Жертвы обстоятельств - Ролдугина Софья Валерьевна. Страница 37

— Я не защищаю, я говорю, что думаю, — нелогично пробурчала я, отворачиваясь, чтобы не видеть понимающий и задумчивый взгляд Акери.

— Речь не об этом, — мягко возразил старейшина, не обращая внимания на открытую враждебность. — Я говорю, что ты подчиняешь свою жизнь правилам, кодексам и законам. Ты строишь ее, исходя из общепринятых схем, — сухая, канцелярская фраза резанула слух. — А Максимилиан — нелогичен и эгоистичен. Он всегда принимает в расчет лишь свое мнение. Наш ледяной мальчик не будет спрашивать тебя, чего ты хочешь. Он просто заставить тебя возжелать того счастья, которое сочтет для тебя подходящим. И даст тебе его.

— Но в итоге-то я все же буду счастлива? — угрюмо переспросила я, чувствуя, что в груди зарождается протест. Чувствовать себя марионеткой мне очень не нравилось. Осталось разобраться, было ли причиной недовольства предполагаемое поведение князя или слова этого белобрысого старейшины, который явно пытался донести до меня «светлую» мысль — с его точки зрения, разумеется. — И вообще, Максимилиан старше и умнее. А я несовершеннолетняя. Если бы не Ксиль, то за меня сейчас решала бы мама. И тоже прививала бы мне свое… гм, счастье.

— И ты согласна подчиняться? — вкрадчиво поинтересовался Акери, грациозно переворачиваясь на бок и придвигаясь вплотную ко мне. Я оказалась словно бы заключенной в кольцо — справа стена, впереди — вольготно раскинувшиеся ноги шакаи-ар, позади — когтистая рука, небрежно лежащая на ступенях, а слева — многозначительная улыбка. Губы светло-розовые, нежные, наверняка мягкие. Легко забыть, что за ними вообще-то есть еще и острые зубки.

— Нет. Посмотрю все предложенные варианты, от Ксилевых до маминых, и выберу себе что-нибудь по вкусу, — полушутливо отозвалась я, инстинктивно отодвигаясь к стене, подальше от старейшины. Так и подмывало спросить — а ему удобно лежать на ступеньках, края под ребра не впиваются?

— Хорошая идея, — поощрительно кивнул Акери. — Но позволит ли Ксиль тебе ее выполнить? Он никогда не спрашивает о желаниях. Просто поступает так, как считает нужным.

Перед мысленным взором мгновенно возникла картинка: молнии, черный туман и угловатая фигура князя, склонившаяся над золотоволосым аллийцем.

Тогда Ксиль почти открыто признался, что рад такому исходу, что он хотелзаполучить Дэйра в свой клан с первой минуты…

Я усилием воли загнала это воспоминание обратно в подсознание. Акери вовсе не обязательно знать о том, что произошло с Дэриэллом.

— Думаю, с самодеятельностью Ксиля мы как-нибудь разберемся. Вместе, конечно, — прохладно заметила я.

Акери пугал меня. Он говорил странные, неприятные вещи и, если верить Ксилю — а ему я не верить не могла — нисколечко не врал.

В глазах старейшины появилась грусть.

— Значит, ты не винишь его? Это хорошо, — он отстраненно провел ладонью по выщербленной ступени. Мелкий мусор, который наверняка останется на моих штанах, на его белую кожу не налипал. Я почувствовала легкую зависть к шакаи-ар. — Он такой, каким его воспитала судьба. Ты знаешь, что он рано остался сиротой?

Я занервничала. Беседа о юных годах Ксиля не входила в мои планы. Давным-давно, когда князь рассказывал свою историю, у меня сложилось впечатление, что он не стал бы делиться ей с кем попало… И неизвестно, входит ли в число «доверенных лиц» Акери.

— Знаю, — осторожно ответила я. — И о том, что с шести лет его воспитывает Тантаэ — тоже знаю. Рано потерял родителей, рано пришлось принимать решения самому… Вы об этом? — поинтересовалась я, наивно надеясь перевести разговор в более абстрактные сферы.

— Принимать решения… да, да, так оно и было… — несколько рассеянно кивнул Акери и вдруг устремил на меня пронзительно-ясный взгляд. — А ты знаешь, что это были за решения?

По спине пробежал отчетливый холодок. Как будто сквозняком потянуло.

— Думаю, что тяжелые.

Язык едва ворочался, словно я мороженого наелась.

