Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле - Бэнк Мелисса. Страница 42

Сквозь шум работающего фена я слышу телефонный звонок, а когда выхожу в гостиную, замечаю, что Роберт хмуро смотрит на телефонный аппарат. Гас интересуется, не желаю ли я пообедать с ним на следующей неделе.

Роберт поднимает на меня глаза. «Она не может, — отвечает он в трубку. — Извините».

Мы ходили смотреть «Простые смертные» — спектакль из одноактных пьес Дэвида Ивса [30]. Больше всего мне понравилась пьеса о свидании двух бабочек-поденок. Они смотрят документальный фильм о дикой природе, где речь идет о них самих, и узнают, что их жизнь продолжается всего-навсего один день. После совокупления они умрут.

Мы с Робертом уходим из театра потрясенные, нас одолевает избыток чувств. Мы разговариваем, перебиваем друг друга, хохочем, беспорядочно целуемся.

Он говорит:

— Я хочу соединиться с тобой и умереть.

Мы выпиваем в одном из старомодных ресторанчиков в театральном районе. Роберт говорит, что спектакль о бабочках-поденках в точности такой, каким он старается сделать каждый рисунок, — красивый и забавный, грустный и правдивый.

— Я хочу взглянуть на них, — говорю я.

— О'кей, — говорит он и достает лист бумаги. Там изображена Изабель — это рисунок пером, — и я думаю: это мужчина, о котором я мечтала, сама о своей мечте не догадываясь.

«Расслабься, — говорит Фейт. — Это всего лишь набросок».

Придя ко мне домой, мы принялись обниматься и, не снимая одежды, завалились на диван, на котором остались куски изгрызенной Изабель палки.

Вначале голос Фейт звучит не громче отдаленного гудка автомобиля. Но вот он усиливается, и я слышу ее «нет!».

«Да!» — кричу я ей.

«Ты ведь не хочешь его терять, — говорит она. Таким голосом отговаривают выпить кислоту или прыгнуть в окно. — А именно на этом пути ты потеряла всех тех мужчин, которых действительно желала».

Я вздохнула в душе и отстранилась от Роберта.

— Что случилось? — спросил он.

Я сказала, что еще не готова с ним спать.

— О'кей, — сказал он и снова притянул меня к себе. Мы еще несколько минут продолжали целоваться, ласкать друг друга и прижиматься. Потом он поинтересовался: — А теперь готова?

Этот мужчина был способен заставить мое тело петь, а меня смеяться. «По какой из этих причин ты не хочешь бросить его?» — спросила Фейт.

Роберт сообщил мне по телефону, что сегодня ему звонила его бывшая подруга, красотка Аполинер.

Я хотела спросить, кто она такая и как он относится к ней, но Фейт буквально выхватила у меня трубку. Вместо этого я спросила, давно ли они знакомы.

Оказывается, почти год. Именно из-за нее Роберт оставил Нью-Йорк. «Она обложила меня оброком, своего рода десятиной». Он спросил, не возражаю ли я заключить антидесятинный пакт.

Я выбираю способ, который диктует мне опыт по части сбора десятины, но Бонн говорит: «Он не должен об этом знать!»

Мы пошли выпить в кафе, что между нашими домами. Роберт спросил меня, чем бы я хотела заняться вместо службы в рекламе.

Я подумала: хорошо бы делать цветные гирлянды и вырезать из бумаги листья. Теперь, правда, мне не особенно нравятся детские садики. Но я просто помотала головой.

Роберт сказал:

— Давай составим список занятий, которые тебе были бы интересны.

«Нет, — сказала Фейт. — Не позволяй ему думать, что ты нуждаешься в помощи».

— Мне не нужна помощь, — сказала я.

«Он подумает, что ты — неудачница!» — говорит Бони. Большим и указательным пальцем она изображает латинскую букву L, сжимает их и быстро разжимает: символ-знак НЕУДАЧНИКА.

На следующее утро Роберт не позвонил, днем и вечером тоже. Вряд ли стоит упоминать, что я тоже ему не звонила.

В пятницу мы, как договорились, ходили в кино, но он не держал меня за руку в темном зале, не целовал в такси по дороге домой. Я хотела спросить, что произошло, но Фейт запретила мне затрагивать эту тему. «Это покажет, как сильно ты озабочена».

