… – Она сделала глубокий вдох. – Я уже не смогу отступить. Не смогу мириться с тем, что кажется мне неслыханным: жить в стране, где женщины считаются вторым сортом, несмотря на то что сильно люблю правителя этой самой страны.

Тяжелая тишина снова повисла в воздухе. Захид не знал, что ответить. Франческа произнесла слишком значимые слова, которые требовали тщательного обдумывания и анализа. Он отвернулся от нее и подошел к стеклянной двери, которая выходила в просторный сад, который всегда завораживал его своей красотой в юности. Для мальчика, выросшего в пустыне, этот зеленый островок казался прекрасным оазисом. Но сегодня зеленого цвета он не увидел. Пейзаж напоминал, скорее, фотографию, сделанную на старой черно-белой пленке. Голые темные ветки были покрыты толстым слоем замерзшего снега, выпавшего в преддверии праздников.