Дилемма любви - Дэнтон Кейт. Страница 15

— Ваше предложение неприемлемо ни для Бет, ни для Эшли. Разве вы не знаете, что у детей существует внутренняя потребность быть со своей мамой? Вам не кажется, что вы принимаете решение, которое навсегда разлучит Эшли с матерью?

— Это единственно правильное решение, поймите же вы наконец! — раздраженно сказал Гордон.

— Мэкки, вы не хотели бы выпить чашечку кофе в моем кабинете, пока мы с Гордоном посовещаемся? Всего несколько минут, — вмешалась в разговор Соня.

— Это самая разумная мысль с того момента, как я сюда пришла! — сказала Мэкки, вставая. — Позовете меня, когда закончите.

Минут через десять секретарь Сони попросила Мэкки вернуться в зал.

— Мэкки, — сказал Гордон сразу же, едва она вернулась, — как вы смотрите на то, чтобы за денежное вознаграждение Бет отказалась от опеки? Я даю честное слово, что она сможет периодически видеться с Эшли.

— Ваше честное слово? — воскликнула Мэкки, недоверчиво взглянув на Гордона. — Знаю я цену вашему честному слову — научена на горьком опыте! Стоит Бет отказаться от своих родительских прав, как вы тут же откажетесь от своего предложения. И Бет останется ни с чем, зато с вашим честным словом.

— И с моими деньгами. Бет хорошо знает, что я не бросаю слов на ветер. Я позволю ей видеться с Эшли, хотя, если честно, вряд ли она воспользуется такой возможностью.

— Мне ваше предложение не нравится, — ответила Мэкки. — И я уверена, что и Бет оно тоже не понравится.

— Не могли бы вы спросить у Бет, как она отнесется к этому предложению? В конце концов, последнее слово за ней, а не за вами.

— Соня, вы можете что-нибудь добавить? — спросила Мэкки у своей коллеги.

— У «Александера, Мотт и Перси» принято выполнять волю клиента. Мистер Гэллоуэй только изложил вам свои пожелания, Мэкки.

— Раз вы настаиваете, мне ничего не остается, как рассмотреть их. К тому же вы напомнили мне, — она бросила пристальный взгляд на Гордона, — что принимать решение должна Бет, а не я. Я переговорю с ней сегодня же. Советую особенно не надеяться на ее согласие.

Как только Мэкки вошла в свой кабинет, она тут же позвонила Бет, но ее не было дома. Когда же часа в четыре Бет позвонила своему адвокату с работы, то оказалось, что Мэкки очень занята и не может говорить. Они условились, что встретятся в среду утром.

Когда Бет вошла в кабинет Мэкки, та сразу же рассказала о предложении Гордона.

— Сто тысяч? Ну, нет! Это слишком мало!

Мэкки опешила. Она ожидала, что Бет возмутится, услышав об очередной попытке Гордона лишить ее родительских прав. Нет, не возмутится — придет в неописуемую ярость. Вместо этого она заявила… что сумма отступного ее не устраивает! Другими словами, Бет торговалась, прикидывая, сколько можно получить с Гордона за свой отказ от опеки. Внезапно у Мэкки опустились руки. Как же долго она находилась в неведении! Гордон был абсолютно прав, когда заподозрил, что неожиданная заинтересованность Бет в дочери была только поводом выманить у него деньги. «Да она просто надула меня, — возмущенно подумала Мэкки, — заставила меня плясать под свою дудку!»

— А как же Эшли? — спросила Мэкки, когда к ней вернулось самообладание.

— Ты же видела Гордона. Лучшего отца и представить невозможно! Как только он впервые взял Эшли на руки, то буквально влюбился в нее. Он нес свою дочь с таким благоговением, что на него все оборачивались.

Мэкки недоуменно пожала плечами.

— Получается, теперь ты просто возьмешь деньги и уйдешь? — спросила она.

— Мне не хотелось бы разочаровывать тебя, Мэкки, но, несмотря на твое идеализированное представление о материнстве, я не откажусь от представившейся мне возможности разбогатеть.

До сих пор Мэкки считала, что это Бет постоянно строит воздушные замки и витает в облаках.

— Признайся, сверхурочные на работе и поломка машины — ты специально все это придумала?

— Нет, не все. Я могла бы отпроситься с работы, если бы у меня были средства к существованию. Моя машина действительно сломалась, но, если бы у меня были деньги на гараж, она бы не ломалась так часто. — Бет окинула взглядом кабинет Мэкки. — Если бы ты знала, что значит считать каждый цент!

