Молодая няня - Дарси Эмма. Страница 18

Сердце Мэгги, казалось, подпрыгнуло, потом на мгновенье остановилось и бешено забилось вновь. Его доброта, возможно, была непритворной. Зачем ему притворяться дольше, чем необходимо? Может, Бью, действительно питает к ней симпатию? Или... он все еще испытывал чувство вины, что обращался с ней не так, как хотел дед?..

Неожиданно вошел садовник с корзиной роз.

— Извините, мистер Бью.

— Входите, Полли.

— Няня Стоу, я принес вам цветы. Они называются «двойное восхищение», — почти пел мистер Полли, вынимая одну из роз с красными и белыми лепестками и давая возможность полюбоваться ею.

— Как любезно с вашей стороны! Прекрасные цветы, — сердечно отозвалась Мэгги.

— И да будет мне позволено сказать, вы всегда вызывали у нас такое же восхищение, няня Стоу. — Он многозначительно посмотрел на Бью.

Мэгги почувствовала, что сама окрасилась в красно-белые тона, получив столь «тонкий» комплимент. Она надеялась, что Бью не обратил внимания на слова садовника. Все это выглядело слишком очевидно и свидетельствовало о желании окружающих, чтобы ее взаимоотношения с внуком Вивиана вылились в счастливое и безопасное будущее для всех.

— Вот видишь? Моя жизнь превратится в ад, если ты уедешь, Мэгги, — насмешливо бросил Бью.

Она нерешительно встретилась с ним взглядом, а он с улыбкой продолжал:

— Седжуик отдаст распоряжение Джеффри подавать какую-нибудь бурду. Миссис Фезерфидд объявит бойкот, Уоллас, несомненно, разобьет «ролле», а мистер Полли станет выращивать одни репейники.

Мэгги не улыбнулась в ответ. Не смешно.

— Они очень долго прожили с твоим дедом, Бью, — напомнила она ему, — и боятся перемен. Ты должен понять это, прежде чем решишься на какие-то серьезные изменения.

— Ты беспокоишься о них.

— Конечно. Они хорошие люди с добрыми сердцами, благодаря им, я провела здесь лучшие годы моей жизни.

— Тем больше оснований, чтобы ты осталась.

Мэгги не была уверена. Это означало бы продлить несбыточные надежды, затмевавшие реальность, с которой предстояло столкнуться.

— Посмотрим, — уклончиво сказала она.

Аргументы, приводимые Бью, касались только его самого, его удобств и не отражали никаких чувств по отношению к ней. Надежда, вспыхнувшая в ее душе несколько минут назад, мгновенно угасла.

После завтрака Мэгги извинилась и направилась к выходу.

— Я буду в библиотеке, — многозначительно сообщил Бью.

Она не захотела присоединяться к Бью. Ей просто невыносимо было бы находиться с ним. Поднявшись к себе, она принялась ходить по комнате, которая когда-то казалась ей достойной принцессы. Прекрасная старинная мебель палисандрового дерева была богато декорирована медью. Розовый шелковый полог спускался на кровать, прикрытую роскошным покрывалом с узором из роз. Обрамляющие французские двери розовые занавески ниспадали мягкими складками на пол, покрытый толстым бледно-зеленым ковром. Она была счастлива здесь, но теперь все в прошлом.

Девушка остановилась перед высоким зеркалом. На нее смотрела Мэгги Стоу, созданная Вивианом Прескоттом. Странно, как внешняя оболочка может изменить человека.

Неожиданно перед ней возникла молодая женщина, с которой познакомился Вивиан. Жизнь без документов была нелегкой. Мэгги с трудом добывала свой хлеб.

Зеркало замерцало, ее взгляд проник в прошлое, и пред ней предстала испуганная девушка, нашедшая убежище в цирке Забини. Невозможно описать, с чем ей пришлось столкнуться с тех пор, как она убежала из лагеря.

В мозгу Мэгги словно что-то щелкнуло, и в памяти всплыли воспоминания детства... Дисциплина, нотации, постоянные придирки и тайно созревавшее сопротивление.

Ты, рыжая, чего уставилась?

Мэгги увидела себя шестилетней худенькой девочкой — только глаза и копна волос. Она заплела волосы в косу, делая их менее заметными. И навсегда усвоила мудрость совета своей первой воспитательницы, возможно, почувствовавшей ее мятежный дух... Лучше опустить голову, лучше подчиниться, не привлекать к себе внимания. Тогда можно жить своей жизнью, в своем выдуманном мирке.

