Перстень альвов. Книга 1: Кубок в источнике - Дворецкая Елизавета Алексеевна. Страница 31

Альдона отошла назад к женскому столу, Хельги остался стоять перед очагом. Прежний вдохновлявший его образ – высокой, стройной девы с пламенными волосами и глазами небесной голубизны, простирающей белые руки к богам возле жертвенного огня – отодвинулся куда-то далеко, стал туманным, зыбким… Отошел назад в область преданий, откуда вышел и где ему надлежит по справедливости пребывать. Хельги больше не хотел оживлять предание. Та, что он нашел на земле, казалось ему еще прекраснее, и только на ней теперь сосредоточились его мечты и стремления.

Еще несколько дней прошло самым приятным образом: для своих знатных гостей Вигмар Лисица устраивал то игры, то бой коней, то охоту. Каждый день неизменно завершался пиром, и на пиру Альдона старалась уделять обоим сыновьям конунгов равное внимание. Так ей посоветовал отец, да она и сама не хотела никого из них обидеть. Хельги ярл казался ей красивее, но его отстраненность, задумчивость смущали Альдону. Она чувствовала, что нравится ему, но она не понимала его и опасалась, что он видит в ней не то, что есть, а только то, что хочет видеть. С Торвардом ярлом было гораздо проще: он смотрел на нее с живым и пылким восхищением в темных глазах, как смотрели многие другие, и это приятно грело ее самолюбие.

– Уж не сошел ли твой отец с ума, думая породниться с Торбрандом Троллем? – каждое утро и каждый вечер восклицала в девичьей тетка Вальтора. – Сын Торбранда Тролля! Сын этот мерзкой ведьмы, Хёрдис Колдуньи! Да все ваши предки встанут из курганов, если такое случится!

– Но этого же еще не случилось, так что им, может быть, еще не придется вставать! – защищалась Альдона, не признаваясь пока, что, возможно, она бы не прочь.

– Тогда зачем же держать его здесь? Зачем принимать его тут как дорогого гостя? Вот увидишь, он к тебе посватается! И если твой отец примет его предложение, я больше до смерти к вам не приеду! Я не могу бывать в гостях у родичей тот мерзкой ведьмы!

– Но чем он виноват, если у него такая мать!

– Хорошая же свекровь у тебя будет! Поздравляю! Только запомни, Альдона дочь Вигмара: если ты выйдешь замуж за сына ведьмы и уедешь с ним во Фьялленланд, можешь думать, что родичей на Квиттинге у тебя больше нет! Можешь думать, что мы все умерли! Я тебя больше знать не захочу, так и запомни!

Альдона сердилась, обижалась на тетку, но мысли о ведьме Хёрдис и вправду казались неприятными. Жить с ней в одном доме – все равно что в подземных палатах Хель… Но сам Торвард вовсе не вызывал таких мрачных мыслей. К его шраму на щеке и темным глазам Альдона быстро привыкла, а в его обращении ничего не напоминало о том, что мать его ведьма – сам он был прост, весел, чистосердечен, в нем не таилось ничего сумрачного, загадочного или злобного.

Прошло еще несколько дней, но оба знатных гостя, казалось, и не вспоминали о булате, почти все свое внимание отдавая Альдоне. Оба они наперебой провожали ее днем, куда бы она ни шла, а вечером приглашали ее посидеть рядом с собой. Вигмар посмеивался украдкой, наблюдая это, и многим в доме стало ясно, как он собирается разрушить этот опасный для него союз фьяллей и слэттов.

– Я знаю, что у тебя на уме! – однажды вечером после пира заявил Вигмару старик Хальм. – Ты возмечтал выдать нашу красотку за одного из этих парней. Конечно, вся округа так широко разинет рты, что поймает по вороне, но я не думаю, что эта мысль особенно удачна!

– Почему же? – оживленно спросил Вигмар. Проницательность Хальма его не удивила: дядя его жены всегда отличался умом. – А мне, знаешь ли, эта мысль представляется очень даже удачной! Они посватаются к ней оба. Один преуспеет, а другой нет. Кого бы я ни выбрал – у меня будет зять-конунг, зато второй будет ему уже не таким верным другом, как сейчас!

– Да, хорошо бросить двум псам одну кость и посмотреть, как они подерутся! Но кости при этом тоже плохо приходится! А только болван сделает такой костью свою собственную дочь!

– Не волнуйся, старик, я кое-что придумал. Альдоне не будет грозить никакая опасность.

