Тайные желания джентльмена - Гурк Лаура Ли. Страница 25

- Значит, ты была кондитером в «Кларендоне»?

- Мое имя не называлось. Андре поручал мне обязанности, соответствующие этой должности, но, поскольку я женщина, он не мог официально сделать меня главным кондитером. В моей профессии считается, что только мужчины могут обладать способностями быть великими кулинарами. Это, конечно, абсолютно неправильно, но многие этому верят. Поэтому я решила добиться успеха и доказать, на что я способна. Так зачем задавать все эти вопросы о честности моих намерений? Неужели ты мне не доверяешь?

- Ни капельки, - не медля ни минуты, сказал он, что, конечно, не льстило ее самолюбию.

- Но ты меня не уволишь? И не выселишь? - спросила она с озадаченным видом. И когда он покачал головой, призналась: - Я была уверена, что ты меня выгонишь.

- Как недавно сказал мне брат, выгонять тебя было бы поступком, не подобающим джентльмену. Я пытался откупиться от тебя деньгами, но ты отказалась. Я предложил переселить тебя в другое место, но ты тоже отказалась. Если мне желательно отделаться от тебя, то это, видимо, единственное, что мне остается. Надо благодарить Лоренса за то, что он дал мне такую возможность.

Она не поняла смысла сказанного, но уяснила одно: он ее не выгоняет.

- Филипп, - удивленно сказала она, - ты, кажется, научился поддразнивать людей.

- Увы, нет. Не научился. Я совершенно серьезен, мисс Мартингейл.

- Но каким образом мое процветание может заставить меня уехать из «магазина тети Фионы»?

- Кухня, которой вы пользуетесь сейчас, достаточно просторна для ваших нынешних нужд, но если ваш бизнес будет процветать, это помещение будет для вас тесновато, а это заставит вас перенести вашу булочную в какое-нибудь другое место. Поскольку Лоренс намерен сделать дом на Халф-Мун-стрит своей лондонской резиденцией, в моих интересах будет способствовать вашему успеху, а следовательно, вашему скорейшему переезду в более просторное помещение. А пока, если вы будете кондитером для обслуживания всех моих благотворительных мероприятий, вы будете слишком сильно уставать, чтобы вам хотелось развлекаться полночным флиртом с моим братом.

Она понимала, что повторять ему вновь, что никаких видов на Лоренса она не имеет, было бы пустой тратой времени.

- Значит, твоя стратегия заключается в том, чтобы убить меня добротой?

- Именно так.

Она восхитилась его гениальностью, но была готова скорее умереть, чем признать это вслух. Поэтому она вздохнула, делая вид, что разочарована.

- А я-то смела надеяться, что ты делаешь это щедрое предложение благодаря глубокой и неослабевающей привязанности ко мне.

- Привязанности? - Он окинул ее весьма нелестным взглядом. - Я не назвал бы это привязанностью, мисс Мартингейл.

Выражение его лица было крайне высокомерным, и Мария разозлилась на себя за то, что ей до сих пор было больно это видеть.

- Что с тобой произошло? - спросила она, не успев вовремя остановиться. - После смерти твоего отца ты стал другим. Когда я приехала домой из Франции, я заметила, как сильно изменило тебя получение титула. Причем не в лучшую сторону.

Он приподнял подбородок, а это было верным признаком того, что она задела его за живое.

- Что за наглость! - осадил ее он. - Будь осторожнее, Мария.

Но быть осторожнее не входило в ее намерения.

- Когда мы были детьми, мы с тобой были друзьями. Помнишь? Но как только ты стал маркизом, такие пустые, глупые вещи, как «классовые различия», «люди одного круга», стали для тебя важнее, чем моя дружба. Лоренс продолжал обращаться со мной, как с другом, как с равной, а ты нет.

- Мы с тобой не ровня! - воскликнул он с такой злостью, что она вздрогнула. - Теперь, когда мне нужно думать о своем титуле и положении, мы не можем больше быть друзьями. - Он отвел взгляд в сторону и тихо добавил: - Нам с самого начала не следовало становиться друзьями.

- А как же Лоренс? Ведь он не маркиз. Однако ты все-таки решил, что нас тоже следует разлучить.

