Расторгнутая помолвка - Колдер Эйлин. Страница 15

— Ты пьян!— выпалила она. Николас опустился на диван.

— Да,— согласился он.— Ты права. Пью, чтобы забыть маленькую холодную чертовку, которую имел несчастье встретить.

— Ты пришел, чтобы меня оскорблять?— вежливо спросила она. Чутье подсказывало ей, что чем сдержаннее она будет реагировать на его выпады, тем быстрее он оставит ее в покое. Ей необходимо было, чтобы он ушел как можно скорее. Потому что она поняла, что возможно и такое: всем сердцем ненавидеть кого-то и одновременно изо всех сил желать, чтобы этот кто-то схватил тебя в объятия и никогда больше не отпускал.

— Я зашел навестить тебя,— сказал он и рассмеялся.

Мурашки побежали у Элен по спине — таким злым и горьким показался ей этот надрывающий душу смех. Склонив голову набок, прищурившись, Николас оглядел ее с головы до ног.

— Должен заметить, ты ужасно выглядишь. Да, ужасно.

— Благодарю!

Они ступили на опасный путь. Он сказал правду. Элен действительно выглядела ужасно, но он не должен узнать почему.

Уже четыре месяца каждый вечер ее тошнило, и, вместо того чтобы немного прибавить в весе, как обычно бывает в первой половине беременности, она потеряла несколько фунтов. У нее заострились скулы, обозначилась сероватая бледность щек. Даже роскошные волосы потускнели, потеряли обычную пышность. Элен знала, что черные брюки и белый свитер только подчеркивают ее теперешнюю бесцветность. Врач сказал, что многие женщины теряют вес в начале беременности, что это не повод для беспокойства и не повредит ребенку, но она все-таки волновалась.

— А ты, наоборот, похорошел,— едва отметила она.

— Неужели ты заметила? И когда? Когда ты уходила от меня, нагого и жаждущего тебя, выбираясь из дому среди ночи, словно маленькая воровка? Может быть, тебя замучила совесть? Или ты так осунулась от воспоминаний? Ты помнишь, что произошло между нами?

Ложь, ложь, одна только ложь. Ее спасение во лжи. Ложь во спасение. Не следует выказывать перед ним боль. Элен передернула плечами.

— Давай договоримся: то, что случилось, уже случилось. Назад дороги нет. Зачем ворошить прошлое? Забудем, и все. Ты не согласен?

Он цинично усмехнулся.

— А если нет, то что?

Она старалась не реагировать на его наглость, ненавидя себя за то, что сердце ее предательски стучит при виде Николаса, сидящего с элегантной непринужденностью в ее доме, вытянувшего длинные ноги...

— Не хочешь выпить кофе перед уходом? — спросила она не без намека.

— Нет, кофе я не хочу. Ты знаешь, чего я хочу. Тебя!— неторопливо проговорил он.

Глаза мужчины потемнели и сузились, недвусмысленно подтверждая его слова, обещая блаженство. Элен в очередной раз убедилась, как предательски ведет себя ее тело в присутствии Ника. Оно вновь зажило как бы собственной жизнью. Лицо вспыхнуло, кровь взыграла от горячего непреодолимого желания.

Почувствовал ли он ее слабость? Не это ли побудило его подняться и усадить ее на диван рядом с собой? Тело отказывалось повиноваться Элен, готовой капитулировать перед мужественной красотой Палмерса. А тот не сводил с женщины глаз.

— Я никогда не перестану хотеть тебя. Знаешь ли ты об этом? Чем бы я ни занимался, где бы ни был, желание не исчезает. У тебя ведь так же, да?

Он говорил, нежно целуя ее шею, пальцы его поглаживали высокие и упругие холмики грудей, и Элен чувствовала, как они тяжелеют. А тело? Каким же податливым оно стало, когда Ник прижал ее к себе, целуя с ненасытной жадностью мужчины, истосковавшегося по ласке.

Элен медленно погружалась на дно, растворяясь в море греховного желания. Ей казалось, что она распадается на атомы. У нее не осталось ни воли, ни разума, ни сил. Огонь страсти пожирал ее, и она ни о чем не жалела. Пальцы женщины потянулись к лацканам пиджака, сминая их в безумном стремлении освободить любимого от лишней одежды, потом скользнули к его груди. Короткий вздох удовольствия, сорвавшийся с губ Николаса, только подлил масла в огонь, и без того разгоревшийся сверх всякой меры. Элен опустила руку и вздрогнула, ощутив под ладонью напряженно восставшую мужскую плоть.