— Я, может, и не считаю каждый цент, как ты изволила выразиться, но в любом случае нашла бы более приемлемое решение. Например, ты могла бы попросить своего бывшего мужа оказывать тебе материальную помощь, пока ты не встанешь на ноги.

Бет брезгливо скривила губы:

— Если я попрошу его оказывать мне ежемесячную помощь, то понадобятся годы, чтобы общая сумма вылилась в сто тысяч долларов. А мне надо гораздо больше, и немедленно!

— Выходит, тебе нужны только деньги? — медленно проговорила Мэкки. Эта мысль шокировала ее. Но сейчас она должна определить свою роль во всей этой истории. Разумеется, не моралистки, а защитницы интересов своей клиентки. — Ты уверена, что, подписав договор, потом не пожалеешь, что отказалась от дочери? — переспросила Мэкки. Ей не хотелось, чтобы Бет совершила такую чудовищную ошибку.

— Гордон сказал, что я смогу видеться с ней. Раньше он мне этого не разрешал, так что сейчас я даже выигрываю. Я вообще не люблю ответственность, Мэкки. Это несвойственно моему характеру. Вот получу полагающиеся мне доллары и заживу в свое удовольствие!

Мэкки подумала о тех женщинах, которые были бы счастливы иметь детей, но не могли, и возмущенно взглянула на Бет. Эта женщина манипулировала своим ребенком ради денег! Как она могла дойти до такой низости?!

— И сколько же, по-твоему, тебе полагается? — холодно спросила Мэкки.

— Миллион долларов. А что?! Гордон получил в наследство пятьдесят миллионов… и даже не подумал поделиться со мной.

Мэкки почувствовала, что уже ненавидит Бет. Она впервые узнала размеры полученного Гордоном наследства, но каким бы огромным оно ни было, Бет не имеет на него прав. Гордон не ошибался. Действия Бет — чистой воды вымогательство.

— Думай что хочешь, но я не смогу с серьезным видом просить у Гордона такую сумму.

— Потому что теперь твои симпатии на стороне Гордона? — спросила ее Бет настороженно.

— При чем тут мои симпатии? Просто я не хочу попасть в глупое положение! — воскликнула Мэкки.

— Я тоже. Но если бы мы с Гордоном были женаты, мне причиталась бы половина его наследства. Так что миллион для него — сущие гроши!

— Но вы развелись, — заметила Мэкки. — Даже если бы вы продолжали состоять в браке, наследство, полученное Гордоном, не подлежит разделу. Ты не имеешь абсолютно никаких прав на него.

— Надо же, как ты отстаиваешь чужие интересы! — обиженно сказала Бет. — Уж не поддался ли мой адвокат очарованию голубых глаз Гордона? Может, вы с ним сговорились?!

— Как ты могла такое подумать?! — взорвалась Мэкки, гневно сверкая глазами.

Бет была первой клиенткой, которой удалось привести рассудительную и сдержанную Мэкки в такую неописуемую ярость. Подозрения Бет были совершенно безосновательными. К голубым глазам Гэллоуэя Мэкки относилась абсолютно спокойно. Нельзя сказать, что она не считала их бездонную голубизну опасной и притягательной, но не настолько, чтобы вступить с Гэллоуэем в тайный сговор.

— Раз у тебя появились какие-то сомнения, можешь обратиться к другому адвокату. Тем более, что мы с тобой не связаны официальным договором.

— Мэкки, я не хотела тебя обидеть, — потупив глаза, жеманно проговорила Бет.

Этот приторный тон маленькой девочки порой доводил Мэкки до бешенства. С каким удовольствием она крикнула бы этой женщине: «Скатертью дорога! Иди, найми себе адвоката, и пусть он оберет тебя до нитки!» Но, немного остыв, Мэкки решила, что чем скорее она приведет стороны к согласию, тем скорее избавится от Бет.

Да, теперь она ясно видит, что самое лучшее для Эшли — никогда не видеть этой, с позволения сказать, матери. Такая алчная, бездушная особа могла причинить маленькой девочке много-много зла.

А как быть с Гордоном? Легко сказать — «миллион долларов!» Мэкки представила, как у нее будет дрожать голос, когда она сообщит ему эту новость. Согласится ли он расстаться с такой суммой? Вряд ли. Он сказал, что сто тысяч — это предел, и ни цента больше!