Немного соблазненная - Бэлоу Мэри. Страница 5

Джервис посмотрел на затянутую в белую шелковую перчатку изящную кисть с тонкими длинными пальцами, которая легла на его рукав.

— Патронессы «Олмакс» не против? — произнес граф, вскинув брови. — Вероятно, это кое-что значит…

— В высшей степени смехотворно, — отозвалась леди Морган. — Леди в Лондоне не могут танцевать вальс, не получив на то позволения.

— В самом деле? — удивился граф Росторн. — Но Боже мой, почему же?

— Многие вообще в принципе не одобряют этот танец, — едва заметно усмехнулась Морган. — Считают его слишком быстрым.

— Быстрым? — снова эхом повторил Джервис, наклоняя свою голову ближе к партнерше.

— И не слишком приличным, — с негодованием добавила она.

— Понятно, — теперь усмехнулся граф. — Старушка Англия ничуть не изменилась. Все такая же благонравная.

— Дома я часто танцевала вальс со своими братьями и учителем танцев, — сказала Морган. — Но на светских вечерах мне никогда этого не разрешали.

— Как это не разрешали? Разрешить или запретить можно ребенку! — Казалось, он был шокирован.

— Именно! — Она подняла глаза и прямо посмотрела графу в лицо. Сейчас они стояли друг напротив друга, ожидая начала танца.

Боже! Да она настоящая красавица!

— Вы британский шпион? — без обиняков спросила она.

Джервис удивленно приподнял брови.

— Просто об этом все говорят, — спокойно сообщила она. — Вас долго не было в Лондоне, и все решили, что вы выполняете какую-то секретную миссию для британского правительства.

— Господи милостивый! Боюсь, я не слишком гожусь на столь романтическую роль, — засмеялся Джервис. — Я не был в Англии девять лет просто потому, что жить здесь запретил мне мой отец.

— В, самом деле? — удивилась Морган.

— Эта история связана с женщиной, — продолжая улыбаться, сказал он, — и похищением одной драгоценности.

— И эту драгоценность, надо думать, украли вы?

— Эту драгоценность я не похищал, — закончил он. — Но вы когда-нибудь слышали, чтобы пойманные и разоблаченные воры говорили что-нибудь другое?

Какое-то время она внимательно всматривалась в его лицо. Затем разочарованно сказала:

— Жаль, что вы не работаете на разведку. Впрочем, вы все равно не ответили бы мне на вопросы, касающиеся военной ситуации. — Она повернула голову в сторону оркестра. Наконец зазвучала музыка.

Джервис положил правую руку на талию Морган, которая оказалась настолько тонкой, что ее можно было обхватить двумя руками. В его левую руку она осторожно вложила свою ладонь, а свободную руку положила ему на плечо.

Она выглядела трогательно молодой и очень красивой.

Но она — сестра Бьюкасла.

Ему всегда нравилось танцевать. Джервису казались привлекательными и менуэт с его элегантными движениями, и кадриль, и сложные па быстрой мазурки, и, разумеется, эротическое волнение вальса. Возможно, именно поэтому англичане и не разрешали юным девушкам танцевать вальс.

В начале танца граф вальсировал очень осторожно, не торопясь, словно пытался понять, насколько хорошо она чувствует намерения партнера. Танцевала леди Морган превосходно! В ее движениях было не только умение школьницы хорошо воспроизвести усвоенный урок. Не только точность и аккуратность. И Джервис сразу почувствовал это.

Ей не хотелось разговаривать, да и у него пропало желание вести беседу. От нее исходил слабый запах душистого мыла или духов. Она была такой юной и хрупкой. Теплой, легкой, гибкой, ее туфельки мелькали всего в нескольких дюймах от его ботинок.

— Так танцуют англичане? — спросил он.

— Да. — Она подняла на него глаза. — А разве не англичане танцуют по-другому?

— Хотите, я покажу вам, как это делают в Вене, ma cherie? — поинтересовался Джервис.

Ее глаза округлились — то ли ее удивил вопрос, то ли обращение к ней по-французски.

Граф закружил свою партнершу и увлек в угол танцевального зала. Морган ослепительно ему улыбнулась.

Вальс не только творчество двух партнеров, это еще и своеобразное общение. Глаза смотрят в глаза, тончайшие оттенки мелодии отражаются в сердцах и заставляют тела трепетать.

