Эволюция чувств (СИ) - Морьентес Диана. Страница 21

Теперь уже жена, а тогда еще только девушка Юры Света когда-то чуть было не ушла от него к Максиму.

— Нет, вообще-то, она у меня девушка серьезная, — пояснил Юра. — Я с совершенно спокойным сердцем их познакомил: она не падкая на внешность… Вот и влюбилась в Макса за что-то еще, — и подмигнул Наташе: — Ведь есть, за что, правда?

Света и Максим общались как друзья и постепенно становились друг другу все ближе. Когда Юра это заметил, было уже поздно. Прямо спросил у Светы, прав ли он в своих опасениях. Она расплакалась и сказала правду: что призналась Максиму в любви, а он ответил, что никогда не станет встречаться с девушкой, которую любит его друг.

— Значит, она его разлюбила, раз вышла замуж за тебя? — с корыстными целями выспрашивала Наташа.

— Сначала она просто сильно обиделась на него, даже разговаривать с ним перестала. А теперь старается не сталкиваться с ним: ей стыдно. Наверно, разлюбила. Во всяком случае, у нас все хорошо. Вот ты спрашиваешь про ревность. Я не ревную Светку. Я уже говорил, она девушка не поверхностная. Она личность. И если я хочу, чтобы рядом со мной была личность, а не плоская амеба, я не должен ни в чем ее ограничивать. Также могу сказать, что не ревную ее к Максу даже после того, что было. Мне даже жаль, что они перестали общаться — Макс отличный друг.

Наташа слушала эти реверансы в сторону Максима, как комплименты в свою честь. И обдумывала Юрину точку зрения — интересную, необычную, совсем новую для нее.

От приятного разговора ее отвлек Андрей. Шепнул ей на ухо:

— Макс сейчас один на балконе. Мне показалось, он на кого-то обижен.

— Ты меня имеешь в виду? — удивилась девушка.

Охранник шепотом продолжал:

— Он к тебе так внимателен сегодня, а ты уже полчаса потратила исключительно на Юрика…

Уже через пару секунд Наташа была на балконе. Хорошо, что она надела сегодня свитер и удержалась от соблазна снова появиться перед Максимом в юбке — на открытом балконе было по-мартовски прохладно. Максим стоял к ней спиной, облокотившись на перила. В одной руке держал сигарету, в другой — бутылку вина. Девушка вдруг обратила внимание на то, что ко всем его друзьям обращается на «ты», и только к нему одному на «Вы». Лучше бы было наоборот.

— Вам не холодно? — чувство вины уже прочно засело в Наташиной душе.

— Мне — нет. А вот тебе точно здесь будет холодно.

Наташа подошла, скромно встала рядом с ним.

— Я думала, что Вы не курите.

— Я не курю.

Парень равнодушно затушил остаток сигареты и оставил окурок в пепельнице на столике рядом. Наталья взяла у него бутылку. Там было меньше половины.

— Вы столько выпили? — удивилась она.

Учитель кивнул. Девушка решила не отдавать ему вино, поставила бутылку на столик. Что сказать дальше, она не знала. Максим чувствовал ее растерянность, но приходить на помощь не собирался: какая-то глупая обида, недостойная взрослого человека, засела в его голове. Ведь, в чем причина его грусти? В том, что Наташа провела столько времени в разговорах с другим мужчиной! Да, без кокетства. Да, на абсолютно не личную тему. Поговорили о психологии. Но почему именно с Юриком, ведь у Максима тоже психологическое образование?! Этот дурацкий ревнивый характер не дает ему спокойно жить уже столько лет! Наконец, сказал:

— Я жалею, что уговорил тебя прийти.

— Я это вижу, — кивнула Наталья. Она сама не поняла, откуда в ней столько смелости: утешающе провела рукой по его спине и остановилась на ближнем к ней плече, а другую руку совсем по-свойски положила на его запястье. Максим не возражал. Виновато продолжала: — Я понимаю, чем именно обидела Вас. Я бы на Вашем месте от обиды переключилась бы на другую девушку, например, на Ксюшу.

Максим хмыкнул про себя: какой же она все-таки ребенок! Он перестал так поступать лет десять назад. Наташа предположила:

— Если бы Вы столько не выпили, Вы бы реагировали адекватнее и не делали из мухи слона.

Учитель улыбнулся: «адекватнее»! Иногда она употребляет такие недетские слова… Сразу показалось, что с этой девушкой можно поговорить на равных — и обо всем…

— Да сколько я там выпил, Наташ! Это тебя бы от такой дозы в зюзю развезло. А меня просто на размышления тянет.

