Любовь винодела - Рэдли Тесса. Страница 10

— Так, значит, это флорес фино? — снова спросил Рафаэло, глядя на Кейтлин.

Ее сердце беспокойно забилось, язык скользнул по пересохшим губам, в голове все смешалось. Она кивнула.

— В первый раз, когда я попробовал флорес фино, — Рафаэло кивнул на ее стакан, — я, как вы там говорите, «обалдел». Именно этого вкуса я пытался достичь в течение многих лет. В детстве мать рассказывала мне о шерри, который делал ее дядя. Она пыталась вспомнить, что было написано в дневниках Фернандо. — Он бросил на Филиппа неприязненный взгляд. — У нее остались кое-какие свои записи, но это были заметки студента-историка, а не винодела.

Он вздохнул и, помолчав, продолжил:

— Я хотел производить фино шерри такое же, как это, и которым бы гордился мой дед. — В его словах чувствовалось какое-то мучительное сожаление. — Вместо этого я попробовал его во Франции. И словно вкусил божественный нектар. Это было само совершенство. — Взгляд, который Рафаэло бросил на Кейтлин, заставил упасть ее сердце. — Я запомнил его производителей: Росс и Саксон. И был восхищен их талантом.

Кейтлин знала, к чему приведет его рассказ.

— Рафаэло…

— Но талант ведь был не от Бога, верно? Не могу выразить, что я почувствовал, когда мой отец — маркиз де Каррерас — открыл мне, кто был моим настоящим отцом. — Его глаза наполнила печаль. — Словно нашлась недостающая часть головоломки. Я мог бы даже не слушать историю, которую хотела рассказать мне моя мать. Потому что все понял.

Кейтлин молча смотрела на него.

— Я сразу понял, что тот «нектар» был очень близок к рецепту, который дала мне моя мать. И знал…

Его голос прервался, когда Филипп приблизился к ним.

— Ну и каково же мнение эксперта?

Кейтлин вспомнила, как впервые попались ей в руки эти старые тома в потертых кожаных обложках. Как профессионал, она была буквально заворожена их содержимым и, достав дневники с книжной полки, самым пристальным образом изучила их от корки до корки. Перед ней открылись такие возможности…

— Я всегда делал шерри, — скромно похвалил себя Филипп. — Кейтлин работала со мной, когда только приехала сюда. Но с тех пор как ушел Хит, у нее появилось много других дел.

Она перехватила гневный взгляд Рафаэло. Тот был уверен, что все искусство Филиппа пришло из похищенных им дневников Фернандо. Надо было срочно перевести разговор в безопасную плоскость.

— Филипп всегда был моим наставником, непринужденно произнесла Кейтлин, — и это сотрудничество устраивало нас обоих. Но когда Хит купил поместье отца Эми на другой стороне Гряды и перестал быть виноделом «Саксон Фолли», у меня уже не оставалось столько времени на шерри.

— Хиту не следовало бы это делать, — проворчал Филипп.

— Слишком много было у нас разногласий, отец, — раздался голос Хита. Войдя в комнату, он прислонился около двери. — Кстати, я тоже буду шерри.

— Ты опоздал, — нахмурился Филипп.

— Мама сказала, что Эми сегодня не будет. Я заехал к ней по пути сюда, узнать все ли в порядке.

— Ей пошло бы на пользу выбраться куда-нибудь, — покачала головой Кей. — Она уже неделю не была на работе.

Хит прошел в комнату.

— Я пытался уговорить ее поехать на ужин — она не захотела. Черт, наверно, я просто не мог до нее достучаться. — Его глаза затуманились. — Что ни предложи, она все отвергает.

— Думаю, на какое-то время ее нужно просто оставить в покое. Она же потеряла человека, которого любила. — Элис повернула руку, переплетая свои пальцы с пальцами Джошуа.

— Наверно. — Хит устало опустился на диван. Глядя на него, Кейтлин подумала, что это время было ужасным для многих — для Хита, Меган, Джошуа. Смерть Роланда, потом открытие, что он вовсе не их брат, а теперь еще и предательство отца — все это заставило их переживать.

Если бы можно было повернуть время назад и сделать все, как надо…

Айви внесла в комнату поднос с высокими стаканами, наполненными светлым шерри и золотистым совиньон бланк.

Рафаэло наклонился вперед, чтобы поставить свой стакан на стол.

