Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 1 - Гудкайнд Терри. Страница 63

Тяжело дыша, она постаралась затаить дыхание, быть как можно тише. С того места, где она устроила засаду, не было видно тело Энн, но заметен край яркого пятна крови на мраморном полу.

Невозможно было поверить, что Энн умерла. Она была свидетелем подъема и падения царств и движения бесчисленной череды поколений по широкой реке времени. Казалось, она была живущей вечно. Попытка представить мир без Аннелины Алдуррен вызывала полное оцепенение.

И хотя Никки и недолюбливала аббатису, она ощутила острую боль от печали по ней. Эта женщина, похоже, наконец-то пришла к признанию некоторых из своих ошибок. После столь долгого времени, прожив такую долгую жизнь, она наконец обрела настоящую любовь.

Услышав приближающиеся шаги, Никки собралась с мыслями. Сейчас было не до того, чтобы печалиться.

Вряд ли можно сказать, что Никки незнакомы насилие и смерть, но она почти не имела опыта в сражениях такого рода. В качестве Госпожи Смерть она была свидетелем тысяч смертей и убила людей больше, чем могла сосчитать или вспомнить, но никогда не делала этого голыми руками. А теперь у нее, почти лишенной собственной силы, не осталось ничего, кроме этого единственного способа. Она пыталась представить, каким образом решил бы подобную проблему Ричард.

Как только три сестры появились из-за угла, Никки изо всех сил всадила локоть в лицо ближайшей к ней и услышала, как лязгнули зубы. Ее сердце колотилось так, что сама она удара даже не почувствовала. Сестра Джулия упала на спину.

Не теряя времени, пока сестра Джулия еще валилась на пол, Никки прыгнула на сестру Эрминию, хватая ее за волосы. Она использовала момент инерции женщины, чтобы швырнуть ее поперек коридора и ударить головой о стену. Череп при этом издал отвратительный треск от удара о камень. Никки надеялась, что хотя бы вывела женщину из строя, если не убила ее. На ногах оставалась лишь одна сестра, которая могла использовать свою силу не больше, чем сама Никки.

Но сестра Эрминия не потеряла сознания. Изрыгая ругательства, она пыталась подняться. Как только она начала двигаться, Никки приподняла ее за волосы, чтобы еще раз ударить головой.

Прежде чем ей удалось это делать, дородная сестра Грета врезалась ей прямо в живот, отбрасывая от сестры Эрминии. Инерция движения этой сестры пришпилила Никки к стене с силой, вполне достаточной, чтобы выбить из нее дух. Она безрассудно пыталась расцарапать женщину, ударившую ее, пытаясь от нее избавиться.

Сестра Грета, крепко удерживая Никки вокруг талии, вывернулась вбок, с легкостью бросая ее вместе с собой лицом на пол. Никки моментально перевернулась и отшвырнула сестру в сторону.

Но тут сестра Эрминия, с лицом, залитым кровью, поставила ногу на грудь Никки. Сестра Грета рядом с ней поднялась, переводя дух.

И прежде чем Никки смогла собраться с силами и встать, невыносимая боль разлилась по всему ее телу, возникая где-то у основания черепа. Последовавшая за этим судорога выжала остатки воздуха из ее легких. Две сестры, объединив свой дар, оказались достаточно сильными, чтобы лишить Никки способности действовать.

– Не очень-то любезная манера приветствовать своих сестер, – заметила сестра Грета.

Никки пыталась не обращать внимания на боль. Ее руки беспомощно шевелились, пока она пыталась подняться, но сестра Эрминия приложила еще больший вес к своей ноге, в то же время еще шире раскидывая острые шипы боли. Область зрения Никки расплылась и сократилась до небольшого пятна посреди колодца мрака, ее спина изогнулась, когда мышцы начали стягиваться в конвульсиях боли. Пальцы скребли пол. Она пыталась сообразить, способна ли сделать хоть что-то, чтобы остановить это.

– Полагаю, ты останешься лежать спокойно, – сказала сестра Эрминия, – или, если тебе это больше нравится, мы напомним, сколько еще боли можем доставить. – Она выгнула бровь, глядя на Никки. – М-м?

Никки не могла говорить. Слезы страданий прорывались из ее глаз, и вместо этого она лишь кивнула.