– Много было таких умных и до тебя! И всегда такие игры плохо кончались!

В спальном покое было тихо, но многие лежали без сна. Не спал и сам Вигмар. Из всей своей многочисленной родни и домочадцев он больше всех любил Альдону. Вигмар ценил ее ум, ее спокойный, рассудительный нрав, ее приветливость и ту самую снисходительность, которая как бы ставила ее надо всеми. Если бы она родилась дочерью конунга, она и то не могла бы держаться на своем месте лучше. Дочь была дорога Вигмару Лисице тем, что в равной мере утешала его ум, его глаз и слух, а также и его честолюбие.

Понятное дело, что он не торопился расстаться со своим сокровищем. К Альдоне не раз сватались, но безуспешно: сперва женихам отвечали, что она еще молода для замужества, а потом, когда Рагна-Гейда умерла, Вигмар стал говорить, что его усадьбе нужна хозяйка и он не может отпустить дочь, пока некем ее заменить.

Никто в округе не сомневался, что Вигмар Лисица раньше или позже женится снова; он и сам не скрывал этих намерений и, расспрашивая при случае о подходящих невестах, имел в виду не только своих взрослеющих сыновей, но и себя. Притом он объявлял, что брать в жены вдову, что было бы уместнее в его возрасте и при его положении, он не намерен и ищет девушку – не слишком юную, но и не увядшую, разумную, красивую и во всех отношениях достойную стать хозяйкой его богатой и многолюдной усадьбы. А пока таковая не объявлялась, домом хёвдинга Железного Кольца продолжала управлять его дочь. Но если уж рано или поздно ей придется покинуть отцовский дом, то едва ли выпадет случай устроить судьбу девушки приятнее и почетнее, чем выдать за будущего конунга.

Однажды Торвард ярл попросил показать ему Кузнечную гору. С ним отправилась целая толпа: Альдона, Ульвиг, Вальгейр, Арне, и с ними еще куча детей и подростков из усадьбы. Лейкнир тоже хотел пойти, но его Альдона не взяла: он разделял неприязнь тетки Вальторы, хотя и по другой причине, и его сумрачные взгляды портили Альдоне настроение.

– Мне, правда, хватило бы тебя одной, – вполголоса говорил Торвард Альдоне, идя с ней рядом по тропе позади галдящих младших. – С тобой всегда ходит так много братьев?

– Всегда! – лукаво улыбалась в ответ Альдона. – Меня считают лучшим сокровищем Золотого озера и охраняют.

– Это правильно! – согласился Торвард и вздохнул. – Если бы ты принадлежала мне, я бы тоже охранял тебя, как свое лучшее сокровище.

К Смидирбергу вела тропинка через долину и сосновый бор, поднимавшийся на длинный склон. Высокая, крутобокая, с заостренной каменистой вершиной, поросшая сосняком, перемежающимся с острыми скальными выступами, гора Смидирберг смотрелась грозно и величественно. В ней чувствовался особый, почти разумный дух, из-за чего, очевидно, предание и поместило Хродерика Кузнеца именно сюда. Одна тропа вела к старой кузнице в пещере, но там гостю было делать нечего, и Альдона повела Торварда в обход горы, на другой склон, где тоже нашлось бы на что посмотреть. Здесь тоже взбиралась по склону тропинка, петлявшая между большими камнями. Высоко впереди виднелась узкая щель пещеры, окруженная кустами можжевельника.

– Что там? – спросил Торвард, заметив черный лаз, и усмехнулся: – Неужели кладовые Хродерика?

– Нет, здесь жил кое-кто другой! – Альдона засмеялась. – Это Пещера Зверей. Еще ее называют Троллиной Охотой. Это гораздо забавнее. Сейчас мы тебе покажем.

Поднявшись по склону, они вслед за галдящими мальчишками вошли в пещеру, длинную и широкую, как гридница в богатом доме. При свете дня, падавшем в широкую щель в потолке, можно было разглядеть ее неровные каменные стены и черную пустоту в глубине. Дальше проход сужался, там царила непроницаемая тьма, и даже смотреть туда казалось страшновато.

– Вон, посмотри, там кабаны!

Альдона показала куда-то вверх, и Торвард увидел на стене пещеры, почти под самым сводом, какие-то белые пятна и линии на темном камне. Приглядевшись, он различил очертания бегущих кабанов – мощных, с горбатыми загривками, с вытянутыми рылами и острыми клыками. Нарисовано было так искусно и точно, что Торвард свистнул от изумления.