Шуттовская рота - Асприн Роберт Линн. Страница 8

Глава 2

Сам я не присутствовал на той встрече, когда мой шеф впервые появился перед своим новым отрядом. И хотя я имел самое полное представление обо всех легионерах, какое мог получить, ознакомившись с их личными делами, и впоследствии имел возможность общаться со многими из них, тем не менее, не имея никакой официальной должности в Легионе, я считал свое присутствие на той встрече просто неуместным.

Поэтому я довольствовался лишь тем, что подслушивал происходящее по двухканальной громкоговорящей системе. Это был всего-навсего улучшенный вариант прошедшей испытание временем системы для подслушивания в труднодоступных местах. Ведь в то время, когда ваш хозяин использует свое право на уединение, становится почти невозможно удовлетворить его требования без полного знания всего того, с чем сталкивает его жизнь.

(Я, в общем-то, никогда не обсуждал этого со своим шефом открыто, но довольно часто занимался анализом информации, поступавшей ко мне окольными путями, а он никогда не комментировал это и не пытался как-либо ограничивать меня в отношении получаемых мной сведений.)

Дневник, запись № 013

Хотя зал для отдыха легионеров и был самым большим помещением в их казармах, по вечерам там обычно никого не бывало. С некоторых пор зал превратился в заброшенное место, особенно в последние месяцы, когда легионеры вообще перестали убирать за собой, и в помещении застоялся запах пищевых отбросов, или, говоря попросту, вонь.

Однако сегодняшним вечером зал был набит до отказа. Прошел слух, что новый командир хочет поговорить с солдатами, и это, по-видимому, стало причиной такого полного сбора.

Были заняты все вообразимые сидячие места, включая пустые столы и радиаторы отопления, а по тому, кем и для кого уступались ранее занятые места по мере заполнения зала, можно было определить порядок неофициальных взаимоотношений, сложившихся в роте. Несмотря на то, что собравшиеся пытались поддерживать атмосферу непринужденности, тем не менее было заметно, что легионеры проявляли определенный интерес к новому командиру, и обсуждение его было основной темой в разговорах среди самой молодой, наиболее выделяющейся части собравшихся.

– Что-то очень долго он готовился к этой встрече, – выкрикнул один из них. – Командир здесь вот уже почти неделю, но так и не удосужился поговорить хоть с кем-нибудь из нас… только посылает своего дворецкого в столовую за едой да с поручениями в город.

– Кто-нибудь слышал, чтобы у офицера был собственный дворецкий?

– А что в этом такого? Все они – всего лишь избалованные детки каких-нибудь богачей. Разве кто-то другой станет покупать офицерский чин?

– И о чем же, интересно, он собирается говорить?

Это последнее замечание предназначалось скорее для старшего сержанта, сидящего рядом и прислушивавшегося к разговору. Сержантом была женщина лет тридцати с грубыми чертами лица и вполне приличными пропорциями, хотя до тех пор, пока она не вставала, трудно было заметить, как велика она была.

– А я могу вам сказать, о чем он собирается говорить, – заявила она, старательно изображая на своем лице наигранную скуку.

– И о чем же, Бренди?

Кроме чина и солидной внешности, старший сержант обладала непоколебимым спокойствием и уверенностью в движениях, чем заслужила особое отношение и вызывала общее внимание всякий раз, когда начинала говорить.

– Он, очевидно, скажет то же, что сказал бы любой командир, принимая новое подразделение, – сказала она. – Прежде всего, начнет с шутки. Думаю, о том, что встречу с новыми подчиненными надо начинать с шутки, записано в руководстве для офицеров. В любом случае, он начнет с шутки, а затем скажет нам, что все, что бы ни происходило здесь прежде, уходит в прошлое, а он собирается сделать из вас самую лучшую роту в Легионе. Разумеется, капитан не скажет, как именно он собирается сделать это, а будет говорить об этом лишь как о своем намерении… а это означает, что нас ждут новые физические тренировки и проверки в течение нескольких недель, пока он не откажется от всяких попыток справиться с этим сбродом и не начнет искать путей для отступления.

Несколько бывалых легионеров громко высказали свое согласие, услышав эти слова. Они, разумеется, с таким уже встречались.

– У большинства из нас есть только такой выбор, – продолжила Бренди. – Можно либо не признавать его, либо подхалимничать перед ним, в расчете на то, что капитан возьмет вас с собой, когда найдет способ сбежать из этой помойки.

