Одинокий орел по имени Бернардо - Гордон Люси. Страница 3
— А она говорит, что он вел себя возмутительно, — мрачно сказала Энджи.
— Да, я слышал рассказ о том вечере. По-моему, Хедер и Ренато всегда будут в странном положении. А Лоренцо — посередине. И будет подталкивать их друг к другу.
— Мне интересно познакомиться с Ренато. Какой он?
— Он глава семьи, — строгим тоном ответил Бернардо.
— Наверно, на Сицилии это реально что-нибудь значит.
— Разве в вашей стране это ничего не значит?
— По правде говоря, нет, — подумав, ответила Энджи. — Конечно, мы все уважаем нашего отца. Но потому, что он сорок лет проработал врачом и помог тысячам людей.
— Поэтому вы тоже стали доктором?
— Мы все стали врачами, мои два брата и я. И моя мать была доктором. Она умерла, когда я еще проходила практику.
— Значит, ваши родители основали династию.
— Хотела бы я, чтобы папа слышал вас, — засмеялась она. — Он никогда не подталкивал нас идти по его стопам. Помню, он говорил: «Выбирай что хочешь, только не иди в медицину. Это собачья жизнь. Годами не будешь высыпаться». И конечно, мы все выбрали медицину. Но я должна сказать вам, — она лукаво посмотрела на Бернардо, — что в Англии мужчину не уважают только за то, что он мужчина. Фактически…
— Продолжайте, — проговорил Бернардо с улыбкой, мерцающей в его темных глазах. — Кажется, вы хотите поставить меня на место.
— Когда я сдавала экзамены, для меня было делом чести получить отметки выше, чем у моих братьев. Так я и сделала. — Она хихикнула с детским ликованием. — Они просто взбесились!
Улыбка наконец добралась до рта Бернардо. Он с восторгом смотрел на нее.
— А ваш папа?
— Перед экзаменами он сказал «Вперед!», а после экзаменов — «Молодец!».
— А что сказали ваши братья?
— Рано или поздно они подсыплют мне в суп мышьяк. Они пополам сгибались от смеха, представляя, что ждет меня впереди.
— И что вас ждало?
— Четыре года работы после окончания университета. Общая медицина, общая хирургия, катастрофы и скорая помощь, акушерство, гинекология, педиатрия, психиатрия и общая практика.
— Звучит ужасающе. — Бернардо то ли смеялся, то ли хмурился.
— Так и было. По-моему, этот кошмар устроен специально, чтобы человек ослабел и струсил. Но я не слабая. — Она сжала руку в кулак и приняла позу Мистера Мускул.
— Я потрясен, — сообщил ей Бернардо. — Все эти науки, а вы всего лишь… — Он лукаво посмотрел на нее. Хотел сказать «всего лишь маленькая девочка», но быстро решил, что лучше помолчать.
— Мне двадцать восемь лет, — объявила она, — и я гораздо сильнее, чем выгляжу.
Бернардо с восхищением оглядывал ее идеальную фигуру.
Она засмеялась, пробежала несколько шагов, обогнав Бернардо, и обернулась, дразня его. Роман в отпуске продолжался. И уже появились признаки, что он будет удачным. Бернардо не побежал за ней, как, наверно, поступил бы другой мужчина, а просто протянул руку, поджидая ее. Она подошла и положила пальцы на его ладонь.
Так, держась за руки, они зашагали среди деревьев. Постепенно он очаровывал ее. И не потому, что сказал что-то или сделал. Не был он и самым красивым мужчиной из тех, с кем она крутила романы. Его внешность нравилась ей как-то по-другому.
— По-моему, сад удивительный, — оглядываясь, вздохнула она.
— Да, он совершенный, — согласился он.
— Но вам не нравится? — Энджи стрельнула в него взглядом.
— Я… я неловко себя чувствую в окружении совершенства, — проговорил он после секундной паузы. — В таком месте человек не может свободно себя чувствовать. — Он резко оборвал фразу и вежливо улыбнулся.
— А где человек может чувствовать себя свободно? — спросила она с растущим интересом.
— Высоко в горах, среди птиц. Там золотые орлы пролетают так близко, что возникает чувство, будто человек — их брат.
— Золотые орлы? — взволнованно переспросила она. — Где?
— У меня дома, в горах. Я не часто приезжаю сюда. Мой настоящий дом — в Монтедоро.
— Позвольте мне догадаться… монте — «гора», оро — «золото». Правильно?
— Вы знаете итальянский?
— Сестра моей матери замужем за итальянцем. Когда я была ребенком, мы навещали их каждое лето.