Сестра Джулия, спотыкаясь, подошла ближе, придерживая двумя руками рот, в то время как сама ревела от боли и ярости. Густая кровь гирляндами свешивалась с ее подбородка, пачкала перед выцветшего синего платья и капала с локтей.

Сестра Эрминия, все еще державшая ногу на груди Никки, наклонилась, опуская руку на колено.

Голосом, лишь отчасти своим собственным, она сказала:

– Возвращаешься наконец к нам, дорогая?

Никки остро ощутила, как ее кровь наполнилась ледяным холодом. Она осознала, что это Джегань уставился на нее пристальным взглядом.

Не будь она под давлением такой боли, будь способна хоть на что-то помимо того, чтобы с трудом дышать, она наверняка побежала бы, даже если бы это означало немедленную смерть. Внезапная смерть была предпочтительнее.

Неспособная к побегу, она вместо этого представляла себе, как разобьет сестре Эрминии глаза – это окно, из которого выглядывал Джегань.

– Я сейчас выбью тебе за это зубы! – сказала сестра Джулия приглушенным голосом, сквозь прижатые ко рту руки. – Я сейчас…

– Заткнись, – сказала сестра Эрминия тем ужасным голосом, который принадлежал ей только отчасти, – или я не позволю им лечить тебя.

В глазах сестры Джулии вспыхнул ужас от осознания, что это Джегань обращается к ней. Она притихла.

Сестра Эрминия протянула к ней руку.

– Дай мне его.

Сестра Джулия сунула окровавленные пальцы в карман и достала нечто совсем неожиданное – нечто такое, что заставило Никки от испуга затаить дыхание – и протянула это сестре Эрминии.

Та убрала свою ногу и присела на одно колено, наклоняясь над обессилевшей Никки. Никки знала, что сейчас будет. Она сопротивлялась со всей силой, со всей охватившей ее паникой, но никак не могла заставить свое тело реагировать на эти усилия. Ее мышцы были жестко стянуты судорогой, вызванной прожигающей все ее нервы болью.

Сестра Эрминия подалась вперед и замкнула скользкие от крови половинки металлического кольца на шее Никки.

Никки ощутила, как щелкнул замок Рада-Хань.

И в тот же самый миг она утратила связь со своим Хань.

Она родилась с природным даром. Значительную часть времени она не обращала на него внимания. Теперь же она оказалась полностью отрезана от своих способностей. Подобно зрению или слуху, эти способности всегда были у нее, всегда были чем-то таким, чем она пользовалась, даже не задумываясь. Сейчас же вместо этого осталась лишь ужасающе незнакомая пустота.

Резкое исчезновение собственного дара ошеломило ее. Лишиться его означало лишиться части себя, лишиться своей сущности, определяющей, кем или чем она была.

– А теперь – на ноги, – сказала сестра Эрминия.

Когда боль наконец ослабла, все тело Никки прогнулось и обмякло, оседая на пол. Она не знала, смогут ли сейчас работать ее мышцы и найдутся ли у нее силы подняться с пола, но слишком хорошо знала сестру Эрминию, чтобы заставлять себя ждать. Она перевернулась и оттолкнулась руками, становясь на четвереньки. Но сестра Эрминия решила, что она двигается недостаточно быстро, и ошеломляющий удар боли обрушился на ее поясницу. Никки приглушила свой крик. Руки и ноги независимо от ее воли ослабли, и она повалилась обратно на пол.

Сестра Грета хихикнула.

– Поднимайся, – сказала сестра Эрминия, – или я дам тебе почувствовать настоящую боль.

Никки заставила себя снова подняться на четвереньки. Она тяжело дышала, стараясь перевести дух. Ее слезы капали на пыльный пол. Будучи не настолько глупой, чтобы допускать задержку, она с трудом поднялась вертикально. Все ее конечности дрожали, но она сумела удержаться на ногах.

– Просто убей меня, – сказала Никки. – Я не собираюсь подчиняться тебе, независимо от того, какую боль ты мне причинишь.

Сестра Эрминия вскинула голову, стараясь рассмотреть Никки как можно ближе одним глазом.

– О, дорогая, думаю, ты заблуждаешься на этот счет.

Это очередной раз заговорил Джегань.

Слепящее мерцание боли, истекающей из кольца на шее, пролилось водопадом через внутренности Никки. Боль была настолько нестерпимой, что она опустилась на колени.