Участь Эшеров - Маккаммон Роберт Рик. Страница 77

— В детстве ты был счастлив. О тебе, по крайней мере, заботились Эдвин и Кэсс. Мама покупала мне платья и куклы и отправляла играть в мою комнату. Папа иногда сажал меня на колени и проверял мои зубы и ногти. Ну ладно… это было очень давно.

— Возможно, я не лучший брат на свете, — сказал Рикс, — но это, черт возьми, никак не относится к твоим героиновым инъекциям!

Она пожала плечами.

— Наркотики появились, когда у меня было агентство.

Я начала с транквилизаторов, так как не хотела, чтобы приступ застал меня врасплох. Потом, забавы ради, пробовала ЛСД, пи-си-пи, кокаин — все, что под руку попадалось. Героином колоться я начала по другой причине.

— По какой? — настаивал Рикс.

— Хотела узнать, что наркотики могут со мной сделать. — Она провела пальцами по гладким щекам. — Что ты видишь, глядя на меня, Рикс?

— Прекрасную женщину, за которую я сейчас очень беспокоюсь.

Она сделала шаг к нему.

— Я видела других прекрасных женщин, которые пристрастились к наркотикам. За пару лет они превращаются в развалины. Посмотри на меня хорошенько. — Она провела пальцем под глазами. — Заметны ли морщинки, Рикс? Следы дряблости? Видишь ли ты хоть намек на то, что мне тридцать один, а не на десять лет меньше?

— Нет. Потому мне и непонятно, зачем нужен героин. Для того, кто так тщательно о себе заботится…

— Ты не слушаешь! — зло сказала она. — Я никогда не заботилась о себе, Рикс! Я просто не старею!

— Тогда благодари Бога за хорошие гены! Не пытайся себя убивать!

Она вздохнула и покачала головой:

— По-прежнему не слушаешь! Говорю же, я хотела узнать, как героин подействует на меня. А он не подействовал. Почему, Рикс? Почему мое лицо совсем не меняется?

— Знаешь, сколько женщин готовы пойти на все, лишь бы выглядеть так, как ты? Опомнись! Если думаешь, что я отдам дурь и позволю продолжать эти дурацкие эксперименты над собой, то ты сошла с ума!

— Я достану еще. Всего-то и надо — съездить в Эшвилл.

— Ты совершаешь медленное самоубийство, — мрачно сказал Рикс. — И я не собираюсь наблюдать за этим со стороны.

— Неужели? — Она подняла брови и издевательски улыбнулась. — Мое самоубийство прекрасно вписывается в твои планы. Ты ведь хочешь прибрать к рукам поместье и дело.

Я видела твое лицо, когда ты держал трость. Зачем еще тебе приезжать домой? Не ради папы, не ради мамы и, конечно же, не ради нас с Буном. Притворяешься, будто тебе неинтересен семейный бизнес. А сам пытаешься вызнать, как настроены Бун и я. Рикс, я тебя насквозь вижу.

— Ты заблуждаешься.

Рикс был уязвлен обвинениями, но видел, что Кэт составила твердое мнение о нем, и тут уже ничего не поделаешь.

— Да? — Она шагнула вперед и была теперь от него примерно в футе. — Тогда посмотри мне в глаза и скажи, что можешь отказаться от десяти миллиардов.

Рикс хотел сказать, что он готов это сделать, но в сознании промелькнули образы власти, которые впервые возникли, когда он держал трость.

«Десять миллиардов долларов», — подумал он, и где-то глубоко-глубоко, вдали от света своих убеждений, почувствовал нечто тайное и мучительное, заставлявшее его корчиться от желания.

Десять миллиардов долларов. Как распорядиться этой астрономической суммой? Черт побери, да он сможет купить себе издательство! Кэт права, осознал он с болезненной ясностью. Если бы «Эшер армаментс» не делала бомбы, ракеты и ружья, их бы делали другие. Войны и оружие будут всегда.

Участие в маршах мира теперь казалось нелепой ошибкой. Неужели Рикс когда-то верил, что голоса нескольких диссидентов способны изменить мир? Радикальные герои той эпохи стали финансовыми воротилами на Уолл-стрит, жадными купцами и промышленниками. Политическим истеблишментом.

В действительности ничего не изменилось. Система выиграла, доказав, что она непобедима.

«Зачем же я приехал в Эшерленд? — спросил он себя. — Чтобы получить долю наследства? Выжидал ли я все эти годы, пряча свою истинную сущность, чтобы отхватить кусок власти Эшеров?»