Вальс очень чувственный танец, особенно если партнеры увлечены друг другом. Движения вальса ассоциируются с движениями более интимными.

Поэтому ничего нет удивительного в том, что англичане противились распространению этого танца в своей стране.

Джервис так закружил Морган, что пламя тысяч свечей над их головой слилось в стремительно несущийся вихрь, но Морган улыбалась. Она не боялась ни сбиться с ритма, ни упасть, ни столкнуться с какой-нибудь другой танцующей поблизости парой, ни потерять равновесие. Все вокруг: и яркие мундиры офицеров, и платья дам в пастельных тонах — слилось в один бурлящий поток разноцветья и музыки.

Когда замерли последние звуки вальса, Морган, взглянув на графа своими смеющимися блестящими глазами, перевела дыхание. Она выглядела еще привлекательнее, чем прежде.

— О! — воскликнула она. — Мне очень понравилось, как это делается в Вене.

Он наклонился к ее уху и прошептал:

— Полагаете, патронессы «Олмакс» одобрили бы?

— Напротив, пришли бы в ужас, — смеясь, ответила Морган.

Опять зазвучала музыка. Тоже вальс, но более медленный.

Теперь Джервис не боялся, что она допустит какую-нибудь оплошность. Он наслаждался ее свободными и смелыми движениями. Девушка хорошо чувствовала музыку и ритм. Иногда их тела соприкасались, но не чаще, чем того требовал танец.

— Никогда не думала, что вальс может быть таким… — Она замолчала и, сняв руку с его плеча, описала в воздухе полукруг, не найдя нужных слов, чтобы выразить свою мысль.

— Романтичным? — подсказал граф. Затем его губы почти коснулись ее уха, и он прошептал: — Эротичным?

— Приятным, — сказала она, и ее брови упрямо сошлись на переносице, а лицо снова приняло высокомерное выражение, как в первые мгновения их знакомства. — Ваше слово не совсем точно передает мою мысль. И почему вы меня назвали ma cherie?

— Я девять лет провел на континенте, — просто ответил он. — И все эти годы разговаривал по-французски. К тому же моя мать француженка.

— Вы бы стали называть меня «дорогая» или «любимая», если бы эти годы провели в Англии? — усмехнулась леди Морган. — И если бы ваша мать была англичанкой?

— Возможно, не стал бы. — Его глаза явно смеялись над ней. — В этом случае я бы насквозь пропитался английским благоразумием и несгибаемой волей. Но ведь это так скучно. Слава Богу, что моя мать француженка, ma cherie.

— И тем не менее это не повод, чтобы называть меня так, — стояла она на своем. — Не могу сказать, что подобное обращение доставляет мне удовольствие. Ведь я англичанка. Мы прагматичные, правильные и… такие скучные.

«Леди Морган — достойная сестра своего брата», — подумал Джервис. Но интуиция подсказала ему, что под этой внешней красотой, привлекательностью и юностью кроется внутренний протест, страстное стремление к свободе. Эта девушка вызвала у него ассоциации с бабочкой, которая вот-вот освободится от своего тесного кокона. Эта девочка способна на подлинные чувства, настоящую страсть.

— Допустим, вы меня убедили, — мягко проговорил он, глядя ей в глаза. — Но в таком случае, ma cherie, как мне вас называть? Имя Морган довольно странное для девушки.

— Так захотела моя мать, — объяснила она. — У моих братьев и сестер тоже необычные имена. Вы слышали легенду о Морган из «Артурова цикла». Она была женщиной.

— Весьма и весьма очаровательной, — заметил он. — И вы вполне соответствуете этому образу.

— Вздор, — быстро ответила она. — К тому же для вас я не Морган, лорд Росторн. А леди Морган.

Снова заиграла музыка — последний вальс из сета. Джервис рассмеялся.

— Что? — оживилась Морган. — Приятная мелодия? Иногда даже от танцев можно устать. Вы согласны, лорд Росторн?

— Согласен, если танцевать так, как в Англии, — вздохнул Джервис. — Совсем другое дело — в Вене.

— Ваш многозначительный взгляд и вздох гораздо красноречивее ваших слов, — сухо заметила Морган. — Смею заметить, лорд Росторн, вы слишком откровенно пытаетесь флиртовать со мной. Это похоже на вызов. Но вы меня не смутили. Давайте же потанцуем, как в Вене. — Морган улыбнулась.