Перстень альвов. Книга 1: Кубок в источнике - Дворецкая Елизавета Алексеевна. Страница 33

– Еще как водятся! – Торвард как будто даже рад был случаю похвастаться. – Во-первых, у нас в самом Аскефьорде живут три еловых тролля. Днем они стоят на берегу над самой водой, приняв облик трех большущих старых елей, а ночью сходят с места и гуляют вдоль берега, проверяют, все ли в порядке. Я сам видел однажды, как они ходили. Представляете, топают три елки, корнями по камням переступают, ветками шевелят, глазами хлопают… На верхушках на стволе глаза, желтые такие. Ну, вот такие елки! – Торвард взмахом руки показал на ближайшую ель, мимо которой они шли.

Альдона вдруг вскрикнула и схватила его за руку. В ее крике слышался такой неподдельный испуг, что Торвард вздрогнул, а убежавшие вперед братья мгновенно примчались обратно. Альдона смотрела в ельник за краем тропы и обеими руками держалась за локоть Торварда, как в поисках защиты.

– Что с тобой? – тревожно спросил он, думая, не его ли рассказ так ее напугал.

– Там… – бормотала Альдона, не сводя глаз с опушки леса. – Я видела…

– Что?

– Лицо…

– Тролля? – деловито уточнил Арне.

Альдона покачала головой. Она увидела между еловыми стволами странное лицо – совсем похожее на человеческое, маленькое, с мелкими острыми чертами. За свою жизнь она видела немало троллей и хюльдр, но это лицо было каким-то особенным. Ее поразили глаза – огромные, ярко-желтые и горящие тусклым недобрым огнем. В нем чувствовалась сила, огромная, как гора, и такая же нечеловеческая.

– Оно смотрело… – Альдона повернулась к Торварду. – Оно смотрело на тебя.

– Ну и что? – Торвард огляделся, держа ладонь на рукояти меча. Он не слишком испугался и готов был познакомиться с загадочной нечистью поближе. – Вот если бы тут была «великанская свинья»… Да смотри, нет никого. Тебе померещилось.

– Значит, ты очень хорошо рассказываешь… – Альдона наконец сумела улыбнуться. Ей и самой хотелось, чтобы желтоглазое лицо оказалось только видением. – Ну, какие еще тролли у вас водятся?

– А еще у нас есть бергбуры! – успокоившись, начал опять рассказывать Торвард. Поначалу он поглядывал на Альдону, опасаясь еще чем-нибудь ее испугать, но потом увлекся. – Не слышал о таких, Арне? Понимаешь, во Фьялленланде очень много камня и очень мало земли, вся земля там только у моря, полосой вдоль берега, где пошире, где поуже, а дальше начинаются горы. Черные такие, высокие, крутые, сплошь из черного камня, там даже мох не везде растет. Там ни сеять что-то, ни скот пасти невозможно, и люди там почти не живут. А в горах живут бергбуры. Это такая смесь троллей и великанов. Они ростом примерно… ну, я бы у них считался маленьким, заморышем таким. – Торвард засмеялся, и Альдона с Арне тоже засмеялись, представляя рослого, сильного Торварда «заморышем». – А вот если тебя, парень, посадить ко мне на плечи, вот из нас и получится такой хороший бергбур. Они очень сильные, только очень уродливые и туповатые. У некоторых один глаз посреди лба, у других два, а у третьих – три. Они пасут большие стада черных коров, и их коровам не надо травы, они лижут голые камни и от этого жиреют. У нас многие люди мечтают раздобыть себе такую корову, потому что ей корма не надо запасать, очень выгодно. О, вернемся в усадьбу, напомни, я тебе покажу: там у некоторых моих парней есть бергбуровы зубы, у нас их носят как амулеты для здоровья и силы.

Торвард увлеченно рассказывал, Альдона смотрела на него со смешанными чувствами. Видно было, что он любит свой Фьялленланд, хотя там одни камни вместо земли. Не важно, правда ли это насчет бергбуров и их черных коров, но вполне объяснимо, почему во Фьялленланде возникли такие предания. Когда скотину нечем кормить, поневоле возмечтаешь о такой корове, что могла бы питаться камнями.

А может, и правда так. Чего на свете не бывает?

