По мосту через пропасть - Брантуэйт Лора. Страница 14

Стоп-стоп-стоп. Анна от молниеносно мелькнувшего осознания так растерялась, что рассыпала чай. Такого с ней не случалось уже несколько лет. Чем бы ни были заняты мысли, руки делали свое дело превосходно.

Нет. Что за чушь. Не может быть.

Тогда к чему все эти размышления на тему невозможности дружбы между мужчиной и женщиной?!

– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Адриан.

Анна поймала себя на том, что стоит с банкой чая в одной руке, ложкой в другой и невидящим взглядом смотрит на просыпавшиеся чаинки.

– Да. В полном, – преувеличенно бодро ответила она. – Знаешь, нет такого закона природы, который запрещал бы просыпавшимся чаинкам образовывать на столе силуэт Эйфелевой башни. Вот я и проверяю. Почему-то никогда не складываются.

Адриан повел бровью – видимо, решил, что напрасно не дал ей выспаться.

– Так что там со Сьюзен? – Анна за подчеркнутым энтузиазмом пыталась скрыть охватившее ее смятение.

– Да по сути ничего страшного. Она хочет лететь на стажировку в Нью-Йорк, ее папа хочет, чтобы она летела в Сидней.

По мне, так никакой разницы, подумала Анна, но ничего подобного не сказала.

– Что ж, рано или поздно приходится либо отстоять свободу своего выбора, либо до конца жизни оставаться послушной дочкой. Или сыночком.

Ну зачем мы сейчас о ней говорим?

– Да. Понимаешь, я чувствую, что должен ей помочь, но на самом деле… Разбиралась бы она сама…

– Эй, осторожнее. Слышу в твоих словах слабость. Рыцарского духа. Две недели назад ты помчался бы к ней с радостно бьющимся сердцем. Все рыцари страшно радуются, когда выпадает случай спасти принцессу. Неужели это я так плохо на тебя повлияла?

– Ага, – ухмыльнулся Адриан. – Теперь я делаю все то же, что и положено рыцарю, но при этом задумываюсь – а мне самому этого хочется?

– И что, не хочется?

– Не хочется. Уезжать не хочется.

– Это же всего пара дней.

– За пару дней многое может произойти. – Он странно на нее посмотрел, и Анна ощутила, как от этого взгляда грудь обдало жаром.

Она отвернулась к огню.

– Знаешь, я не разделяю того мнения, что для всего на свете существует только один подходящий момент. То, что не произойдет в эти два дня, запросто может случиться в другое время, – осторожно проговорила она.

– Наверное. Судьба?

– Судьба все сделает так, как нужно, – убежденно ответила Анна.

– Хорошо бы. Я не понимаю только одного.

– Чего?

– Ты берешь выходной в понедельник, потому что по понедельникам не можешь быстро заваривать чай? – спросил Адриан, озорно, по-мальчишески, прищурив один глаз.

– Нет, потому что по понедельникам я особенно кровожадна и могу случайно кого-нибудь… съесть!

Или сбить на машине. На свою беду.

День не задался. По радио передавали невнятные новости, почему-то больше всего в них говорилось о странах третьего мира. Новости перемежались с какими-то бессмысленными и безвкусными песенками и назойливой рекламой, рассчитанной на кретинов. Джеймс был зол. Впрочем, это было его обычное состояние, в которое он впадал не реже четырех раз за день.

Он резким движением отключил магнитолу. К великому своему счастью, он мог себе позволить не церемониться с техникой.

На лобовом стекле висела мелкая водяная пыль, которую дворники успешно развозили и превращали в тонкую водяную пленку. Октябрь. Чего еще от него ждать?

Джеймс вытащил коробку сигар и закурил. Курил он принципиально только сигары, но вовсе не потому, что они великолепно подходили к его имиджу, а потому, что ему больше нравилось ощущать дым во рту – это вкусно, чем в легких – это странно. Из зеркала заднего вида на него сверкнули углями черные опасные глаза. Джеймс усмехнулся. Хорошо, когда наружность не порождает напрасных ожиданий.

