Первый раз - Ольховская Анна Николаевна. Страница 43

Скорее всего, Славку просто-напросто вернут в отцовские надежные руки. Если только… Если только парень не сообразит то же, что и я, и не найдет какое-либо другое решение.

За завтраком любезный хозяин и его приятель выглядели довольными и безмятежными. А мне образ овцы безмозглой давался все труднее. Хотя какой там образ, слишком это высокопарно звучит. Образина надоевшая – так будет ближе к истине.

Я угрюмо слушала жизнерадостное токование этих траченных молью тетеревов и ковыряла ложкой овсянку. Глотать эту скользкую гадость не хотелось абсолютно.

– Что-то Анна не есть веселый. – Эх, черт, они все же обратили внимание на мою унылую физиономию. Ничего, объяснение всегда у меня в кармане. Оп-ля!

– Ах, знаете, Фридрих, я, видимо, вчера все же перестаралась за ужином, – тускло улыбнулась я. – А теперь у меня голова раскалывается, и тошнит очень. Какая уж тут еда! Мне и смотреть на нее противно. Я, с вашего позволения, пойду, прилягу. Сил никаких нет!

– Яа, натюрлих, идти в постель, отдыхать, – участливо покивал мне герр. – Может, позвать доктор?

– Нет, спасибо, не стоит, – я дрожащей рукой отложила ложку и встала из-за стола. – Думаю, все пройдет и так. Я просто еще не совсем оправилась после ранения. Ничего, дома долечусь, скоро уже. Еще раз прошу прощения.

– Ну что вы, какие пустяки! – подключился к дипломатическим пляскам Голубовский.

Боже, это так мило! Я с глубочайшей признательностью (надеюсь, мне удалось затолкать свою гадливость подальше) посмотрела на этих славных мужчин и, буквально повиснув на перилах, улиткой потянулась наверх. Не забывая при этом мучительно постанывать и икать.

Очень хотелось постучать в комнату Вики, но увы – нельзя. Пришлось мне снова забраться в наблюдательное кресло и следить за территорией парка, одновременно прислушиваясь к происходящему в коридоре.

А в коридор вскоре пожаловал сам пан Голубовский. Он подошел к двери комнаты дочери и сухо сообщил:

– Виктория, мы с Фридрихом едем в Клатовы по поводу регистрации вашего брака. Надеюсь, ты подумала хорошенько и поняла, что лучше подчиниться. Если же ты продолжишь упорствовать, у нас для тебя есть оч-ч-чень весомый аргумент! Не вынуждай нас применить его. И кстати – не пытайся выбраться из комнаты без разрешения! В коридоре на время нашего отсутствия останется дежурить Хельмут. Так что сбежать тебе не удастся, лучше и не пробуй. Ну все, я пошел. Может, привезти тебе что-нибудь? Платье свадебное, к примеру, фату?

Господи, и это – отец?!! Да он просто наслаждается своей безграничной властью над дочерью, пузырясь самодовольством!

Значит, они своего пса на цепь в коридоре посадили. Интересно, почему? Раньше такого не было. Или… Или все же Славка попался? То-то физиономии у господ такие довольные! Сцапали мышонка, посадили его в коробочку и теперь, радостно хихикая, словно два дебила, периодически трясут коробочку и прислушиваются к реакции добычи.

Но если все действительно пошло не так, то где же Славка? Почему его не слышно? Видимо, в наказание за дерзость его заперли где-нибудь в подвале. Или в подсобном помещении. Надо бы мне обшарить замок, может, удастся помочь мальчишке. И вообще, хватит сидеть квашней и уныло вытекать перебродившим тестом из кастрюли! И так все ясно, во всяком случае – по поводу судьбы Сашиных детей. Значит, надо их вытаскивать из трясины отцовской любви и заботы.

Пока, к сожалению, я не могу ничего сделать: в коридоре торчит Хельмут.

Нет, ну точно – липкое тесто у меня вместо мозгов! А ну, хватит клекнуть, дамочка! Марш искать мальчишку, немедленно!