Торвард перехватил ее взгляд и замолчал. У него тоже остались неоднозначные впечатления от этой беседы. Он говорил о Фьялленланде, видя рядом с собой Альдону, и от этого они слились в его сознании в одно целое. Мысленно он видел Альдону в Аскефьорде, видел ее за женским столом в гриднице Ясеневого Двора, позади ствола священного ясеня, который растет из земляного пола посреди строения и уходит кроной выше крыши. Альдона очень ему нравилась: стройная, рыжеволосая, с ясными, блестящими глазами, с умным лицом, с добродушной и веселой усмешкой, она внушала ему и влечение, и уважение, без которого он и не мыслил настоящей привязанности. Ее рассудительность, уравновешенность, человеческая надежность, которые он умел оценить, в сочетании с красотой делали ее в его глазах редким сокровищем, которое жаль потерять. Стоя рядом с ней на тропе посреди ельника и глядя на нее, он вдруг ощутил, что эти рыжие волосы, это белое лицо без веснушек, эти серые глаза с зелеными искрами могут навек стать частью его самого. К женитьбе любвеобильный Торвард ярл относился очень серьезно; в будущей жене он хотел найти надежного и разумного советчика, помощника, способного заменять его в Аскефьорде во время долгих неизбежных отлучек, а Альдона была вполне способна с этим справиться. Такие не очень-то часто встречаются, и это он к неполным двадцати пяти годам знал по опыту.

Арне уже убежал куда-то, соскучившись рядом с ними, пока они молчали.

– Я тебя не очень напугал нашими троллями? – спросил Торвард.

– Нет, – Альдона качнула головой, догадываясь, что он хочет сказать ей что-то важное совсем не о троллях.

– Вообще-то у нас там хорошо. Не хуже, чем в других местах. Ты не хотела бы выйти за меня замуж? Я в общем-то не всегда такой легкомысленный, как выгляжу. Я умею ценить умных женщин. И я буду тебя любить, – серьезно добавил он, глядя ей в глаза.

Альдона набрала воздуху, но только вздохнула и отвела глаза. Она не знала, что сказать. Ей с трудом верилось, что все это происходит на самом деле, но Торвард ярл ей нравился. Она угадывала, что у них мало общего, что он человек сложный, горячий и увлекающийся, но тепло, открытость, искренность и стихийное, неосознанное благородство души придавали ему обаяние, которого она не могла преодолеть рассудком.

– Я не могу сама тебе ответить, – сказала она наконец. – Мой отец сам решит мою судьбу. Нужно спросить у него.

– Конечно. Я и не предполагал тебя похищать. Впрочем… если бы ты захотела… – Торвард усмехнулся. – Это было бы весело! Ну, не волнуйся, пусть все будет по порядку. Мы-то теперь знаем, как это делается! Я пришлю свататься самых знатных людей Фьялленланда, и они два года будут ездить туда-обратно, пока все до мелочи не обсудят!

Альдона засмеялась.

– А потом, если хочешь, я свожу тебя в Черные горы поохотиться на бергбуров! – пообещал Торвард, подбодренный ее смехом.

– Я скажу отцу сама, хорошо? А он потом скажет тебе, что решил.

Торвард не возражал: для него было важно согласие самой невесты, и если она не отказала ему, то все остальное для него не имело значения. Альдона шла домой в веселом расположении духа, посмеиваясь и изумляясь тому положению, в котором вдруг оказалась. Ну и дела! По правде говоря, ее больше занимало то, что к ней посватался будущий конунг. О том, хочет ли она быть женой Торварда, она сейчас почти не думала.

Пока Альдона и Торвард ярл гуляли у Смидирберга, Вигмар хёвдинг беседовал с Хельги ярлом. Оружие, которое было развешано на стенах гридницы, вызывало в госте тайное недоумение: серые, с черноватыми разводами, с золотистым отливом на свету клинки мечей, секир и копий могли быть изделием только свартальвов или Хродерика Кузнеца, но по виду ничем не отличались от современных. Здесь таился какой-то подвох: очень может быть, что Вигмар Лисица все-таки сам кует свои знаменитые клинки. Но было очевидно, что хозяин хочет сохранить их происхождение в тайне, и Хельги, как человек воспитанный, не досаждал ему расспросами и держал свои подозрения при себе.

Однако прощальные наставления отца он помнил, и теперь настала пора позаботиться об их исполнении.