Он ехал в Эшинтгон, и это ему не нравилось. Он вообще не понимал, для чего тетя Маргарет сорвалась в середине осени и отправилась на свою «провинциальную виллу», да еще и прихватила с собой любимчика Эйда. Эйд, конечно, редкостный флегматик в том, что касается деловой жизни, но голова у него работает хорошо, а Джеймсу это сейчас очень бы пригодилось. Собственная его голова уже буквально раскалывалась от обилия обрабатываемой и генерируемой информации. Дела в последнее время шли не очень хорошо, слияние с более крупной компанией уже маячило на горизонте, но нужно было правильно выбрать партнера и просчитать все выгоды, которые можно извлечь. А также позаботиться о том, чтобы в новом совете директоров занять не последнее место. В такие моменты умному, но вспыльчивому, склонному рубить сплеча Джеймсу остро не хватало рассудительности младшего брата и его «шахматистского» мышления. Разумеется, он в этом никогда не признавался. После смерти родителей их пути сильно разошлись. Джеймс помнил смутную нежность, которую когда-то испытывал к маленькому братику, но последующие годы мало что от нее оставили. Спасибо, хоть есть что вспомнить.

Джеймс не любил маленьких городов. Джеймс не любил больших городов. Он любил свою квартиру с четырьмя спальнями, картинами немецких экспрессионистов и балконом на Гайд-парк. Поездка в Эшингтон была ему не в удовольствие. Ему предстояли долгие разговоры с тетей Маргарет о делах, а значит, в ближайшем будущем ничего приятного его не ожидало. Как развлечься в славном и древнем городе Эшингтоне, Джеймс решительно не знал. Может, Адриан что-то придумал? Нужно будет спросить. Хотя зачем ему развлечения, когда у него есть доступ к тетиной библиотеке! Джеймс лихо свернул – едва не пропустил нужный поворот, а ездить он любил на большой скорости: чем ощутимее опасность, тем легче почувствовать себя живым.

Тетя Маргарет встретила его бледная и с поджатыми губами. Джеймс знал, что это мигрень. Значит, тетя будет подолгу думать, прежде чем сказать что-нибудь, и едва заметно морщиться, когда будет говорить он. Неприятно, даже если знаешь, что ты тут в общем-то ни при чем. Тем более Джеймса всегда грызло подозрение, что тетя Маргарет использует такие дни для того, чтобы лишний раз выразить свое истинное отношение к нему. Может быть, это рано развившаяся паранойя.

– Здравствуй, дорогая тетя Маргарет. – Ему показалось или она поморщилась от его сыновнего поцелуя?

– Здравствуй, Джеймс. Рада видеть тебя. Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, хорошо. – Эти этикетные глупости всегда раздражали его сверх всякой меры, но даже ему не хватало дерзости опустить их в общении с тетей Маргарет.

– Хочешь отдохнуть с дороги, я полагаю?

– Да, было бы неплохо.

– Эмили подаст чай в пять часов.

Ох, вечно эти церемонные условности!

– Хорошо, я спущусь к чаю. А почему мой любимый брат не вышел меня поприветствовать? Это невежливо, а значит, на него не похоже.

– Он уехал в Лондон. У него возникли какие-то проблемы, которые нужно было немедленно решить.

– Понятно. Но я не удивлюсь, если он просто не захотел лишний раз со мной встретиться.

Джеймс скачками поднялся на второй этаж. Отдых ему требовался не так уж сильно.

Тетя Маргарет тоже это заметила, но ничего не сказала.

За чаем Джеймс напомнил ей того угрюмого подростка, каким когда-то был. Он рассматривал содержимое своей чашки с таким видом, будто ему туда налили раствор крысиной отравы, с видом величайшей сосредоточенности разбавлял этот сомнительный «чай» сливками, клал один за другим кусочки сахара и в конце концов объявил, что это невозможно пить, и потребовал, чтобы ему принесли кофе.

Тетя Маргарет фыркнула. С некоторых пор ее отношение к кофе было окрашено в неприятные тона.

Джеймс, естественно, принял ее фырканье на свой счет.

– Тетя?

– Да, Джеймс?

– Тебе кажется, может быть, что я как-то не так себя веду? – осведомился он. – Так не лучше ли сказать об этом прямо?

– Джеймс, ты взрослый мужчина, разве я могу критиковать твое поведение? То время, когда ты нуждался в воспитании, прошло, – вздохнула тетя Маргарет.

– И ты хочешь сказать, что тебя в моем поведении ничего не смутило?