Цыц! - Вильмонт Екатерина Николаевна. Страница 14

Как ни странно, после разговора с матерью стало легче.

— Лиль, завтра в час дня тебя ждет Вова, — сообщила ей Марина.

— А что случилось? — встревожилась Лиля.

— Да он там нарыл какого-то автора нового и почему-то решил, что им должна заниматься ты.

— Гламур?

— Да нет, кажется, жесть.

— Уже легче. Хуже гламура для нашего брата еще ничего не придумали. Новый автор или перекупленный?

— Да новый вроде. Впрочем, я не вгрызалась в вопрос. Не до того сейчас.

— Ладно. Поживем-увидим.

Ровно в час дня Лиля вошла в приемную.

— Привет, Нелли! Мне на час назначено.

— Ага, — ответила секретарша, — проходи.

— Здравствуйте, Владимир Эдуардович!

— Привет, заходи, садись. Как дела?

— Идут.

— Хорошо выглядишь.

— Спасибо, Владимир Эдуардович, мне сказали, что новый автор…

— Да-да, вот только он опаздывает. В пробку попал. Непривычно ему по Москве ездить.

— Он из провинции?

— Да нет, из эмигрантов. Книжка — не оторваться. Грамотно пропиарить — бестселлер будет точно. Это такой авантюрно-автобиографический роман. Мужик с невероятной судьбой, начинал там официантом, добился больших успехов, денег и решил написать книгу. Это, конечно, не Лев Толстой, но Лев Толстой в наше время продается куда хуже Донцовой.

— То есть, он ближе к Донцовой, чем к Толстому?

— Да нет, он ближе к Джеку Лондону.

— Тогда здорово.

Позвонила секретарша, что новый автор прибыл.

— Пусть войдет!

Кабинет был огромный. Лиля оглянулась и застыла в изумлении — в дверях появился… Ринат Ахметшин. Лиля мгновенно узнала его, хотя он здорово изменился. Она онемела.

Владимир Эдуардович вскочил ему навстречу.

— Привет, Ринат! Заходи, заходи, садись, чай, кофе?

— Благодарю. Не стоит. — Он окинул взглядом Лилю, вполне мужским, оценивающим, но явно не узнал ее. Стало немного легче.

Он сел как раз напротив нее.

— Вот, Ринат, познакомься, это твой пиар-менеджер Лиля Орешникова. Лиль, а это Ринат Юнусович Ахметшин.

— Бога ради, без отчества, — улыбнулся он ей сногсшибательной улыбкой. — Просто Ринат.

Он не узнает меня, облегчение боролось с обидой. И хорошо. И не надо!

В этот момент вбежал коммерческий директор.

— Ради Бога, простите, но у нас тут в некотором роде ЧП, Вова, ты нужен буквально на десять минут.

Владимир Эдуардович отошел с ним в сторонку, они пошептались, и он сказал извиняющимся тоном:

— Ринат, прости, я должен отлучиться, минут на десять — пятнадцать максимум. Ты не обидишься?

— Да нет, мы тут с Лилей пока познакомимся, нам же работать вместе, если я правильно понимаю?

— Вот и отлично! А хотите коньяку? Лиль, скажи Нельке, она подаст.

И они с коммерческим директором умчались.

— Как насчет коньяку? — спросила Лиля, с трудом выговаривая слова.

— Благодарю, но я не пью спиртного.

— О! А еще вы вегетарианец или сыроед?

— Ни то, ни другое, — как-то плотоядно улыбнулся он. — Просто я был когда-то каскадером, а в этой профессии одна рюмка может стоить жизни, причем не только тебе, но и кому-то еще. Так что нет потребности. Кофе и чай тут наверно поганые. А вот минеральной воды я бы выпил.

— Минутку. Нелли, можно минералки?

— С газом или без?

— Вам с газом?

— Да, и со льдом.

Он говорил, как человек привыкший отдавать четкие указания. Или приказания.

Чтобы не сидеть как дура, Лиля решила взять инициативу на себя. Обо всем подумаю вечером, сейчас это только работа.

— Скажите, Ринат, что заставило вас взяться за книгу и чего вы хотите на этом пути? Стать профессиональным писателем?

— Не думал пока. А написал я ее за три месяца, пока сидел в норвежской тюрьме, — невозмутимо ответил он. — Делать нечего было, условия вполне недурные, вот я и решил…

Лиля сделала пометку в своем блокноту.

— Что вы там записали? — усмехнулся он.

— Просто отметила для себя, что этот факт может стать недурной зацепкой в пиар-кампании. Если вы, конечно, не возражаете.

— А почему вы не спросили, за что я сидел?

