Италия: вино, еда, любовь - Такер Майкл. Страница 42

Кроме того, именно я гораздо больше Джил общался с местными. Именно я ездил за покупками и улаживал все вопросы. Проблема заключалась в том, что владельцы магазинов рано или поздно начинали пользоваться столь удачно подвернувшейся возможностью потренироваться со мной в английском, которым они владели еще хуже, чем я итальянским. В результате мы переливали из пустого в порожнее. Впрочем, я также мог поговорить с людьми, стоявшими в очереди, с теми, кто по какой-то причине не знал ни слова по-английски. Вот вам и еще одна возможность попрактиковаться.

Где-то через пару недель после начала занятий в кружке рисования мы с Джил шли через площадь. Вдруг нас окликнули из маленького магазинчика дамского белья, расположенного напротив церкви на другом конце площади.

— Gille! Gille!

— Ciao, Марианна! — совсем как настоящая итальянка, закричала в ответ Джил.

— Come va, Gille?

Они вопили во всю силу своих легких.

— Bene, bene, tu?

— Beh!

Вот это мое самое любимое выражение в итальянском языке. Слово очень короткое, его словно выплевывают, чуть-чуть повышая тон. Оно может означать все что угодно. В данном случае его можно было перевести примерно так: «Никаких изменений, моя жизнь, как и прежде, дерьмо дерьмом, но я буду дурой, если начну на это жаловаться». Обычно подобное восклицание сопровождается каким-нибудь жестом, которых в Италии огромное множество. В нашем случае Марианна выставила перед собой руки, слегка повернув ладонями кверху, словно в отчаянии молила Господа о помощи.

Джил и Марианна громко рассмеялись и помахали друг другу. А я стоял и смотрел на них. Меня никто не представил. На меня не обратили внимания.

— A giovedi!

— Si, a giovedi!

До встречи в четверг. Джил пошла быстрее. Когда мы пересекали площадь, она улыбалась и махала старичкам на скамейке.

— И куда мы сейчас пойдем? — спросила она. — К Уго?

Я кивнул, стараясь от нее не отставать. Одного взгляда, брошенного на Джил, было вполне достаточно, чтобы сразу понять, в сколь отличном настроении она сейчас пребывает. Ей удалось преодолеть рубеж. Теперь город принадлежал ей.

Глава 27

На следующей неделе мы отправились в Рим встречать Каролину. Как и в прошлый раз, она прилетела сразу же после соревнований по триатлону. Мы с Джил ощущали себя финишной ленточкой. По традиции, чтобы приободрить Каролину и помочь ей легче перенести смену часовых поясов, мы тут же угостили ее бутербродом с мортаделлой. Как только она вышла к нам после таможенного досмотра, мы ощутили определенную неловкость. Я думаю, дело тут вот в чем: на протяжении семи лет мы жили вместе, одной семьей, и вот теперь все больше и больше времени пребывали вдали друг от друга. Всякий раз, когда Каролина приезжала в Италию, она проводила здесь все меньше времени, тогда как мы предпочитали оставаться тут подольше. Каролина сказала, что не желает жить на стройке (в этих словах, безусловно, имелось рациональное зерно). Кроме того, у нее в Калифорнии было полно дел — и работа, и соревнования по триатлону. С этим тоже нельзя поспорить. При всем при этом становилось очевидно, что наши жизненные приоритеты разнятся все больше. Наша маленькая сиротка расправляла крылья. Это было очень хорошо.

Я вообще думаю, что она бы и вовсе не прилетела, если бы к нам в гости не собирался ее отец из Швейцарии. Каролина совершенно справедливо решила, что если не встретит его в Рустико, то это будет довольно некрасиво с ее стороны. Отец Каролины, которого зовут Курт, — путешественник, гурман и потрясающий рассказчик. С ним не соскучишься. Мы забронировали ему номер в гостинице — до завершения строительных работ в нашем, так сказать, придорожном трактире не было места.

Кроме того, нам позвонила Джуди Оберджонуа, которая как раз была в Швейцарии с мужем Рене, решившим навестить родных. К сожалению, Рене надо было возвращаться в Лос-Анджелес — его ждала работа. Джуди решила принять наше приглашение, заехать к нам и посмотреть на наше новое гнездышко. Короче, дело кончилось тем, что она остановилась в том же самом отеле, что и отец Каролины. Это было просто здорово — будет кому его сопровождать.