— Вы правы. Монтедоро — это «гора золота».
— Из-за золотых орлов?
— Отчасти. Но и потому, что туда прежде всего приходит солнце на рассвете и позже других оставляет его на закате. Это самое красивое место на земле.
— Похоже, что так, — мечтательно проговорила Энджи.
— И вы… — Он с любопытством взглянул на нее и смущенно засмеялся. — Интересно, что, если…
— Да? — подбодрила она его.
Бернардо глубоко вздохнул.
— Эй, Бернардо!
Он будто пробудился от мечты. Навстречу им по тропинке шел Лоренцо и звал их.
— Пора готовиться к обеду! — крикнул он.
Энджи вернулась вместе с двумя мужчинами.
Бернардо хотел показать ей свой дом. В этом она не сомневалась. А ей с каждой минутой хотелось больше узнать о нем. Впереди их ждал вечер. Если она не сумеет получить от него приглашение, значит, потеряла свое мастерство.
Она нашла Хедер в их спальне. Энджи бросилась на кровать, закинула руки за голову и блаженно вздохнула.
— Будь осторожна! — встревожено предупредила ее Хедер.
— Не понимаю, о чем ты? — Энджи изобразила святую невинность.
— Прекрасно понимаешь! Я видела, как ты атаковала этого мужчину. Ты испытала и проверила действие всех своих уловок и приманок. Но Бернардо не производит впечатления мужчины, которого можно обвести вокруг пальца.
— Правильно, — подтвердила Энджи. — Он ужасно серьезный. Вот поэтому-то и представляет интерес.
— Я отступаю.
— Да, дорогая, отступи. Я безнадежна.
К обеду она надела платье, которое переливалось голубым и зеленым такого сияющего оттенка, какой бывает у павлинов. Энджи блистала, словно звезда. Интересно, Бернардо тоже так думает?
Она получила ответ на этот вопрос, спускаясь вслед за Хедер по красивейшей парадной лестнице. Энджи с удовлетворением отметила, что Бернардо ищет ее глазами. И с еще большим удовлетворением она уловила в нем едва заметную перемену, когда он увидел ее. От счастливого ожидания в самой глубине ее существа забегали мурашки. Он приблизился, взял ее за руку и подвел к своим друзьям и членам семьи, чтобы представить.
Теперь у нее появилась возможность вблизи изучить Лоренцо. Он и вправду был восхитительно хорош. И она поняла свою серьезную, рассудительную подругу, которая без памяти влюбилась в него.
А вот к Ренато у Энджи не возникло никаких теплых чувств. Он показался ей неприятным, циничным человеком, резким и властным. Хотя внешне, безусловно, был очень привлекательным. Высок, прекрасно сложен. И приветствовал он Энджи по всем правилам вежливости. Но ей он активно не нравился. Она предвидела, что совсем скоро ее подруге придется вступить с ним в борьбу.
За каждым из двух длинных столов сидело человек тридцать. Мартелли в этом районе — очень большая семья. И свадьба — событие года. Во главе одного стола сидела Баптиста с невестой и женихом. Во главе другого — Ренато и Бернардо. Ренато оказался безупречным хозяином. А Бернардо почти все внимание сосредоточил на леди, сидевшей рядом с ним. Наверно, это было справедливо. Будучи англичанкой, она нуждалась в объяснении, что предлагает сицилийская кухня.
— Оладьи из фасоли? — называл Бернардо. — Или, может быть, вы предпочитаете фаршированные рисовые оладьи? Или апельсиновый салат?
— Это только начало? — Энджи вытаращила глаза.
— Конечно. Следующая перемена — блюда из риса и паста. Паста с цветной капустой, с сардинами…
— Ох-ох, это для меня.
Как многие маленькие женщины, Энджи могла есть, словно изголодавшийся лев и не прибавлять в весе ни единого грамма. Чем она и занялась, к восторгу Бернардо. Он зачарованно наблюдал, как она уничтожила кролика в кисло-сладком соусе, затем приступила к пасте с белым деревенским сыром «рикотто», который ей очень понравился.
— Никогда не видел женщину, которая бы ела как вы, — восхищенно проговорил Бернардо и пришел в ужас, когда до него дошло, что он сказал. — Нет! Я не это имел в виду. Я хотел… — Он замолчал, потому что Энджи билась в конвульсиях от хохота. Ее смех, звучный, неостановимый, заставил и его улыбнуться. Неловкость прошла. Все в порядке, поняла она. Конечно, все в порядке. — Я неуклюжий болван, — вздохнул он. — Не умею сказать то, что нужно.