Противостояние. Книга первая (СИ) - "Сан Тери". Страница 35

Я ёрзал и выкручивался, но он с лёгкостью удерживал, демонстративно не обращая внимания на мои потуги. Ему нравилось. Нравилось злить меня и наблюдать за реакцией, нравилось доводить до слёз. А когда я открыл рот, собираясь заплакать, он, воспользовавшись моментом, с усмешкой запихал туда конфету.

Вкусно. Это было так вкусно, что глаза мои раскрылись в удивлении.

- Нравится? – Он улыбнулся, поразив меня удивительной нежностью - мелькнувшей солнечным лучом и пропавшей за тучей печали.

Я кивнул и открыл рот, подставляя язык для новой пастилки.

- Кого теперь будет любить малыш Реми? - спросил мужчина самодовольно и сам же ответил: - Конечно, дядю Канто.

Он победно усмехнулся Дьюриналю. И, наклонившись, прошептал мне на ухо почти беззвучное: – Потому что дядя Канто очень сильно любит малыша Реми.

- Нечестно, Канто, - пробасил Дьюриналь. – Подговариваешь ребёнка против меня, но детскую любовь ничем не купишь.

- На яблоках не разорись, – фыркнул Канто. – Открой ротик, малыш. Кого ты больше всех любишь?

- Касетки кусные!

Мужчины захохотали:

- Кажется, мы оба проиграли.

- Э, нет... Я так просто не сдамся. – Подмигнув, Канто слегка подбросил меня вверх...

Я видел себя светловолосым шустрым колобком с маленькими ручками и ножками. Подкупающего невинностью распахнутых синих глаз, которые смотрели на мир с живым детским любопытством и непосредственностью, заставляющей смягчаться самые суровые сердца.

- Рем удивительный, он околдовал Канто, – перешёптывались женщины, глядя на главу "Призраков", гоняющего с малышнёй по траве среди деревьев. – Учитель года три не улыбался и к детям не подходил. Магистр Гавейн собирался найти нового наставника.

- Тогда получается - расколдовал...

- А сейчас играем в прятки! Считаю до десяти, а кого найду - поймаю и съем.

Канто, хлопнув в ладоши, заставил малышей с криками разбежаться. Всех, кроме одного, застывшего посреди полянки.

- Почему не убегаешь, Реми? - Сдерживая улыбку, "призрак" опустился на корточки, поправляя сбившуюся от бега детскую курточку, собирая рассыпавшиеся волосы обратно в хвостик и, не найдя заколки, закрепляя его браслетом с собственной руки.

- Я спрятался, - важно ответил малыш, морщась и еле терпя все эти процедуры - ими его регулярно мучила бабушка Эвей.

- Тогда почему я тебя вижу?

Рот Канто дёргался, словно кто–то тянул за ниточки. Мастер продолжал сохранять серьёзность, но глаза смеялись.

- Потому что я столбик. Я замаскировался. Тсс-с.

- Столбик?

Казалось, ничто не способно сделать мастера Канто живым, но вот же...

- Ладно, столбик.

Малыш оказался сидящим на чужой руке, не успев возмутиться тем, что ему испортили всю маскировку и теперь враги его найдут.

– Пошли, поищем остальных, а заодно поучим тебя прятаться получше...

- Канто, зачем он тебе?

Магистр Гавейн с недоумением смотрел на наставника, на чьих руках, свернувшись калачиком, безмятежно дрых ученик.

- Какой ответ ждёшь услышать?

- Прошлое тебя ничему не научило? Желаешь повторения?

- Можешь не утруждаться, я ничего не забыл. – На мгновение голос Канто сделался желчным.

- Хотелось бы верить. - Голос Гавейна сочился похожей желчью.

- Ты боишься? – Канто не нравился разговор. Он сожалел о том, что решил вернуть это белобрысое чудо в распоряжение госпожи Эвей. Малыш не маленький, сам бы добрался, зато не пришлось бы сталкиваться с магистром в дверях.

- Айгура, очнись, ты же видящий! На мальчике знак твоей смерти. Если ваши пути соединятся, он тебя погубит. Отпусти прошлое. Оно ничего не даст тебе, кроме боли, и ничего не изменится. Это неверный путь.

- Похожие речи я веду с учениками. – Канто слабо улыбнулся. – Легко советовать, от советов голова не болит. Это мой путь, Гавейн. Всё, что могу... Добрый вечер госпожа Эвей, хорошая погодка сегодня. – Канто, безошибочно определив приближение жены магистра, склонил голову. И той не осталось ничего другого, как выйти из убежища, в котором она надеялась подслушать разговор.

- Возвращаю. – Канто неуловимо улыбнулся глазами, обменявшись с госпожой Эвей взглядами родительского понимания, которого был напрочь лишён магистр.

- Рем не любит дядю Канто, он плохой, – сонно пробормотал малыш, совершенно не желая отцепляться от чужой одежды.

Госпожа Эвей недобро рассмеялась:

- Удивительно, какой проницательный ребёнок.

- Зато дядя Канто любит Реми.

В голос Канто прокралась нотка нежности, заставив госпожу Эвей только что не силой отобрать у него ребёнка. Тот недовольно захныкал, пытаясь залезть обратно.

- Рем ничего не должен об этом знать, – тоном, полным тихой скрытой ярости, сообщил магистр. – Не взваливай на него эту ношу.

- Он не узнает. – лицо Канто сделалось совершенно непроницаемым. - Но взамен - отдай его мне, не вмешивайся. Лучше не вмешивайся, Гавейн.

- Ты мне угрожаешь, что ли? - Лицо магистра приняло надменное выражение, которое тут же разбилось о собачий взгляд Канто.

- Ты отобрал у меня слишком многое. Я не отдам его.

Несколько секунд магистр стоял, не зная, чем возразить.

- Дурак, – отчётливо проговорила госпожа Эвей. – Жизнь тебя ничему не учит. Делай, что хочешь, хоть псам себя скорми, никто не станет сожалеть.

- Живи, Реми.

Я стоял перед мастером Канто. Он улыбался, чуть виновато склонив голову. Я наконец видел его настоящее лицо - окутанное нежностью, идущей из глубины сердца. Нежность смягчала черты, светилась в тёмных глазах. Длинные волосы, обычно собранные в хвост или в узел замысловатой причёски, исчезли, осыпаясь длинными локонами вниз. Остались короткие встопорщенные прядки, отчего лицо мастера Канто стало совсем юным, мальчишеским...

Он легко засмеялся и повернулся навстречу ожидающему его гиганту, сидящему под деревом в окружении ребятишек.

- Мастер Дьюриналь! – закричал я радостно, узнавая гостя. Дьюриналь помахал мне рукой.

- Живи, Реми.

Я ощутил вкус чужих губ, но так и не понял, куда исчезло дерево, дети. И куда ушли мастер Дьюриналь и наставник Канто.