Тайна подружки невесты - Харпер Фиона. Страница 22

— Возможно, тебе и удается водить за нос всех остальных, — произнес он, глядя ей в глаза, — но только не меня.

Он никогда не любил ждать, а сейчас просто ненавидел.

Он хотел встретиться с Кейт.

Сев на край гостиничной кровати, Романо уставился в пол. С этого угла были видны следы на ковре. Не то чтобы ковер был изношен, просто от его постоянного хождения туда-сюда ворс примялся и образовались тропинки.

Когда Джеки сообщила ему о том, что у него есть дочь, он пришел в ярость. Злиться было легко. Гнев делил все на черное и белое, правильное и неправильное. Но по мере того, как он свыкался с новостью, его охватывали другие чувства.

Он простил ее.

Возможно, это было странно, но с того момента, когда она рухнула на траву и начала монотонным голосом рассказывать ему о дождливом дне, в который появилась на свет Кейт, его сердце начало болеть за нее.

Сейчас собственное великодушие раздражало его. Он хотел злиться на Джеки за то, что она отправилась к себе домой и оставила его наедине с его мыслями.

Зазвонил телефон, и он испытал облегчение, услышав на другом конце линии ее голос. Они договорились поужинать вместе и обсудить планы на завтра.

Ровно в восемь вечера они встретились у сверхдорогого ресторана, который находился в равной близости от ее дома и его отеля в Ноттинг-Хилле. Заглянув в меню, Романо решил заказать какую-нибудь неаппетитную закуску, чтобы отослать ее назад и дать частичный выход нервному напряжению, которое мучило его все это время.

Как только они сделали заказ, Джеки перешла прямо к делу. Лондонский воздух как будто придал ей сил.

— Я подумала, что мы могли бы сходить в новую художественную галерею, о которой я слышала хорошие отзывы, либо на выставку, посвященную музыкальному искусству Китая. Еще можно устроить пешеходную экскурсию по местам, которые связаны с именем Черчилля. Что ты обо всем этом думаешь? — спросила она без улыбки.

— Когда ты до этого встречалась с Кейт, ты водила ее в подобные места?

Джеки рассеянно кивнула. Ее отвлекло какое-то движение рядом с кухней, означающее, что им уже несли их закуски.

— Как ты смотришь на то, чтобы в этот раз место встречи выбрал я? — спросил он.

Джеки нахмурилась:

— Но ты плохо знаешь Лондон…

— Я знаю его достаточно хорошо, — решительно заявил он. — Я бывал здесь много раз по делам и просто ради удовольствия.

— О… хорошо. — Она продолжала хмуриться, когда официант поставил перед ней тарелку с морскими гребешками быстрой обжарки. Романо с разочарованием посмотрел на своих кальмаров. Они выглядели лучше, чем он ожидал.

Официант отошел всего на несколько шагов, когда Джеки позвала его назад.

— Я не могу это есть, — сказала она, отодвигая тарелку. — Они ужасно пересушены. Принесите мне что-нибудь другое.

Романо рассмеялся и почувствовал, как напряжение постепенно уходит. Джеки смотрела на него так, словно он спятил. Возможно, он действительно сошел с ума. Завтра самый важный день в его жизни, а он ведет себя как идиот.

— Ты строишь из себя англичанку, но ты не очень на нее похожа, — произнес он, когда смог наконец успокоиться.

— Разумеется, похожа, — возразила Джеки, упрямо вскидывая подбородок. Однако при этом один уголок ее рта дернулся, выдав ее смущение.

Пока они ужинали, Романо понял, что за прошедшую неделю ни разу не видел, как она ест. Когда-то она жадно набрасывалась на еду, сейчас же разрезала ее на маленькие кусочки, аккуратно обмакивала их в соус и отправляла в рот. Он с подозрением посмотрел на ее тушеные овощи и жаренную на гриле рыбу. Почему он был так уверен, что на десерт она закажет только черный кофе? Что оставит половину своей еды на тарелке?

Потому что он уже сталкивался с подобным поведением раньше. Многие его подружки-модели страдали анорексией.

Внезапно ему все стало ясно. Он понял, что все эти годы она наказывала себя. Отказывала себе в удовольствиях. Конечно, анорексии у нее уже не было, но некоторые старые привычки остались.

