Смятение чувств - Бэлоу Мэри. Страница 96

– Тише, тише, – повторял он снова и снова. Чарльз уже не кричал, а хныкал; Ребекка тяжело дышала и стонала. – Теперь он в безопасности, любимая. Теперь никто не сможет причинить ему никакого вреда. И тебе. Вам обоим уже ничто не угрожает.

Луиза протиснулась между ними, чтобы укутать Чарльза в одно из самых больших одеял. Дэвид снова прижал младенца к себе, как только та отошла в сторону. Ребекка опустила голову на плечо Дэвида. Их сын плакал: он промок и замерз, его обидели; малютку переполняло негодование.

Дэвид не знал, сколько прошло времени – секунд или минут, – прежде чем он почувствовал себя виноватым. Он не имеет права обнимать Ребекку. И вообще, надо помочь Джулиану выбраться на берег.

Джулиан спас жизнь Чарльза, а в награду за это все о нем сейчас просто забыли.

Но оглянувшись на озеро, Дэвид не увидел Джулиана.

– У него же было достаточно времени, чтобы выбраться из камышей, – обратился он к отцу. – Я должен помочь ему. – Он быстро сбросил с плеч пиджак и стащил сапоги.

А потом, когда Джулиану уже пора было появиться на поверхности, чтобы сделать новый вдох, Джулиан всплыл вверх спиной. Руки его безвольно протянулись по бокам. Голова оставалась под водой.

– О Боже! – воскликнул Дэвид и нырнул в воду. Ему потребовалось лишь несколько взмахов, чтобы добраться до расслабленного тела своего названого брата. Дэвид передвигался, осторожно поднимая и опуская ноги, стараясь как можно реже касаться дна, чтобы не запутаться в камышах. Он схватил Джулиана за волосы и потащил. Тот был без сознания.

Тут же оказался и граф, нырнувший в озеро, чтобы распутать ноги Джулиана. Когда одна нога отца запуталась, он тряхнул ею, чтобы высвободиться, и стал помогать Дэвиду. Они вдвоем поплыли к берегу, удерживая на поверхности неподвижного Джулиана.

Женщины поспешно раздели Чарльза, насухо вытерли его одеялом, в которое тот был завернут, и тепло закутали его в другое. К ним бегом приближались двое слуг. Они поняли: творится что-то неладное, бросили повозку с продовольствием и поспешили на помощь господам. В тени деревьев появилась леди Шерер.

Но Дэвид ничего этого не замечал. Он с помощью отца вытащил Джулиана на берег, повернул его на бок и стал хлопать по спине, чтобы изо рта у него вытекла вода, которой тот успел наглотаться. Потом он перекатил его на спину.

– Ну, полно, Джулиан, – резко сказал он. – Пора очнуться, старина.

– Он мертв, – констатировал граф, ощупав рукой шею Джулиана.

Дэвид, однако, вспомнил, что сам произнес те же слова тогда, в Крыму. В тот момент на шее Джулиана тоже не прощупывался пульс.

– Нет, – возразил он. – Джулиан не мертв. Он просто без сознания… Полно, Джулиан.

Дэвид принялся трясти его, хлопать по щекам, давить ему на грудь, чтобы сердце снова забилось. Попытался сделать ему искусственное дыхание.

– Принеси одеяло, – попросил он отца, решительно подавляя в себе панику. Нельзя терять самообладания. – Он холодный.

– Он мертв, Дэвид, – проговорил отец очень спокойным, но совершенно обреченным тоном.

– Нет. – Дэвид опустился рядом с Джулианом на колени и стал ритмично давить ему на грудь. – Ну давай же, дыши, черт побери. Где же это проклятое одеяло? Принесите одеяло… Дыши!..

Кто-то опустился на колени рядом с ним у головы Джулиана. У Дэвида не было сил взглянуть, кто это.

– Дыши, будь ты проклят! Очнись, Джулиан!

– Он мертв, Дэвид. – Граф положил руку ему на плечо.

Дэвид наконец осознал, что отец говорит правду. Джулиан был мертв. Джулиан умер в тот момент, когда Дэвид полностью отдался чувству облегчения и восторга, когда он обнимал Ребекку и сына. «Джулиан погиб, спасая Чарльза, – подумал Дэвид. – На него не обратили внимания, и он утонул».

Джулиан был мертв. Холодный и мокрый, он все еще лежал на земле. И был мертв.