Все свидетельствовало о том, что наконец наступила пора развести огонь в печи, стоявшей у нас в саду, и приготовить на всех пиццу. Я звякнул Брюсу, он заявил, что с радостью окажет мне любую помощь, и мы договорились устроить пирушку на следующих выходных.

В итоге оказалось, что нам предстоит испечь пиццу на восемнадцать человек. Впрочем, мы понимали: если нам удастся развести огонь в печи, мы накормим столько народу, сколько надо — лишь бы тарелок хватило. Брюс был настоящим мастером по выпечке пиццы, pizzaiolo, так что я стоял у него за спиной, следил за ним и мотал на ус.

К делу приступили накануне — замесили тесто. Для начала мы с Брюсом решили провести эксперимент и замесили немного теста из муки категории «00», немного из муки «0», немного из цельнозерновой муки и немного из смеси двух сортов — «0» и «00». Эти два сорта различаются качеством помола и процентным содержанием отрубей. Мука «0» используется в основном для приготовления хлеба и пасты, «00» — для кондитерских изделий. Каждый кусок теста мы специально отметили, чтобы не перепутать, после чего отправили их в холодильник на ночь. Я набрал в огороде помидоров, сделал из них томатный соус, обжарил пару головок чеснока в оливковом масле. Мы прикупили моцареллы, колбасы, руколы, базилика, анчоусов, оливок, картошки, розмарина, гороха и сыра горгонзола, чтобы заправить всем этим пиццы в зависимости от вкусовых пристрастий наших друзей.

В воскресенье около часа дня подтянулись Брюс и Джоджо. Мы все вместе пообедали, чтобы подкрепить силы, после чего я и Брюс отправились разводить огонь, тогда как Джил с Каролиной под командованием Джоджо приступили на кухне к приготовлению начинки. Весь инструмент Брюс прихватил с собой из дома. Он привез лопатки для пиццы (две деревянные и одну из нержавеющей стали), длинную металлическую кочергу, чем-то напоминавшую хоккейную клюшку (такой в самый раз ворочать горящие поленья), и старую бамбуковую штору на растопку.

Для начала Брюс скомкал газеты (надо сказать, немало) и свалил их в кучу в центре печи. На эту кучу он накидал щепы помельче, а сверху водрузил бамбуковую штору. Затем на весь этот ворох он положил щепки и ветки покрупнее, сантиметров пять в диаметре. В результате получился внушающего вида погребальный костер. После этого Брюс поджег газеты, и мы стали смотреть, как в каменной печи, сложенной четыреста лет назад, расцветает пламя.

Не тратя времени понапрасну, Брюс продолжал подкладывать щепу по краям, постепенно расширяя область распространения огня. Подбросив дров, он брался за кочергу и принимался ею орудовать, обеспечивая доступ кислорода к пламени. У меня в голове мелькнула мысль, что прежде, когда за разведение огня брался я, мне, честно говоря, было боязно подкладывать столько дров, да еще в таком темпе. Я понимал, что скоро в нашей печи будет бушевать пламя, достойное самой преисподней.

— Подождем, пока языки пламени станут двигаться еле-еле — совсем как в замедленной съемке. Это будет означать, что действительно стало жарковато.

Брюс продолжал подкладывать дрова вокруг огня, покуда костер не сделался метра полтора в диаметре. Мы собирались натопить печь до такой степени, чтобы кирпичи, из которых был сложен свод, приобрели белый цвет. Это означало бы, что пора готовить пиццу. По оценкам Брюса, в этот момент температура должна была составить градусов восемьсот-девятьсот.

Гостей ждали около трех, так что я отправился на кухню, извлек из холодильника тесто и принялся в последний раз его месить. На ощупь оно было великолепным — гладким, атласным и от прикосновений слегка пружинило. А какой от него шел аромат! Надеюсь, что в раю будет пахнуть именно так. Мы решили, что сначала приступим к пиццам из муки категории «00», в которой, по словам Брюса, содержится чуть меньше клейковины. Тем временем Брюс трудился над огнем, занимавшим теперь весь очаг за исключением участка возле дверцы. Пиццу со всех сторон будет обдавать жаром. Огонь чуть-чуть унялся. Это означало, что мы добились нужной температуры. Я смотрел, как танцующие языки пламени медленно, очень медленно лижут свод печи. Более завораживающего зрелища мне еще не доводилось наблюдать. Я отправился на кухню и позвал Каролину с Джил, чтобы они тоже на это посмотрели. Мы стояли перед печкой и завороженно смотрели на огонь, не в силах поверить собственным глазам.