— Маленькая наивная девочка, — то ли прошептал, то ли вовсе — подумал Акери. — После смерти Нейарана и Лукреции без защиты и покровительства остались обширные земли. Те, что принадлежали раньше Северному клану. В то время шла война с твоими сестричками, милая Нэй, и многие, очень многие захотели воспользоваться ею, чтобы заполучить замок Нейарана.

Голос Акери завораживал. Я не могла себе представить, что происходило тогда, три с половиной тысячи лет назад, но липких страх наползал из полумрака, заставлял почувствовать себя уязвимой в огромном враждебном мире… И это в относительно безопасной Академии, где через стену — общежития учителей, внизу — спортзал для студентов, а вверх по лестнице, всего лишь в полусотне ступеней — наша комната, с уютным камином и чайником на огне.

— Первые семь лет замок не трогали. Тантаэ лгал всем гостям, желающим удостовериться, что Нейаран мертв. И лгал удачно. Его репутация труса и слабака тогда сослужила хорошую службу. Никто и подумать не мог, что он отважится лгать, глядя в глаза тем, кто может смять его одним лишь усилием воли. Слабый Тантаэ, едва пробудивший наследие шакаи-ар, и мальчишка в фазе кровавого безумия — властители Северного замка и земель на три дня пути во все четыре стороны… Как ты думаешь, Нэй, долго ли можно скрывать такую тайну?

— Думаю, нет.

Мой голос прозвучал хрипло и загнанно.

— Наш мальчик тоже так думал, Найта, — жутковато улыбнулся Акери. Зрачки его вытянулись ниточками как тогда, наверху, когда старейшина отчего-то разозлился. — Он, затерянный в кровавом безумии, сумел рассчитать свои силы. И нашел единственную возможность остаться в живых и сохранить земли для своего будущего клана.

Озарение было, как вспышка молнии.

— Он решил заручиться помощью другого клана?

Могу поклясться, что Акери вздрогнул, когда услышал мои слова.

— Вы мыслите сходно, — речь его оставалась, тем не менее, такой же спокойной и завораживающе-размеренной, как и раньше. — Да, Максимилиан решил, что только князь может защитить его земли. И обратился к одному из своих соседей — тому, кто обладал наибольшими возможностями. К несчастью, этот сосед находился не в лучших отношениях с Нейараном и был бы рад отплатить за все хотя бы его сыну. Но Максимилиан понял это только тогда, когда оказался в личных покоях князя. Один на один с ним. Бедный мальчик. Тогда ему пришлось узнать много нового о жизни.

Меня тряхануло от того, каким тоном это было сказано. Как будто Акери… смаковал? Но что? Воспоминания? Акери уже слышал этот рассказ от самого Ксиля, или от того князя…

…или он и был тем самым князем?

О, боги… Северный клан. Снежный клан. Крыло Льда.

Три общины, разделившие север материка, вплоть до полярного круга.

«Угадала», — мысленно произнес Акери без всякого выражения и продолжил повествование, прикрыв глаза. Белоснежные ресницы слегка подрагивали. Длинные, густые и наверняка нежные, как шелк — так хотелось коснуться их, обвести веки кончиками пальцев… Меня тянуло, как к ядовитой змее — знаешь, что она смертельно опасна, но красивая шкурка и плавные движения притупляют инстинкт самосохранения.

Я встряхнула головой, насильно заставляя себя вслушаться в речь Акери.

— Он не сломался. Это меня немного удивило. Я умею ломать людей — и не только. Даже не истязая их физически. Но гордый ледяной мальчик устоял. А потом выяснилось, что он не оставил своих планов отыскать покровителя. И тогда я заинтересовался Максимилианом серьезно. Выслушал его просьбу о защите, больше похожую на приказ. И задал потом только один вопрос: как он собирается мне платить за то, чтобы я помог ему сохранить земли клана?

И он снова меня удивил.

«Кажется, тебе нравится меня мучить, — сказал этот красивый мальчик. — Я согласен. Я буду приходить сам и делать то, что ты скажешь. Два условия: ты не будешь причинять мне непоправимого вреда и никогда никому не расскажешь о том, что делал. Это может помешать мне, когда я буду создавать свой клан».

Я очень сильно удивился. Максимилиан не просто блефовал. Он действительно верил в то, что говорил. В свое будущее. В то, что он станет князем. Что не сойдет с ума, пока будет моей игрушкой.