— О чем размышляете?

— Кажусь себе мальчишкой, — признался Макс.

Расшифровки не последовало. Продолжать расспросы казалось нетактичным. Тогда Наташа озвучила свое мнение:

— А я не жалею, что пришла. Теперь я знаю трех Максимов Викторовичей: учителя, бармена и простого парня. Ах, нет, четырех. Я забыла про героя-любовника.

Он с интересом и еле заметной улыбкой повернул голову к девушке.

— И какой тебе больше нравится?

— Этот, — призналась она и покраснела.

Наташа поймала себя на мысли, что полюбила-то она учителя. А теперь словно изменяет учителю с этим парнем, который… смотрит то ей в глаза, то его взгляд соскальзывает на губы. Она ласково гладила его по плечу и по спине. Он не признался ей — никогда — что испытал в этот момент. Какое-то возбуждение, но не ниже пояса, а выше, в груди; волнение, совершенно не похожее на беспокойство по поводу «можно или нельзя». Или просто радость. Наташа заметила, что стала чаще дышать: ей показалось, что он хотел бы ее поцеловать, но как будто колебался. Может быть, самой сделать этот шаг? Нет. Страшно.

Опять эта любовь. Наваждение. Чувство, не дающее ей покоя уже два года. Эмоции, тщательно затаптываемые на самое дно души, так легко возвращаются снова! Его взгляд — как яркая вспышка. Наталья чувствовала, что у нее есть сердце. Физически ощущала это: пульс приблизился к опасной отметке. Еще чуть-чуть, и сердце не выдержит. Глубина его светлых глаз поражает воображение. А ведь еще несколько секунд назад мир был настолько реалистичен! И вдруг этот взгляд — вспышка, — ослепив ее и вытеснив из жизни…

— Сколько тебе лет? — тихо, почти шепотом спросил парень. — Я все забываю посмотреть в журнале…

— Четырнадцать, — девушка попыталась ответить равнодушно. Как бы хотелось ей, чтобы эта цифра была побольше! Правда, она даже не обратила внимания: то, что он забывает посмотреть, говорит о том, что ему это не очень-то важно! Максим и сам этого еще не заметил. Привык забивать себе голову всякими пустяками. Привык внушать себе, что разница в возрасте — это препятствие.

— Че-тыр-надцать… — повторил Максим по слогам. — Ты кажешься старше, причем, не только внешне, и я думал, вдруг ты в школу пошла не с семи лет, мало ли… Можно задать тебе один вопрос? Очень личный.

— Можно.

Учитель смущенно отвернулся и неловко продолжал:

— Правда, это не мое дело. Ты можешь не отвечать, если решишь, что это чересчур…

— Ну, говорите, я Вас слушаю! — Наташа подвинулась к нему ближе.

Максим снова повернулся к ней лицом, и они чуть не оказались в буквальном смысле нос к носу.

— Ты девственница?

Ее сердце заколотилось так сильно, что мгновенно стало жарко.

— Да, — и, признавшись в этом вслух, немножко успокоилась. — А с какой целью Вы спрашиваете?

Он не ответил на вопрос. Но говорил откровенно, как никогда раньше. Вино позволяло ему быть таким, какой он есть, и забыть все условности.

— Откуда в тебе столько сексуальности? Твои манеры, взгляд, улыбка… Я не могу даже кокетством это назвать. Это просто какая-то притягательность. (Наташа вдруг вспомнила, как поначалу было странно копировать его манеры, взгляд, улыбку…) Ты сводишь с ума: я не могу понять, это все для меня, или ты со всеми так себя ведешь? (То же самое могла бы сказать и о нем…) Я чувствую себя обманутым: поверил в серьезность твоих чувств, но ведь ты прогуливаешь мои уроки, болтаешь по полчаса с другими мужчинами…

Наташа улыбнулась сама себе: опять он вспомнил про Юру. Честно ответила:

— Я испытываю к Вам сильные чувства, которые меня уже измотали. Вы мне причиняете столько боли! У меня словно включается какой-то защитный механизм: если очень больно, то сердце перестает любить, чтобы стало легче, чтобы не умереть. Правда, потом малейший пустяк — и любовь возвращается… Со всеми вытекающими отсюда переживаниями. И снова все по новой: сердце перестает любить, чтобы справиться с этой болью…