Ведь если Хельмут бдит в коридоре, значит, он не сможет уследить за мной. А остальные слуги в хозяйские дела не вмешиваются и внимания на гостей особого не обращают…

Действительно, коридор украсился премиленькой скульптуркой – эсэсовец на пьедестале. Именно так и выглядел душка Хельмут: вытянувшийся в струнку, подбородок вперед, руки за спину, ноги на ширине плеч – белокурая бестия, гордость арийской расы. Правда, в данном конкретном случае бестия была лысой. Но все равно, гордость и все такое…

Для начала, миновав статую Хельмута, я обошла все подсобные помещения вне замка: конюшню, гараж, вотчину садовника – результат оказался нулевым. Там просто негде было спрятать неугодного человека, не имелось для этого места.

Значит, остается собственно замок. А вот с ним все гораздо сложнее. Комнат и комнатушек тут немеряно, да и подвал с чердаком должны быть.

Пора было возвращаться в свою комнату, слишком долго мне отсутствовать нельзя. Хельмут непременно доложит хозяину, когда я выходила и как надолго. А мне ведь так плохо, я вроде собиралась полежать…

На обратном пути я изводила охранника стонами и причитаниями. Подвывая, я держалась руками за голову, изображая невыносимые страдания. Судя по счастливым зайчикам… Хотя нет, у такого зайчики в принципе не водятся, скорее – по счастливым тарантулам, радостно запрыгавшим в глазах Хельмута, получилось это у меня вполне жизненно. Парень наслаждался от души. Или от того, что у него там было вместо нее.

Так, теперь – в кресло, ждать возвращения фон Клотца и Голубовского.

Очаровашки появились через полтора часа. Заметив их автомобиль, въезжающий в ворота, я перебралась в постель. Устала ведь я, отдыхаю!

Минут через десять послышались шаги. Затем Хельмут пролаял свой отчет и был, судя по звукам, отправлен по месту основной службы. Надеюсь, чистить туалеты.

– Вика, мы вернулись! – Папенька, сообщив эту вдохновляющую новость, собрался было открыть дверь комнаты дочери, но, видимо, передумал.

Шаги приблизились к моим апартаментам. Тихий стук в дверь. Молчу. Стук погромче, затем дверь пытаются открыть.

– А, что, кто это? – мычу «спросонья» я. – Что, уже пора обедать? Я не пойду, посплю еще…

– Да-да, конечно, спите. Извините за беспокойство! – успокоившийся пан Голубовский вернулся к Викиной комнате, что-то тихо сказал фон Клотцу, и они вошли внутрь.

Выждав мучительно долгие три минуты, я соскочила с кровати и босиком подбежала к двери. Осторожно высунула нос в коридор. Нос, естественно, ничего не увидел, смог только сообщить мне, что ничем не воняет. Если не считать одеколона фон Клотца. «Клопомор № 5» – аромат вашей индивидуальности!

Пришлось подключить к оценке ситуации остальные органы чувств и высунуть в коридор всю голову. Пусто. В смысле, не в голове, а в коридоре. Стараясь не шлепать босыми ногами, я подкралась к нужной двери и попыталась слиться с деревяшкой в единое целое, чтобы услышать как можно больше.

– …понимать, Викхен, я любить тебя, не хотеть жить без тебя и не быть так! – Голос «страстного влюбленного» был сух и монотонен. – Я всегда получать, что хотеть, так быть и сейчас. Через три дня свадьба, и ты стать мой маленький фрау фон Клотц.

– Нет!

– Да, доченька, да, – ехидно встрял Голубовский. – Я же тебя предупреждал – лучше согласись по-хорошему! Документы уже подготовлены, регистрация состоится с тобой или без тебя. Но лучше бы с тобой, поскольку Фридрих – достаточно известный и уважаемый в городе человек, и свадьба без невесты может вызвать у общественности нездоровый интерес к этому событию. А он нам совершенно не нужен. Так что, Вика, вот, держи.

– Что это?

– А то ты не видишь! В чехле – свадебное платье, уж извини, если оно не очень подойдет, выбирали на глаз. Попросишь подружку матери подогнать его по фигуре, должна же быть от этой зануды хоть какая-то польза. В коробках – туфли и фата.

– Отец, ты что, совсем с ума сошел?! Какое платье, какая фата?! Никакой свадьбы не будет!

– Будет, Викхен, я так хотеть.

– А вы, Фридрих, с некоторых пор мне просто отвратительны!

– Я пережить этот ужас. Ты все равно быть моя.

– Нет!

– Хватит! Я надеялся, до этого не дойдет. Так вот, дочь, ты сделаешь все, как надо. В противном случае, твоему брату грозит очень неприятное будущее.

– Что… Слава?!! Что с ним? Где он?