Свет первой любви - Бэлоу Мэри. Страница 36

За весь день он так и не вскрыл пакет, прибывший из Данбертона, адрес на котором был аккуратно написан рукой его управляющего. Пакет подождет. Сегодня вечером он все равно не сможет как следует сосредоточиться на делах. Но и уснуть он тоже не сможет, это ясно. Мозг его был возбужден. Может быть, оп успокоится, если прочтет несколько скучных отчетов? Возможно – призрачная надежда, – они даже убаюкают его? Он вскрыл пакет, нашел там, как и ожидал, отчеты управляющего и еще запечатанное письмо, надписанное незнакомой рукой. Рука, судя по всему, женская. Любопытство заставило его разрезать конверт.

«Милорд, – прочел он в первых строках, – я разорвала помолвку с сэром Эдвином Бейли. Я ношу ребенка три месяца. Это не призыв о помощи. Но все же я пришла к выводу, что вы имеете право знать об этом. Ваша покорная слуга Майра Хейз».

Несколько минут он смотрел на письмо, потом тщательно сложил его, повторяя все сгибы, затем судорожно скомкал его и швырнул через всю комнату. Три месяца! Проклятая… дрянь! Три чертовых месяца! Рука его сжалась в кулак, и он крепко зажмурил глаза.

Когда он спрашивал ее, не беременна ли она? В конце января. Два месяца назад! Даже больше. Тогда она уже должна была знать. Ведь он спросил ее напрямик. А что ответила она? «Разумеется, нет. Смешно даже предположить такое». Он как сейчас видел презрение на ее лице. И тогда она все знала! Но и у Тревелласов, за неделю до его отъезда из Данбертона, она тоже ничего не сказала. Он заговорил с ней, пытался быть добрым, а что получил в ответ? Она посмотрела на него с вызовом и притворилась, что забыла обо всем. Будучи почти три месяца беременной!

Проклятая… дрянь!

Дождалась, пока он уедет, чтобы сдержанно и спокойно сообщить – она, дескать, три месяца как беременна! И еще успокоить его, что вовсе не просит о помощи. И эта официальная подпись – «Ваша покорная слуга»!

– «Покорная»! – Он выговорил это слово, стиснув зубы. – Вот уж воистину покорная, мисс Хейз. Клянусь, вы таковой и пребудете – до конца вашей несчастной жизни. Благодарите провидение, что вы далеко от меня в эту минуту. Молите Бога, чтобы я поостыл к тому времени, когда вернусь в Корнуолл.

«Разрешение на брак, – подумал он. – Понадобится особое разрешение!» Утром он как можно быстрее достанет его – и в путь. Но ведь завтра рано утром Рекс дерется на дуэли! Быть может, его убьют. И тогда будут похороны…

Он вскочил и провел обеими руками по волосам.

– Пропади все пропадом! – вскричал он.

На самом деле выругался он куда крепче. Однако его браку нехватка страсти не грозит, угрюмо подумал он и громко рассмеялся. И страсть эта называется «отчаянная ненависть».

Его браку. Его браку! Он станет женатым человеком. Через шесть месяцев станет отцом. А Майра Хейз не просит его о помощи.

– Пропади ты пропадом! – прошептал он. – Пропади ты пропадом, Майра!..

Рекс Эдамс, виконт Роули, не погиб на дуэли с сэром Ховардом Коупли. А сэр Коупли на дуэли погиб и вполне заслужил смерть, поскольку в дополнение к своим прежним грехам, счет которым легион, нарушил дуэльные правила и выстрелил прежде, чем был подан сигнал. Он ранил лорда Роули в правую руку, но не вывел его из строя. После этого Коупли пришлось стоять и ждать, пока противник неторопливо и тщательно целился. Казалось, он размышлял, убить ли негодяя или только ранить, и, в конце концов, убил.

Когда Коупли выстрелил и ярко-красное пятно появилось на рукаве рубашки виконта, мистер Гаскон прицелился из своего пистолета. Кеннет и лорд Пелем стояли оцепенев. Они не знали, насколько серьезна рана виконта.

Но когда все осталось позади, Роули подошел к ним размашистым шагом, с мрачным выражением лица и стал одеваться, даже не взглянув на доктора и ни на кого не обращая внимания. Но потом он резко отвернулся, еще не надев сюртука, и его вырвало на траву. Друзьям хорошо была знакома эта реакция на только что закончившееся сражение. Человек никогда не привыкнет смотреть в лицо смерти.