Когда такси подкатило к Драконий, Роберт сказал, что устал. Он не стал спрашивать о моих планах на субботний вечер.

В субботу я читала до полуночи. Выгуливая последний раз Изабель, я проделала весь путь до его улицы и обратно — по теневой стороне. Роберт с Аполинер сидели у него на веранде. Когда я пришла домой, меня всю трясло.

Когда в воскресенье зазвонил телефон, я сразу же схватила трубку. Но это был парень, которым я увлекалась, когда училась в колледже, — Билл Мак-Гайр, по прозвищу Мак. Сейчас он жил в Японии. Мак сообщил, что в следующий уикенд он прилетает в Нью-Йорк и приглашает меня отобедать с ним в субботу.

Я колебалась.

Бони сказала: «Ну и ступай с ним».

Я ответила: «Я уже когда-то встречалась с ним. Теперь я хочу остаться здесь с Робертом».

«Он не останется здесь», — замечает Бони.

«Как знать», — отвечаю я.

«Ты же видела их вместе!» — восклицает Бони.

«Возможно, они просто друзья», — говорю я.

«Друзья?» — переспрашивает Бони.

«Он поехал в Оберлин», — говорю я.

«Не обращай внимания, — вмешивается Фейт. — Охотники любят состязания. Это дает им ощущение, что желаемый ими объект достоин того, чтобы им обладать».

«Но я буду чувствовать себя ужасно, если он придет на свидание не один», — говорю я.

«А если ты сама попробуешь создать прецедент?» — предлагает Фейт.

«Ничего не получится», — бросает Бони.

Я согласилась отобедать, но, повесив трубку, вздыхаю: «Это неправильный поступок».

«Правильный, — говорит Фейт, расстегивая молнию на платье, — просто он необычный».

«Нет, — настаиваю я. — Неправильный».

Под платьем у нее французская шелковая комбинация с тонкими тесемками. «Ты всегда будешь следовать своим привычкам?» — спрашивает Фейт.

«Да», — отвечаю я.

«Это поможет», — говорит Фейт решительно.

«Кажется, ты права, — говорю я. — У тебя прелестная комбинация».

«Ты должна купить такую же», — говорит Бони.

На следующий день после приезда Софи из Италии мы встретились с ней за чашкой кофе в одном из кафе Виллиджа. Прежде чем рассказывать о своем медовом месяце, она спросила, как обстоят дела с Робертом.

Я сказала, что не знаю. Похоже, что он присмотрел себе другую.

— Что?

— Я видела его со статуэткой, что была на твоей свадьбе. Аполинер — богиня из NASA.

— Из яблочек-лесбияночек, да? — спросила Софи. — Но, между прочим, он влюблен в тебя. Вопрос в том, любишь ли его ты.

Я кивнула.

— Так зачем же ты его дурачишь? Он даже не уверен, нравится ли он тебе.

Я поколебалась, прежде чем нарушить клятву: «Не говори непосвященным девушкам о правилах руководства». После чего рассказала ей все.

С минуту она смотрела на меня, словно силясь вспомнить, где она меня встречала.

— Ты это серьезно?

— Я знаю, что это звучит странно. — Я попыталась объяснить, что позаимствовала у Донны аналогию «плавание против рыбной ловли». — Я поняла, что ничего не знаю о мужчинах.

— Ты ничего не знаешь о манипуляциях, — сказала она.

— Говори уж сразу, что я испортила все отношения, какие у меня с кем-либо возникали.

Она обронила что-то насчет неверности моих прежних дружков.

— Я не хочу разрывать отношения с Робертом, — вздохнула я и призналась, что кое-что в книге кажется мне правильным.

— И что же там такого правильного?

— Ну как же! Взять хотя бы Макса. Ведь это он сделал первый шаг.

— Макс — баба, — сказала она.

— Но он добивался тебя. Ты даже не отвечала на его звонки.

— Я думала, он ненормальный.

— Но он первым признался тебе в любви.

— Да, на нашем первом свидании. Он — как ты. Или такой, как ты была раньше.

— Хороню, ну а все эти клятвы из книги, — сказала я.