— Ну, судя по сроку, явно не за убийство, не за грабеж, ну, может, правила уличного движения нарушили…

— Знаете, вы первая женщина, которая не всплеснула руками, не схватилась за сердце и даже не спросила, за что. Вы меня приятно удивили.

— Придется немного вас разочаровать, я все-таки спрошу — так за что вас посадили?

— За нарушение правил движения по акватории порта. Ничего рокового.

— Автор этого бестселлера — человек яркой судьбы, он был там-то, там-то, сидел в норвежской тюрьме… Нет, не так… Этот потрясающе увлекательный роман был написан в камере норвежской тюрьмы! Думаю, стопудово сработает. Мы там еще ярких фактов нароем. Нароем ведь?

Он засмеялся.

— Нароете! А если мало будет, мы еще присочиним, верно?

— Конечно! Чем мы отличаемся от рыночных зазывал? Только технологиями. Мне надо прочитать вашу книгу и тогда план кампании будет яснее. Как я поняла, книга в большой степени автобиографическая?

— На семьдесят процентов. А что, вы читаете все книги, которые пиарите?

— О нет! Но тут другой случай.

— Почему?

— Ну, хотя бы в силу этих семидесяти процентов!

— Мне нравится ваш подход. Я буду с вами работать. И для начала я приглашаю вас пообедать вместе после беседы с Вовой. Чисто деловое мероприятие, — подмигнул он ей.

— Ну, если деловое, то согласна.

В это момент вернулся Владимир Эдуардович.

— Ну как, нашли общий язык?

— Да, — ответил Ринат. — У Лили фантастическая хватка, она сразу взяла быка за рога и уже наметила какие-то моменты рекламной кампании.

— Ну и отлично.

— Во избежание кривотолков довожу до твоего сведения, что… пригласил Лилю пообедать со мной сегодня, чтобы обсудить…

— Простите, Ринат, но для дела полезнее было бы перенести этот обед на завтра. Я должна сперва прочитать книгу.

— Верно мыслишь! — одобрил ее Владимир Эдуардович. — Тогда ты сейчас иди, возьми у Анчутки экземпляр.

Анчуткой в издательстве звали старого опытного редактора Анну Евгеньевну Чуткову.

— Лиля, вот вам моя визитка, как прочтете, звоните.

— И вот вам моя визитка.

Он пожал ей руку. Она сцепила зубы, чтобы не выдать своего волнения.

— Ступай, у нас тут есть еще о чем поговорить, — распорядился Владимир Эдуардович.

Лиля поспешно вышла.

— Лиль, ну как он тебе? У нас тут все, кто его видел, просто отпали. Красив как бог! — заметила Нелли.

— Чингисхан!

— Точно! Будешь с ним работать?

— Да!

— Дай тебе Бог!

— Ты о чем?

— Говорят, он богатый и холостой.

— Да пошли они все…

— Тоже верно, — вздохнула Нелли, измученная мужем-бабником.

— Девушка с характером, — сказал Ринат, когда Лиля ушла.

— Она молодчина, умненькая, четыре года назад пришла робкая, ничего еще не умела, а теперь будь здоров! И главное, умеет с людьми разговаривать.

— Замужем?

— Недавно развелась. А ты что, на нее глаз положил?

— Да Боже избави. Нельзя путать работу и удовольствия.

— Это правильно, — тяжело вздохнул Владимир Эдуардович, однажды крупно пострадавший от служебного романа.

Лиля пребывала в состоянии полнейшей растерянности. Может, это судьба, что он принес книгу именно в наше издательство и именно меня прикрепили к нему? И хорошо, что он меня не узнал, боюсь, ему было бы неприятно вспоминать, как он когда-то рыдал из-за женщины и, походя, без любви и даже влечения лишил невинности дочку своей пассии… Только бы никто ему не проболтался… Впрочем, Вова наверняка не знает маму, он телевизор не смотрит, в театр не ходит… Анчутка вообще не в курсе, Нелли… Нет, Нелли никогда никому ни о чем не скажет, разве что под пыткой. Вряд ли Ринат станет это делать, да и с какой стати? А как интересно прочитать эту книгу и как… страшно… Вдруг книга отвратительная? Вдруг там проглянет какая-нибудь гадость? Что ж, а может это и к лучшему… Но до чего же он хорош! В сто раз лучше чем тогда. Ему за сорок, эти смоляные волосы с легкой проседью, зеленые глаза, эта слегка хищная улыбка… этот загар… Остап Бендер называл это колониальным загаром… Да, он похож на жестокого колонизатора. Ему бы здорово подошел пробковый шлем…