– Завтракать! – сказал Роули, одевшись. Лицо его было пепельно-серо и решительно. – В «Уайт-клуб»?

– В «Уайт-клуб»! – И мистер Гаскон хлопнул друга по здоровому плечу. – Все равно бы ему не жить, Рекс. Не ты, его убил бы я.

– Может быть, лучше не в «Уайт-клуб», а ко мне? – предложил лорд Пелем. – Посторонних не будет, и все такое.

Кеннет глубоко втянул в себя воздух.

– Я должен немедленно уехать, – сказал он. – Я должен вернуться в Данбертон.

Он с удовольствием избежал бы этого разговора, но это было невозможно. Друзья повернулись и с удивлением посмотрели на него.

– В Данбертон? – переспросил, нахмурившись, лорд Роули. – Прямо сейчас, Кен? Сегодня утром? Даже не позавтракав? Я думал, ты пробудешь в Лондоне до конца сезона.

Теперь, когда все происходящее нужно было облечь в слова, оно приобрело четкую реальность.

– Когда я вернулся домой вчера вечером, – сказал Кеннет, – меня ждало письмо. – Он попытался улыбнуться, но тут же понял, что не в состоянии скрывать свои истинные чувства перед этими людьми, знающими его почти так же хорошо, как он знает себя сам. – Кажется, через полгода я буду отцом.

Наступила странная тишина, если учесть, что их было четверо и только что закончилась дуэль. Доктор все еще стоял на коленях перед телом сэра Ховарда Коупли.

– Кто она? – спросил наконец лорд Пелем. – Она из тех, с кем мы познакомились, когда были у тебя, Кен? Она леди?

– С ней вы не знакомились, – угрюмо отвечал Кеннет. – Да, она леди. Я должен ехать домой и жениться на ней.

– Позволено ли мне будет заметить, что вид у тебя далеко не счастливый? – мрачно спросил мистер Гаскон.

Все смотрели на Кеннета с одинаковым выражением лиц – смущенно-озабоченным.

Он засмеялся.

– Наши семьи враждовали с давних пор, – сказал он. – И вряд ли я когда-либо испытывал большую антипатию к женщине, чем испытываю к ней. Пожелайте мне удачи. – Он снова засмеялся и тут же почувствовал, что предал ее. Он не имел права говорить так даже своим самым близким друзьям.

– Кен, – спросил лорд Роули, – мы чего-то не поняли?..

Но Кеннет сказал уже достаточно. Более чем достаточно. Она должна стать его женой, а он рассказывает им, с какой антипатией к ней относится. Идеи обозвал ее бледным чучелом и бесцветным трупом.

– Ничего такого, что мне хотелось бы открыть вам. Мне нужно ехать. Рекс, я рад, что сегодня утром все обернулось так удачно. Прежде чем вы уедете отсюда, доктор должен осмотреть рану. Рад, что ты не пощадил Коупли. Я опасался, что ты решишь оставить ему жизнь. Такие негодяи не имеют права жить.

И Кеннет зашагал к своей лошади. Он шел не оглядываясь. Ему нужно получить особое разрешение на брак. Это не займет много времени. Потом предстоит проделать долгое путешествие с такой скоростью, на какую он только способен.

А в конце этого путешествия ему предстоит встретиться лицом к лицу с женщиной. С Майрой Хейз, его будущей женой. Матерью его ребенка. Да поможет ей Бог – и ему тоже!..

Глава 14

Вскоре сэр Эдвин Бейли ответил на письмо Майры. В своем письме он называл Майру женщиной необыкновенно разумной. Она, стало быть, поняла, что он сожалеет о той порывистости, с которой искал счастья для себя в то время, когда его дорогая матушка была серьезно больна. Стало быть, мисс Хейз поняла, какое чувство вины пробудило в его груди потакание собственному увлечению в то время, когда он мог быть только защитником и руководителем своих трех осиротевших сестер. И стало быть, у мисс Хейз достало духа, самоотречения и доброты освободить его от этого обещания. Она и ее достойнейшая матушка окажут ему честь, если будут рассматривать Пенвит-Мэнор как их собственный дом, по крайней мере до тех пор, пока он не почувствует, что свободен возобновить свои ухаживания, – быть может, по прошествии одного-двух лет. Он остается их покорным и смиренным слугой.

– Исключительно любезное письмо, – сказала леди Хейз, прочтя его. – Итак, мы можем жить спокойно еще годик-другой, Майра.