- Вы собирались бежать в Гретна-Грин, чтобы обвенчаться. А джентльмен не может жениться на дочери шеф-повара.

Она даже растерялась.

- Ей-богу, Филипп, какой ты, однако, сноб.

- Смотреть правде в глаза - это не снобизм. Брак между представителями разных классов ни к чему хорошему не приводит. Он не приносит счастья.

- Мы с Лоренсом любили друг друга.

- Любили? - Он презрительно пожал плечами. - Это была не любовь. Это было увлечение!

- Лоренс любил меня.

- А как он продемонстрировал это, ты помнишь?

Эти слова причинили боль, и она резко втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Она даже говорить смогла не сразу:

- В этом виноват только ты.

- Я предоставил ему право выбора.

- Предоставил выбор без выбора! Или я, или его наследство. Если бы он выбрал меня, то потерял бы не только средства к существованию, но и твое уважение и привязанность. Он этого не смог бы вынести. Как ты мог так жестоко поступить с нами?

- Жестоко? Я использовал свое влияние, чтобы спасти брата от несчастного брака.

- А на то, что при этом были разбиты наши сердца, тебе наплевать?

Выражение его лица ничуть не смягчилось.

- Разбитое сердце можно починить. А вот несчастный брак дело непоправимое.

- А как же наша дружба, Филипп? Ты не подумал о том, что мне было больно потерять твою дружбу? Или тебе и на это тоже наплевать?

- Мой секретарь пришлет тебе подробные сведения о благотворительных мероприятиях, для которых потребуется твое обслуживание, и назначит соответствующие встречи. Всего хорошего, мисс Мартингейл.

Она взяла свою кожаную курьерскую сумку, поднялась с кресла и направилась к двери.

- Мария! - услышала она его голос.

Она остановилась, уже взявшись за ручку двери, но не оглянулась.

- Мне на это не было наплевать, - сказал он за ее спиной. - Но, как я уже говорил, мы вообще не должны были становиться друзьями. Дружба между маркизом и дочерью семейного повара невозможна. Так уж устроен мир, в котором мы живем.

Она заставила себя взглянуть на него через плечо.

- Нет, Филипп, это мир, в котором живешь ты.

- В нем живет и Лоренс, и поэтому я сделал все, что мог, чтобы предотвратить его женитьбу на тебе. Свадьба «с побегом» всегда вызывает толки, но если заключается брак между людьми, принадлежащими к разным классам, как ты и Лоренс, то дело не ограничится шепотком за вашими спинами. Многие семейства откажутся принимать вас. Многие из друзей Лоренса будут вынуждены прекратить общение с ним, по крайней мере на публике. Если бы у тебя было большое приданое и он женился бы на деньгах, люди, возможно, посмотрели бы сквозь пальцы на твое происхождение и отсутствие родственных связей. Но поскольку ты дочь повара и без гроша в кармане, этого тебе не простят.

- Неужели ты не можешь понять, что мне безразлично, что шепчут за моей спиной?

- Тебе, возможно, это безразлично, но не Лоренсу. Ему это совсем небезразлично. Он гораздо острее, чем ты, почувствует на себе клеймо этого брака, потому что ему будет невыносимо утратить всеобщее доброе мнение. Я люблю своего брата, но сознаю также его недостатки. Лоренс никогда не умел посмотреть в лицо неприятной реальности. Оскорбительные замечания в обществе, сокращение количества приглашений и сплетни мало-помалу сломают его и тебя и разрушат любовь, даже если она была между вами.

Уверенность, с которой он говорил, возмутила Марию до глубины души.

- Все хорошо, что хорошо кончается, - резко сказала она. - Смотри, как удобно все получается: ты способен подчинить людей своей воле, оправдывая это тем, что все делается для их же блага.

Она ушла, не дожидаясь ответа. Выйдя из здания, она медленно побрела вдоль набережной, глубоко вдыхая влажный воздух с реки и пытаясь подавить в себе гнев.

Стояла типичная весенняя погода с пронизывающим ветром. В конце улицы показалось такси, и Мария нерешительно остановилась, взглянув на небо. Похоже, будет дождь, но, хотя она забыла взять зонт, она не подняла руку, чтобы остановить такси. Уж лучше она пройдется пешком.