Вдруг он осознал еще кое-что, и это открытие потрясло его до глубины души.

Не важно, что было в прошлом. Он по-прежнему ее хотел.

Нет, он еще не был готов это признать.

Он посмотрел на ее тарелку с остатками еды. Что ее мучило? С чем она до сих пор не могла справиться?

— Ты нервничаешь, — заметил он, когда официант унес их тарелки. — Почему?

Она подняла на него глаза, при этом голова ее оставалась опущенной.

— Из-за завтрашнего дня.

— Из-за меня? Думаешь, я что-нибудь сделаю не так и все испорчу?

Джеки громко вздохнула:

— Я не хочу так думать, но, признаться, пару раз у меня возникало такое опасение.

— Спасибо, Джеки. Ты умеешь успокоить, — цинично произнес он.

Она покачала головой:

— Я больше волнуюсь из-за себя, чем из-за тебя.

Он нахмурился:

— Я не понимаю.

— У нас с Кейт ничего не получается, Романо. — Она безнадежно пожала плечами. — Мы никак не можем найти точки соприкосновения. Мне кажется, она от меня ускользает. Опять.

Этих слов оказалось достаточно, чтобы негодование, вызванное ее жестоким, но честным ответом, прошло.

Им обоим не хотелось кофе, и Романо попросил принести счет.

Через несколько минут они уже шли по улице, окутанные теплым и влажным вечерним воздухом. Казалось, Джеки не думала, куда идет. Ноги сами несли ее по направлению к высокому белому дому, в котором она жила.

Романо взял ее за руку, и она его не оттолкнула.

В мире было всего два человека, которые в данный момент испытывали эти чувства. Они ждали, боялись, грезили о том, что могло произойти завтра утром. Их судьба находилась в руках незнакомки. И этой незнакомкой была их дочь.

Сейчас им не нужны были слова. Они делились друг с другом своими переживаниями через прикосновения.

Молчание продолжалось до тех пор, пока они не очутились у входа в дом Джеки.

Прислонившись спиной к двери, она уставилась на грудь Романо.

— Я не могу снова ее потерять, — прошептала она, и из ее глаз потекли слезы.

Романо был ошеломлен. Он и раньше видел Джеки плачущей, но это было другое. Еще несколько дней назад он не понял бы этого. Она не могла сдаться сейчас. Он ей не позволит.

Романо положил руки ей на плечи и чуть ближе придвинул ее к себе:

— Ты ее не потеряешь.

Она посмотрела на него. Ее глаза лихорадочно горели.

— Ты не знаешь, какие напряженные у нас отношения.

Он взял ее лицо в ладони и нежно провел по ее щекам большими пальцами:

— У тебя все получится, Джеки. Ты так много можешь ей дать. Если, конечно, позволишь себе это.

Она посмотрела на него сквозь пелену слез. «Ты правда так считаешь?» — спрашивали ее глаза.

Он улыбнулся. «Правда».

Это была та Джеки, которой ему не хватало все эти годы. Женщина, сотканная из противоречий и страсти. В конце концов ее маска упала, и он увидел ту единственную, которую не переставал любить все эти годы.

Осознание этого он подкрепил поцелуем, наклонившись вперед и легонько коснувшись ее губ своими. Это напомнило ему их первый поцелуй, немного робкий, словно они оба никак не могли поверить, что это произошло. Он был намного слаще, чем предыдущие в гроте, потому что он их объединял. Они больше не были «родителями-партнерами». Они были Романо и Джеки — мужчиной и женщиной, созданными для того, чтобы быть вместе.

Когда они были подростками, родители запрещали им общаться, и они считали себя современными Ромео и Джульеттой. Сейчас, прижимая ее к себе и чувствуя тепло ее тела через слои одежды, он искренне надеялся, что у их истории будет счастливый конец. Он чувствовал, что не вынесет, если снова потеряет ее или Кейт.

Он снова поцеловал Джеки, растворяясь в ее пьянящей близости. С каждым ее мягким вздохом он погружался все глубже. Он понял, что пропал, и был готов это признать.

Прервав поцелуй, Джеки слегка отстранилась и посмотрела на него.