— Подождите. — Кейтлин задержала его руку. — Не ставьте…

Он опустил глаза на ее руку. Потом их взгляды встретились. Это было словно удар молнии.

Его кожа была горячей под ее ладонью. Ей захотелось убрать руку. Но, черт возьми, она же взрослая женщина. Что она будет дергаться, словно школьница, испугавшаяся прикосновения к мужчине?

Оставив руку, она ответила на его взгляд, почувствовав, как напряглись его мышцы. Его глаза потемнели.

— Я начинаю привыкать, что вы говорите мне, что делать, — произнес он так тихо, что только она могла его услышать.

Она вспыхнула.

— Извините, я этого не хотела. Дело в том, что этот стол в семье Кей стал реликвией. Он переходил от поколения к поколению не одну сотню лет. — Кейтлин потянулась к маленькой коробке ручной работы и достала оттуда несколько стеклянных подставок. — Не хотелось, чтобы на нем остались следы от стаканов.

— Меня удивляет, что Кей выставила сюда этот стол, где он легко может быть испорчен.

— Кей нравится окружать себя вещами, которые что-то для нее значат. Не думаю, что ее так уж волнует, останутся ли на нем следы или нет, — она будет воспринимать их как часть его истории, вот и все.

— Но вы все же беспокоитесь о ней.

— Семья Саксон была очень добра ко мне. Теперь моя очередь отплатить им тем же. Я думаю, на моем месте вы сделали бы то же самое.

Их глаза встретились. На какое-то мгновение между ними протянулась ниточка взаимопонимания.

— Что ты думаешь об этом шерри, Хит? — Голос Филиппа прозвучал прямо у них над головой.

Хит поднял свой стакан и сделал глоток.

— Совсем неплохо.

— Неплохо! Только и всего? Это вино — победитель, — сказал Филипп со значением. — А ты, Рафаэло, уверен, что не хочешь попробовать?

— Абсолютно. — Тон его голоса был настолько холоден, что у Кейтлин побежали мурашки по коже.

Она бросила на Филиппа быстрый взгляд. Неужели он не понимал, насколько болезненна была для Рафаэло тема шерри? Ей хотелось, чтобы Филипп замолчал.

Хит вытянул вперед длинные ноги — тоже в джинсах, как с облегчением заметила Кейтлин, — и, глядя на Рафаэло, сказал:

— Вот где наши пути расходятся. Я не охотник за трофеями, как мой отец.

— Ты просто скромничаешь, — Джошуа посмотрел на них из-за спинки кресла. — Эти вина куда лучше, чем просто хорошие.

— Вам бы стоило попробовать их, Рафаэло, они просто изумительны, — согласно кивнула головой Кейтлин, взглянув на испанца.

— Спасибо за поддержку, котенок, — усмехнулся Хит.

— Котенок? — Брови Рафаэло изумленно поднялись.

— Это мое прозвище, — пробормотала Кейтлин, желая поскорее замять тему.

В мгновение ока в комнате возникло напряжение. Глаза Джошуа при взгляде на чужака, влезшего не в свое дело, недобро сузились. В другом конце комнаты Кей кусала губы — ее взгляд то и дело перескакивал с мужа на Рафаэло, а затем на младшего сына.

Рафаэло, сидевший рядом с Кейтлин, напрягся, словно зверь перед броском. Чтобы не выдать себя, он с преувеличенным вниманием наблюдал за игрой мерцающего света высоких свечей в вине, мягкого светившегося словно жидкий драгоценный опал в хрустальном бокале. Потом поднял глаза на Кейтлин.

Котенок!

Он едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Как можно было назвать эту женщину котенком? Своей настороженной, сказочно-странной грацией, стремительной неуловимой точностью движений, переменчивой вкрадчивой прелестью она напоминала ему изящную дивную волчицу. Яростную защитницу. В желтом отблеске свечей ее глаза сияли каким-то сверхъестественным светом. Он повернул к ней лицо, и их взгляды встретились.

— О чем вы думаете?

Черт побери, как можно было о чем-то думать, когда эти глаза словно пронзали его, увлекая в чистую глубину!

— Хотите попробовать красного? — Ее голос звучал словно в отдалении.

Ах да, она же говорит о вине, с запозданием сообразил он, возвращаясь к реальности — к гостиной в доме Саксонов и к разговорам о погоде и аэрометре Брикса.