Противостояние. Книга первая (СИ) - "Сан Тери". Страница 44

Не знаю, что там у орденцев с маскировкой, но от этого парня за версту веет угрозой. По нему настолько легко читается опасность, что это даже смешно понимать. В храме он бы и недели не протянул: слишком приметный, слишком выделяется - абсолютно непрофессионально.

Будь мы на одной стороне, я бы с радостью огранил эту неотшлифованную чёрную жемчужину, обучил бы, вложив в него всего себя. Для учителя отыскать достойного преемника - уже счастье; увидеть, как он засияет во всём своём блеске, - дорогого стоит.

Впрочем, я обучу его со временем, а он - обучит меня. Наши сражения много давали друг другу. Я поднял ступень мастерства после второй битвы, узнав из техники Лории новый удар. Верю, что и для инквизитора раны от когтей не прошли бесследно. Во второй раз он на эту атаку не попадётся, а хватит ума - сумеет и адаптировать её под свой стиль. Интересно, как поживает плечо - наверное, болит? Двигает он им не очень уверенно. Инквизиторы - не ведьмаче, это у нас шрамов не остаётся. А Лория, вероятно, покрыт ими с ног до головы.

Хочу узнать это, увидеть всего, везде...

Замечаю недоумение Лории и спохватываюсь, сообразив, что так и не ответил на вопрос.

- Мишель, меня зовут Мишель Биар.

Вру первое, что приходит в голову. Выбирать и подбирать имена нет времени - просто глаза упираются в висящую неподалёку вывеску с именем часовщика. Не сразу понимаю, что не произношу, а быстро выпаливаю эту фразу вслух, краснея в итоге ещё сильнее. Сильнее просто некуда, но я умудряюсь.

Вокруг гомонит толпа, мимо проходят люди. Солнце жарит рынок, раскаляя камни, в воздухе плывут тысячи запахов. Но для меня существует только один - связанный с человеком напротив. Мысленно пытаюсь надавать себе по морде, встряхнуть за шкирку, побить по щекам, заставляя опомниться, прочухаться; но не могу, не получается - растекаюсь в лужицу.

- А вас? У вас тоже имя... должно... эээ... быть...

Сам себе не верю, слыша этот робкий, заикающийся голос - так сказать, приложение к комплекту чуши, которую извергает рот. От понимания происходящего хочется убиться. Этот суровый парень взбесился от одного моего неудачного падения! Сомневаться не приходится: встретив такую жалкую тряпку и мямлю, он брезгливо разожмёт руку и, повернувшись, просто исчезнет в толпе.

А я впервые в жизни ничего не могу с собой сделать. Совершенно ничего не могу. Голова плывёт и отказывается включаться. Сердце выстукивает, забиваясь пульсом до горла, лицо полыхает огнём. От волнения даже кончики пальцев подрагивают. Увидел бы это магистр - не поверил бы. Какой магистр - я сам себе не верю.

Что со мной творится, как я могу быть таким?

Проклятье. Проклятье. Соберись, Рем.

- Алиссин Лория.

Я не сразу понял, что мне отвечают.

Лория сглотнул. В отличие от меня, он не медлил с ответом, и в то же время с ним, как и со мной, определённо что-то происходило. Понять бы что. Но голова моя временно сделалась недееспособной. Инквизитор представился, продолжая держать, не позволяя отцепиться, исчезнуть, затерявшись в человеческом море.

Он назвал настоящее имя, или то, что считал возможным использовать в качестве имени. Одно это говорит о многом - как и то, что мы по-прежнему стоим вместе, медлим. Промедление странное, неестественное, чужая рука бросается в глаза: слишком агрессивный жест, собственнический, властный.

- Что-то не так, Мишель?

Идиотский вопрос. Тут всё не так. Лория спрашивает, а сам продолжает пожирать меня совершенно бешеными глазами.

Он сам-то, интересно, понимает, как это выглядит, на что похоже? Не выдерживаю первым, смущаюсь окончательно, заметавшись, забегав взглядом по сторонам, выискивая путь удрать.

Ноги себе отрублю, если они, две трусливые сволочи, посмеют сдвинуться с места; но это выше меня - почти инстинкт.

Я не стеснителен, всё гораздо хуже. Эта мучительная застенчивость в детстве мне самому казалась непреодолимой, но потом, с возрастом, я умело спрятал её под бравадой. И вот... на тебе! - вылезла из-под маски, в присутствии Лории, и мой бойцовый петух моментально выдохся, прикусив язычок.

Хочу побыть улиткой, недолго; спрячусь в панцирь, оставив снаружи лишь рожки, переварю всё это, уложу внутри себя, и вылезу, превратившись обратно в петуха; но сейчас я не в состоянии справиться.

Хочется зажмуриться. От близости Лории меня совершенно уносит. Сердце выпрыгивает наружу, ноги подгибаются от одного понимания, что он настолько близко. Да у меня даже язык к нёбу присох.

Воды. Воды... и десять поцелуев на сдачу. Поцелуи - первое средство для спасения присохших языков.

Ощущаю исходящее от него тепло, запах. Меня размазывает чужим присутствием, дышать не могу, растворяюсь в стальных глазах, тону синим лепестком в чужом водовороте.

- В-вы... в-в-вы д-держите м-меня, - отвечаю, с ужасом слыша хриплый писк из собственной груди.

Слава проклятым богам, свидетельство моего бесславного позора останется только между мной и Алиссином. Вот только проблема в том, что Лория - последний человек на земле, перед которым я желал бы показаться жалким неудачником. Верю, что обладаю и неплохими сторонами, но все они куда-то разом деваются. Всё, что остаётся, я готов убить сам, своими руками, чтобы избавить инквизицию от необходимости тяготиться обществом идиота.

Проклятье.

Утекаю через собственные уши, следом за чужим голосом. Понимаю, что Лория может свернуть меня в коврик, взять под мышку и унести, а я окажусь не в состоянии сопротивляться. Может статься, помогать начну.

Всё, пусть отпускает. Я готов уйти... почти...

Делаю судорожный вдох и забываю, как выдохнуть обратно.

- Не хочу тебя отпускать. - Выразительный шёпот Лории скользит по моей спине тысячами тёплых, волнительных мурашек, довершая то, что не успели сделать присутствие и обволакивающий сумеречный взгляд. - Можно, я тебя себе оставлю?

Начинаю дрожать. Ощущаю себя бумажным змеем, привязанным к нитке сомнения. Ветер бросает в разные стороны, а я не могу выбрать, куда лететь. Вперёд или назад, вправо или влево. Борюсь с желанием врезаться в инквизитора и запутаться руками, повисая на ветвях чужого дерева, и внезапно понимаю: для того чтобы повиснуть в другом человеке, руки не нужны.

Мы стоим посреди улицы в маленьком мирке двоих, не замечая толчков, ворчания людей, пёстрый водоворот, струящийся через нас. Оба понимаем: нам не разойтись. Мы приклеились друг к другу, как в сказке про золотого гуся. Кто из нас золотой гусь, остаётся невыясненным.

- Неужели ты сейчас хочешь уйти, Мишель?

Вопрос - формальность, предоставляющий мне право выбрать: быть или не быть. Смуглые пальцы, помедлив, неохотно разжимаются.

Я машинально растираю плечо. Мы ведьмаче, любим свободу. Свободные, самостоятельные, независимые...