Перед его мысленным взором медленно закачался скелет.

— Это кровавые деньги, — сказал он и услышал в своем голосе слабость. — До последнего цента.

Кэт безмолвствовала. По небу за ее спиной ползли серые и багряно-красные грозовые облака. На мгновение сквозь них пробились солнечные лучи, затем облака вновь сомкнулись. Тусклый рассвет становился все мрачнее.

— Когда папа отпишет все мне, — тихо сказала Кэт, — я дам тебе и Буну содержание — миллион долларов в год. Мама получит пять миллионов в год. Она, если захочет, останется в Эшерленде. Так же, как и Бун. Я буду жить в Нью-Йорке.

Как видишь, я не собираюсь никого обижать. На миллион в год ты сможешь жить в комфорте и писать в свое удовольствие.

— Да, — ответил он блеклым голосом. — Пожалуй.

— Принеси, Рикс. Мне это нужно.

«Почему бы и нет? — подумал он. — Почему бы не приготовить для нее раствор и не всадить иглу в вену? Если она хочет себя убить, почему бы не помочь?»

Но он покачал головой.

— Извини, но я этого не сделаю.

— Не знаю, что ты пытаешься доказать, но зря ты это затеял.

— Я тоже не знаю. — Он вышел из комнаты, так как ее измученный, отчаянный взгляд сводил с ума.

Вернувшись к себе в спальню, Рикс выпроводил Паддинг. Она ныла, что хочет остаться, а когда перед ее носом захлопнулась дверь, обругала его последними словами. Он достал металлическую коробку из-под кровати и спустил порошок в унитаз.

В ванной при свечах он взглянул на себя в зеркало. С того времени, как он вернулся в Эшерленд, морщины вокруг рта и в уголках глаз совершенно исчезли. Щеки порозовели. Его преждевременное старение в последние дни, казалось, дало обратный ход. Даже волосы излучали жизненную энергию.

Но это его тревожило. Все равно что смотреть на собранное по частям чужое обличье. Словно кто-то прятался под его кожей и в конце концов показался на свет.

До него вдруг дошло, что это смесь лиц с портретов в библиотеке. Хадсон, Арам, Ладлоу, Эрик — все они слились в его душе в одного сумрачного незнакомца. Они жили внутри его, и не важно, что он изо всех сил боролся против их влияния.

В действительности ему нипочем их не победить. Неужели он не достоин доли от этих десяти миллиардов? Хотя бы потому, что родился Эшером?

Ему не нужны подачки Кэт. Ведь она наркоманка, да к тому же с суицидальной тягой; у нее никаких шансов удержать бразды правления «Эшер армаментс»! Она пытается купить его молчание и сотрудничество. Но быть может, удастся убедить сестру, что она нуждается в советчике?

«Боже, — подумал он, шокированный поворотом, который приняли его мысли. — Нет! Я самостоятельный человек! Мне не нужны кровавые деньги!»

Десять миллиардов долларов. Это же просто немыслимое богатство. А оружие нужно человечеству, так всегда было, и так всегда будет. Как сказал Эдвин, имя Эшеров сдерживает войну.

Рикс снял джинсы и встал под душ. Вымывшись, надел темно-синие брюки и белую рубашку, которые достал из шкафа. Он выбрал серый джемпер из тех, что припасла для него мать. На нем были пуговицы из полированного серебра, с гербом Эшеров.

Он спустился вниз, в библиотеку, чтобы продолжить изучение документов. Его смущенный ум все еще разрывался между идеализмом и реальностью и не знал, где укрыться.

Единственным безопасным местом казалось прошлое.

Но никуда не исчезало будущее, которого он боялся.

Глава 36

«Я убил родного сына», — сказал Король Горы.

Нью Тарп сидел в клинике, в зале ожидания. На коленях у него лежал посох старика. На другом конце комнаты Рэйвен звонила по платному телефону. Майра Тарп почти час без движения сидела в углу.

Нью пристально смотрел на мать. Его раздирали противоречивые чувства. Она не хотела, чтобы Натана нашли. Мужчины, которые отправились на поиски, в действительности тоже не стремились его обнаружить. Натан, как и другие из года в год пропадавшие дети, был принесен в жертву Страшиле. Но мог ли он, получив отказ, действительно наслать землетрясение, чтобы разрушить Бриатоп? И есть ли способ его уничтожить? Или он будет вечно бродить по Бриатопу?