Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле - Бэнк Мелисса. Страница 43

— Клятвы? — Она помотала головой. — Ты нуждаешься в депрограммировании.

Софи стрельнула у официантки сигарету, и я вспомнила, что надо бы спросить, почему она предупреждала меня насчет Роберта.

Немного поколебавшись, Софи сказала:

— Я думала о нем как о человеке, которому ненавистны любые обязательства. Но теперь я больше беспокоюсь о тебе. Надо бы тебе отложить эту книгу.

— Я уже несколько недель ее не читала. Я ее переваривала. Ты ведь знаешь, какая я чувствительная. — Я напомнила ей о том времени, когда я взяла в библиотеке старое руководство по машинописи. Я печатала практические упражнения, как готовить себя к трудовой карьере в роли интервьюера. И тогда узнала, что главная часть подготовки к карьере — хорошая прическа и чистые ногти.

Она перебила меня:

— Тебе нужно противоядие.

И предложила Симону де Бовуар.

Я читала «Второй пол» [31], когда Фейт сказала: «Мой муж был абсолютным рохлей».

«Правда?» — спросила Бони.

«У Лойда не было подружек целых четыре года, пока он учился в медицинском училище», — пояснила Фейт.

«Наверное, он все время посвящал учебе», — предположила я.

«Да, — сказала она, — учебе по части кисок».

Бони морщится: «Фейт!»

«Задача заключается в том, — внушает Фейт, — чтобы это руководство придавало людям решимость.

«Я постараюсь его прочитать», — сказала я.

«Ты читала ее письма к Сартру? — спросила Фейт. — Очень патетично!»

Я проигнорировала этот вопрос.

«Обрати внимание, что она так и не стала мадам Сартр», — обронила Фейт.

«Послушайте, — сказала я. — Я уже не думаю о замужестве. Я просто хочу быть с Робертом».

Фейт буркнула: «Ты рассуждаешь точно так же, как Симона».

В пятницу Роберт пригласил меня на обед в кафе, что на Тайм-сквер. Это место посещают хиппи, и мы сидели напротив столика, где закусывали топ-модели.

Роберт, казалось, не замечал их, и, несмотря на протесты Фейт, я взглядом сообщила ему то, что я чувствую.

Я видела, как он был удивлен. Словно спросил: «Это ты мне?»

«Тебе».

«И что дальше?»

Я спросила:

— Хочешь заняться со мной любовью?

Бони говорит: «Я не могу тебе поверить».

Фейт подзывает официантку и заказывает двойной мартини.

Роберт обходит столик и останавливается напротив меня, затем присаживается на кушетку, и мы целуемся до тех пор, пока не приносят салат.

Он поедает свою порцию с подчеркнутой быстротой.

— Давай возьмем Изабель и поедем завтра в деревню.

— Согласна, — говорю я.

Роберт сообщает мне, что Яблочко приглашает нас к своим девицам в Ламбервиль, и ему достаточно только позвонить.

Бони говорит: «У вас завтра свидание, детки».

Я пробую салат.

Когда наши тарелки опустели, я прошу прощения и иду к телефону. Звоню в службу информации. Мне хочется отменить договоренность с Маком, но когда оператор спрашивает: «Какой список смотреть?», я чувствую себя еще хуже. Я не знаю, где он остановился.

В течение обеда я пыталась убедить себя, что просто могу не пойти на это свидание. Однако знаю, что на это я не способна.

— Роберт, — сказала я наконец, — я не могу поехать с тобой.

— Почему?

Слова не складываются у меня во фразы. Я запинаюсь. Я начинаю: «У меня…», а Роберт заканчивает: «У тебя свидание».

Он качает головой в течение минуты. Потом подзывает официантку. Пока он расплачивается, я болтаю вздор об этом парне из Японии и о том, как я хотела отменить свидание, но он прерывает меня взглядом.

— Две остановки, — говорит он шоферу такси.

Фейт говорит: «Ну и дела!»

Утром я позвонила Роберту, но в ответ услышала только гудки. Я взяла Изабель на собачью пробежку в Медисон-сквер-парк. Это — первый по-настоящему летний день, но ясное небо и яркое солнце словно покрывают Нью-Йорк мелкой пылью.