Он зашептал ей на ухо, как хочет ее, пропустил свою руку под свитер и медленно поднял к груди. Элен замерла, и вдруг в сумбурном потоке мыслей уловила ту, что беспокоила ее больше всего.

Они провели вместе лишь одну ночь, но тем не менее Элен было ясно, что Николас узнал ее тело лучше, чем иной мужчина тело собственной жены за многие годы. Каждый изгиб, каждую впадинку, каждый дюйм он изведал ртом, руками. В ту волшебную ночь Элен поняла, что, если бы Николас захотел, она обнажила бы перед ним не только тело, но открыла бы сердце, отдала бы ему душу — так искренни и глубоки были ее чувства к нему. А что же в итоге?

На пятом месяце беременности небольшой животик почти незаметен. Однако сама она видела разницу между собой прежней и нынешней, значит, это отличие может заметить и Ник. С тех пор как она забеременела, ей пришлось перейти на бюстгальтер большего размера. Иногда даже на ночь его не снимала, так налились груди. Этого он не может не почувствовать.

Элен выпрямилась и оттолкнула мужчину от себя. Надо его выпроводить. Немедленно!

Николас в недоумении посмотрел на нее.

— Что-то заставило тебя передумать?— спросил он спокойно, почти равнодушно. Но ему не удалось ввести Элен в заблуждение. Под маской напускного безразличия проглядывали досада и боль. Ей тоже не хотелось расставаться с ним в такой момент. Но в ее теперешнем положении поддаться слепому влечению к человеку, для которого она — ноль, Элен не могла. Не имела права.

— Передумать? О чем это ты? Разве я когда-нибудь меняла свое мнение?

— Не меняла? В твоих глазах я прочел другое.

— Ты видишь и слышишь только то, что тебе удобно. Плевать тебе на мое мнение!— выкрикнула она, понимая, что не права.

— Давай, Элен! Ври напропалую! У тебя это хорошо получается, лгунья.

Элен отвернулась, не выдержав его взгляда.

— Прошу тебя, уходи,— тихо попросила она.— Уходи сейчас же.

Нельзя опускаться до перепалки. Грубость редко ведет к успеху и тем более неприемлема с такими, как Николас. Может быть, спокойный тон и умиротворяющие жесты, сопровождающие заключительную фразу, разбудят в его душе рыцарские чувства и он не станет препираться с женщиной и уйдет красиво?

Надеждам не суждено было сбыться.

— Я не уйду, пока не скажу то, что собирался сказать.

.— Тогда, побыстрее. У меня нет времени.

Элен встала и пошла к окну — ей было легче общаться на расстоянии. Опустились сумерки, и белые цветы на вишне казались неестественно яркими.

Николас настороженно смотрел на нее.

— У меня есть к тебе предложение.

— Еще одно предложение?— ледяным тоном переспросила она, вспомнив, что то же слово ей уже приходилось слышать.

— Надеюсь, ты не собираешься предложить мне деньги?

— Нет,— выдавил он,— не деньги.

— Продолжай. Я слушаю.

— Я хочу с тобой встречаться,— проговорил он наконец.

В ушах у нее радостно запели скрипки, но Элен заставила их замолчать.

— Встречаться? И для чего же тебе это понадобилось?— рискнула поинтересоваться она.

Палмерс скривил губы в улыбке, хотя такую гримасу можно было назвать улыбкой лишь условно.

— Для чего хочешь. Мы можем ходить в театры. Ужинать. Выезжать на пикники по выходным, в общем, проводить вместе время, как это делают обычно мужчины и женщины.

— И, вероятно, делить постель. Ты забыл упомянуть самое главное.

Глаза его хищно блеснули.

— О нет, Элен,— ухмыльнулся он.— Я, конечно же, не забыл про постель.

И в первый раз женщина порадовалась тому, что беременна: ребенок, которого она носит под сердцем, убережет ее от глупых поступков. Разве смогла бы она, не будучи беременной, отказаться от этого хладнокровного, циничного предложения? Но что могло из этого выйти? Когда она ему надоест, он бросит ее, и что же у нее останется? Разбитое сердце и втоптанная в грязь гордость.

— Извини,— холодно произнесла она,— меня не заинтересовало твое предложение.