Дэвид наклонился вперед, спрятал свое лицо на груди Джулиана и разразился глубокими, мучительными рыданиями.

Рядом с ним тихо и спокойно стояла на коленях Ребекка, всматриваясь в мертвое лицо мужа.

– Джулиан, – прошептала она, протянув руку и убрав с его лица прядь мокрых волос. – Джулиан… – Она вынула из кармана платья носовой платок и с нежностью тщательно вытерла его лицо. – Джулиан… – Она пристально всматривалась в него, в лицо своего жизнерадостного, очаровательного мальчика, которое в смерти неожиданно стало таким спокойным, умиротворенным.

Он был мертв. Она так долго считала его погибшим и оплакивала его смерть. А потом он чудесным образом воскрес и вернулся к ней. На короткое время. На такое ничтожно короткое время. Теперь он снова мертв. На этот раз навечно.

– Джулиан… – Она ласково провела рукой по его щеке и губам. Она не почувствовала тепла его дыхания. Джулиан не дышал. Он был мертв. – О Джулиан, моя любовь… Моя любовь… – Ребекка склонилась над ним и обняла его, прижавшись своей теплой щекой к его холодному лицу.

Она зарыдала.

Глава 30

Стэдвелл, июль 1858 года

Ребекка села на траву, и расстелила свои черные юбки так, чтобы они не очень уж сильно мялись. Сняла черную шляпу с густой вуалью и положила ее рядом с собой.

Погода стояла великолепная, солнечная, и очень теплая для этого времени года. Было приятно греться на солнце и чувствовать, как овевает лицо свежий ветерок.

Ребекка выбрала почти то же самое место, на котором неделю назад они расстелили свои одеяла для пикника. Кругом царило безмятежное спокойствие – так же, как и тогда. На поверхности воды между ростками камышей мелькали солнечные блики.

Быть может, есть что-то нездоровое в том, чтобы возвращаться так скоро на то же самое место. Луиза была шокирована, когда Ребекка ей сказала, куда решила пойти. Ребекка полагала, что Луиза почувствует облегчение, узнав, что та не собирается попросить ее сопровождать. Вчера состоялись похороны. Граф настоял на том, чтобы Луиза перед этим провела несколько дней в постели. И он по-прежнему старался обеспечить ей покой. Бедняжка Луиза – нервы ее вконец расшатались.

«Он погиб именно здесь», – думала Ребекка, глядя на сверкавшую, восхитительную гладь озера. На заросли камышей, которые вряд ли представляли опасность для умеющего плавать человека. Но Джулиан тем не менее погиб.

И граф, и Дэвид весьма выразительно рассказывали члену городского суда, посетившему их дом, что Джулиан был тяжело ранен и потерял в воде много крови. К тому же ранней весной вода была все еще холодна. А одежда и обувь Джулиана оказались излишне тяжелыми, и ему было трудно удержать голову над поверхностью воды. Да и заросли камыша оказались весьма коварными. Отец и сын не упустили ни одной подробности, которая могла бы прояснить причины смерти Джулиана.

Смерть наступила в результате несчастного случая, отягченного опасным для жизни нападением. Таков был окончательный вывод судьи. Выслушав его, отец и Дэвид почти не скрывали чувства облегчения. То же самое испытывала и Ребекка. Было бы ужасно, если бы эту смерть объяснили тем, что…

Ребекка тяжело вздохнула. С учетом сложившихся обстоятельств убийство сэра Джорджа Шерера было вполне оправданно. Дэвид попал ему в сердце. Прямо в центр сердца. На этот раз он ни на дюйм не промахнулся. Леди Шерер забрала его труп и исчезла из Крейборна. Она отклонила помощь, которую предложил ей граф.

Ребекка сохранила странные воспоминания о леди Шерер, о том, какой выглядела Синтия в тот день. Хотя, возможно, ничего странного в этом все же не было. Ребекка тогда просто обезумела от горя, чтобы еще что-то замечать. Но позже она вспомнила, как леди Шерер молча стояла несколько в стороне от членов семьи и с каменным выражением лица смотрела не на тело мужа, а на мертвого Джулиана.

Ребекка вспомнила, как Синтия сказала ей, что любила ее мужа. Джулиана. В тот день нельзя было скрыть, что ее любовь к нему никогда не умирала. Бедная леди. Но теперь она по крайней мере освободилась от негодяя, который годами заставлял ее страдать за то, что она любила Джулиана.