Она не помнила, когда именно стала задумываться о том, что где-то рядом должна быть другая, лучшая жизнь. Взрослые говорили, что ограда лагеря защитит их от зла. Когда она вырастет, то уйдет и проверит сама.

Так Мэгги и сделала.

Тогда ей стало ясно, что лагерь походил на тюрьму, хотя затевался с благотворительными целями. Она никогда больше не допустит, чтобы вновь оказаться в тюрьме. Свобода стала важнейшей ценностью в ее жизни. Но как ей быть теперь?..

Зеркало молчало.

Ее воспоминания сквозь пласты прошлого медленно поплыли назад к ее отражению... к Мэгги Стоу. Вивиан вылепил ее из ничего, создал тот образ, который стал неотделим от нее. А может, был присущей с рождения — только она этого не знала?..

Бью, не верил в нее. Он не видел того, что видел дед, и Мэгги Стоу Вивиана постепенно стала утрачивать свою реальность.

Мэгги отошла от зеркала и села на край кровати с таким ощущением, словно находится в зияющей пустоте. Она ждала новостей, которые помогут принять решение, укажут новые пути.

Раздался стук в дверь, и голос Бью окликнул ее.

Ноги дрожали. Ее тошнило, и кружилась голова. Мэгги глубоко вздохнула, пытаясь облегчить напряжение, сдавившее грудь, и с усилием произнесла:

— Войдите.

Опустив руки на колени, она сидела совершенно неподвижно, склонив голову и прикрыв глаза, словно заслонившись щитом. Никто не сможет до нее добраться.

В комнату вошел Бью и закрыл за собой дверь. Он, молча протянул ей лист бумаги. Прошло несколько минут, прежде чем Мэгги осознала, что результат анализа положительный.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Бью, ощущал, как бешено бьется сердце, пока он стоял в ожидании ее реакции. Результат анализа должен вывести Мэгги из состояния оцепенения. Ему хотелось поговорить с ней, но его мысли настолько перепутались, что он просто не мог найти нужных слов. Ее отчужденность не сулила ничего хорошего.

Он шел сюда с благородными намерениями. Ее застывшая поза, полная смирения, выбила его из колеи. Ему казалось, будто он смотрит на пустую оболочку. Им овладело непреодолимое желание прикоснуться, согреть Мэгги и вернуть обжигающие воспоминания той ночи. Но разум предостерегал, что это может вызвать крайне враждебную реакцию.

— Давай поженимся, Мэгги.

Она вскинула голову, ее ярко-синие глаза расширились, в них отражалось крайнее изумление.

Бью и сам не имел ни малейшего представления, как это у него вырвалось. Он не собирался говорить ничего подобного.

— Нет! — Мэгги резко вскочила, краска залила ее лицо, глаза сверкали, выражая ужас. — Нет! — Она неистово замотала головой и принялась стремительно расхаживать по комнате. — Я не могу! Не могу! — закричала она и метнулась к балконной двери, словно пытаясь спастись бегством.

— Но почему? — настойчиво допытывался Бью. Ее крайне негативная реакция была совершенно лишена здравого смысла. Ведь он предложил брак просто, как вариант, который стоило обсудить. Черт побери, он один из самых завидных женихов и может преподнести ей целый мир на серебряном блюдечке. Что она о себе воображает?

Мэгги остановилась, схватив дверную ручку, но не обернулась к нему. Плечи ее поникли, вся поза выражала чрезмерное напряжение.

— Это было бы... тюрьмой, — наконец произнесла она и вышла на балкон.

Ошеломленный Бью лишился дара речи. Брак с ним — тюрьма?!

Ее поведение было так неестественно, словно в его предложении таилось нечто чудовищное. Мэгги Стоу носит его ребенка, и он не может допустить, чтобы она просто ушла. Необходимо любой ценой удержать ее.

Бью, последовал за ней на балкон. Она стояла, прислонившись к балюстраде, устремив взгляд на гавань.

— Как ты можешь называть «Розовый утес» тюрьмой? — спросил он, пытаясь найти путь к взаимопониманию.

Она стойко игнорировала его.

— Все это будет твоим... — Он обвел рукой земли, простиравшиеся внизу, собственность, которой любой жаждал бы обладать.