Последовало несколько минут неуютной тишины, прежде чем один из недавно поступивших на службу высказал мысль, вертевшуюся в голове почти у каждого.

– Уж не думаете ли вы, старший сержант, что наши дела пошли бы значительно лучше, окажись мы в другом подразделении?

Прежде чем ответить, старший сержант выразительно сплюнула на пол.

– Все зависит от того, что понимать под словом "лучше". Я вам доложу, что нести сторожевую службу в болотах мало похоже на пикник, но и это может скоро закончиться. Пока рота существует как единое целое…

Тут она бросила быстрый взгляд на двух лейтенантов, беспокойно ерзающих в двух противоположных концах зала, и понизила голос.

– …то все офицеры поступают в соответствии с заведенным порядком, и самое большее, что они делают, это пишут рапорты и складывают их в корзину. Если вы спросите меня, что я думаю о том, чем все это кончится… ну хорошо… я отвечу вам, солдаты… кстати, а знаете ли вы, что такое на самом деле рота "Омега"?

Неожиданно раздался дружный скрип стульев, послышались выкрики и свист, привлекшие на какое-то мгновение внимание всех присутствующих. Этого времени вполне хватило на то, чтобы вся рота смогла убедиться, что это всего лишь в очередной раз неистовствует Супермалявка, и все вновь вернулись к прежним занятиям.

Супермалявка была самым маленьким легионером во всей роте, имела неистовый характер и буквально взрывалась при каждой провокации, действительной или мнимой. Особенно чувствительна она была к любым замечаниям относительно ее роста… или других недостатков.

– Интересно, что выкинула Супермалявка на этот раз? – пробормотала Бренди себе под нос.

– Разве это возможно угадать? – заметил один из ее слушателей. – Прошлый раз она выпихнула меня из очереди за завтраком. А все, что я сделал, так это попросил у повара дополнительную порцию оладий.

– Это на нее похоже. – Старший сержант кивнула, в то время как остальные понимающе рассмеялись. – А вы знаете, можно подумать, что чем больше эта коротышка дерется, тем больше она в этом преуспевает. Вот посмотрите.

Оказавшийся жертвой нападения легионер, откровенно смеясь, удерживал Супермалявку на расстоянии вытянутой руки, причем самым примитивным способом: он положил свою руку ей на макушку, в то время как она вслепую наотмашь махала кулаками.

Бренди печально покачала головой.

– Это больше напоминает школьный двор, а не роту Космического Легиона. Это как раз то, о чем я начала говорить по поводу роты "Омега". Если мы подсчитаем всех психов и ушедшие в корзину дела, которые обнаружим в этом подразделении, то окажется, что самым правильным будет…

– Вста-АТЬ!

Голос лейтенанта Армстронга отразился от стен, создавая в зале реверберацию, но почти никто не обратил на него внимания. Ходили слухи, что лейтенант был списан из регулярной армии и поэтому до сих пор не оставил привычку призывать собравшихся к вниманию, когда в помещение входил старший офицер. В Легионе подобные традиции не прижились. Вежливость между людьми разных рангов была здесь скорее личным делом, чем требованием служебных уставов, и как таковая попросту игнорировалась. Но, тем не менее, действия лейтенанта привлекли внимание к тому факту, что их новый командир вошел в зал, и все легионеры вытянули шеи, чтобы его увидеть.

Обрамленная дверным проемом и застывшая в торжественно-непринужденной позе, одновременно и расслабленной и напряженной от едва сдерживаемой энергии, фигура офицера, только что появившегося в зале, доминировала над собравшимися. Его мундир, отливающий черным блеском, на самом деле представлял собой хорошо облегающий его стройную фигуру комбинезон, по краям отделанный золотым кантом. Фехтовальная рапира с отполированной до блеска бронзовой гардой, висевшая на перевязи у него на боку, возможно и придавала бы ему несколько комичный вид, если бы это не компенсировалось ледяным взглядом, которым тот окинул собравшуюся роту. Такими необычными были и этот пристальный взгляд и сопровождавшая его тишина, что некоторые легионеры даже нервно поднялись со своих мест и попытались принять позу, смутно отображавшую стойку "смирно". Но казалось, командир не заметил их, так же, как не заметил и по-прежнему сидящих.