Даже вид носящейся вокруг Изабель не поднял мне настроения. Я чувствовала себя старой гончей, с которой ни одна собака не захочет играть.

«Я знаю, как это тяжело, — сказала Фейт. — Но если Роберт так легко выходит из себя, то он тебе в любом случае не пара».

Я говорю: «Если Роберт так со мной поступает, я постараюсь о нем забыть».

«Поставь себя на его место, — говорит Бонн. — Ты не мужчина!»

«Я — собака, — говорю я. — А вы стараетесь сделать из меня кошку».

Я вымыла волосы. Высушила их. Надела платье и сандалии. Швырнула в сумочку губную помаду. Я делала все это довольно небрежно, словно готовилась к встрече с родственниками.

Бони говорит: «Обрати внимание на ногти! Ты можешь выращивать герани в том, что под ними!»

«При чем здесь ногти?» — говорю я раздраженно.

Я надеваю велосипедный шлем.

«Не езжай на велосипеде, — говорит Бони. — Он подумает, что ты чудачка».

«Я — чудачка, Бони».

«Ладно, — говорит она. — Не носить же тебе этот знак на рукаве или еще где».

Я увидела Мака прежде, чем он заметил меня. Он высокий, широкоплечий, волосы у него светлые и волнистые. В своей синей спортивной куртке и белой рубашке он выглядит настоящим аристократом. Его странные черты — маленькие блестящие глаза, тонкие губы и острый подбородок — своеобразный заговор с целью сделать его привлекательным, однако я не ощущаю в себе никаких токов, как это было когда-то.

— Джейн Розеналь, — сказал Мак, и когда он поцеловал меня в щеку, я вспомнила, что в течение всего периода нашего флирта мы ни разу не целовались.

Он бросил взгляд на мой шлем.

— Велосипед?

— Угу.

— А это не опасно?

Я помотала головой.

— Ты ничего не имеешь против устриц? — спросил он.

Мы последовали за метрдотелем в изысканный сад на крыше с цветами и свечами. Цветы — повсюду. Веет легкий ветерок. По небу плывут волнистые облака, и на какое-то мгновение я перестаю сожалеть, что приехала сюда. Потом думаю о Роберте и о стоимости этого обеда.

— Бутылку вина? — спросил Мак.

— Кажется, мне необходимо выпить, — сказала я и, когда подошел официант, заказала мартини. Мак заявил, что тоже хочет мартини.

— Итак, — сказал он и начал задавать вопросы, которые ожидаешь заранее.

Сначала говорил он, потом я, его очередь, моя очередь; это проще, чем переговоры по трансатлантической связи.

Мак рассказал, что живет в резиденции для бизнесменов — уютном и роскошном отеле. Когда же он добавил, что это очень милый отель домашнего типа, я поняла, что он смешон, сух, натянуто-официален — правильный человек, по своим представлениям.

— Между прочим, — сказал он, — если хочешь, можешь звать меня Маком, но теперь меня зовут Уильямом.

— А меня принцессой Джейн, — сказала я. — Если мы познакомимся поближе, я, возможно, позволю тебе звать меня просто принцессой.

Мак рассмеялся:

— Да, я помню тебя именно такой. Ты была очень забавной.

«Видали?» — спросила я Бони и Фейт.

«Ему понадобилось всего-навсего пятнадцать лет, чтобы позвонить тебе!» — заметила Фейт.

После двух бокалов мартини и бутылки вина я подумала, что, если я хочу спуститься вниз по ступеням, неплохо было бы заказать кофе.

За десертом Мак спросил, можно ли звать меня принцессой, и я ответила: «Да, Уильям».

Он поведал мне, что собирается вскоре вернуться из Азии. Хочет преподавать в Моррис-тауне, штат Нью-Джерси, в городке, где он вырос и где увлекаются конным спортом.

— Что же ты будешь преподавать? — спросила я.

— Все, кроме гимнастики, — ответил он. — А как насчет тебя, принцесса? Не желаешь ли достичь преклонного возраста в провинции?

Я поняла, что он имеет в виду, и Фейт и Бони во мне рады были это слышать. Но я ответила:

— Только в том случае, если придется выбирать: жить в провинции или гореть ярким пламенем.