Эволюция чувств (СИ) - Морьентес Диана. Страница 7

— Нет, не о нем, — конечно же, он правильно понял, но теперь Наташа не позволяла себе говорить с ним о Максиме Викторовиче. — Просто так, в голову пришло.

Он не поверил, она это понимала.

— Не оправдывайся. Ты его любишь и пишешь о нем стихи. Ведь этот, наверняка, не единственный?

— Карен, давай не будем об этом.

Но парня невозможно было остановить.

— Может, дашь мне прочитать остальные? — настаивал он на своем.

— Карен, родной, перестань, не стоит…

— Ты жалеешь мои нервы? Не надо, детка! — и неожиданно спросил: — Где он живет?

— Зачем тебе? — испугалась Наташа.

— Хочу понять, чем же он лучше меня. Ты нарисовала себе образ какого-то супермена, а я хочу увидеть его настоящее лицо.

— Он ничем не лучше.

— Тогда почему ты в него влюбилась, а не в меня? — Карен встал, подошел к Наташе, стоящей возле письменного стола, обнял ее за талию и довольно крепко прижал к себе. — Ты для меня — всё!

И так же крепко, как обнимал, поцеловал ее прямо в губы. Наташа хотела что-то возразить, но не решилась. Да, впрочем, уже не хотела…

Иногда делаешь что-то в полной уверенности, что так будет лучше. Но почему-то потом оказывается, что это была огромная ошибка. Максим Викторович говорил, что не надо ничего делать необдуманно, чтобы не жалеть потом об этом. Но выходит, что и поступив обдуманно и хладнокровно, тоже жалеешь. Эти синяки остаются не только на теле…

— Господи, детка, нельзя же быть такой пассивной! Оглянись — на дворе август месяц. Лето! Опять ты принялась за свое. Мы же с тобой уже говорили об этом.

— Карен, не притворяйся, у тебя нет желания помочь, ты думаешь только о себе! Неужели ты не понимаешь? Я ненавижу себя за то, что люблю одного, а целуюсь с другим.

Наташа уже несколько дней не выходила из дома, и за эти несколько дней оценила всю свою жизнь. Как все быстро изменилось… Когда она упустила тот момент, когда можно было их хорошие дружеские отношения направить по другому пути? Когда она совершила ошибку, за которую теперь расплачивается? Когда позволила себя поцеловать? Когда не отказала и в следующий раз? Когда с его помощью попыталась забыть любимого?

— Благодаря тебе, друг, — Наташа сделала сильный упор на слове «друг», как будто хотела выразить этим что-то противоположное, — я жила эти два месяца, как в аду. Я не хочу быть твоей игрушкой и прибегать к тебе как девочка по вызову! Слышишь? Не хочу и не буду!

Карен прищурил глаза.

— Ты хочешь, чтобы всплыла ТА история?

Этот шантаж казался Наташе возмутительным. Он постоянно твердил: «Я твой друг!», а сам, между делом, напоминал ей, что до сих пор хранит одну ее ДАВНЮЮ ТАЙНУ и может рассказать ее в любой момент. Девушка кипела в душе, но внешне оставалась хладнокровной — этому она научилась у самого Карена. Карен кинул взгляд на нее и всерьез начал сомневаться, боится ли она его еще? Та ли это девчонка, над которой еще совсем недавно у него была такая власть?!

— Рассказывай! — заявила Наташа и посмотрела на него с какой-то странной ненавистью. — Ты потеряешь меня навсегда! Неужели ты не замечаешь — я повзрослела, милый, за эти два месяца на два года. Я же вижу тебя насквозь! Прикидываешься моим другом для удовлетворения своих низких похотей. Не буду я с тобой спать, слышишь, не буду! Ты можешь рассказать все, причем, кому захочешь — мне все равно, но девственность я потеряю только с человеком, которого полюблю!

Ей хотелось плакать, вылить в слезах всю свою боль, всю обиду. Даже не плакать, а кричать, драть глотку. Она собрала всю свою волю в кулак — он не должен видеть, как она слаба сейчас…

— Я разочаровалась в тебе. Я больше не хочу с тобой общаться. Но я предлагаю тебе по-хорошему снова стать для меня «просто другом». Если ты не согласен, значит, мы теперь враги.

— Хорошо, — ледяным голосом согласился парень. — Это был твой выбор.

Он вышел и вскоре за ним громыхнула входная дверь. Наташа прижалась спиной к прохладной стене, и из ее губ вырвался слабый, идущий изнутри, вопль. Почему самый идеальный человек вдруг превращается в монстра? Почему он так издевается над ней, хотя говорит, что любит? Почему она так верила ему? Наташа вдруг почувствовала, как у нее болят ноги. Почему они болят, она же не выходила из дома уже черт знает сколько времени? Наташа прижалась к стене еще сильнее. Ей так хотелось вдавиться в этот бетон, стать стеной, такой же свидетельницей, но не участницей. Она жалела, что родилась человеком, потому что только человек способен на безумно мучительные чувства. Безответная, но такая прочная любовь к учителю. Проблемные отношения с родителями. За что ей это в четырнадцать лет? Почему рядом нет друга, такого, как Карен? Точнее, такого, каким был он несколько месяцев назад… Попыталась поделиться своими переживаниями с мамой, но услышала в ответ: «Тише ты, дай фильм посмотреть»…

Глава 3. Параллельные миры

Первое сентября. Наташа шла в школу с великолепным букетом ярко-красных роз. Она перешла в девятый класс, в отличие от Тани Смольченко, и очень этим гордилась. Улыбка, которая не сочеталась с ее душевными тревогами, сияла ярче солнца. Конечно, она играла роль, но так мастерски, что никто ничего не заметил. Поддерживала светские беседы с одноклассницами, перемещаясь от одной кучки друзей к другой, расспрашивала, кто как провел лето. Наташа была благодарна небу за то, что у нее есть еще ее класс, 9 «Б». Теперь для нее существовала одна цель — ни за что не падать, не опускать ни рук, ни головы.

Все было, вроде бы, как обычно, как все восемь лет подряд. На линейке директор школы поздравил учеников и учителей с началом учебного года, затем все классы разошлись по своим кабинетам. Все было однотонно и отшлифовано, как в фильме, который пересмотрен уже тысячу раз.

Но классная руководительница продиктовала расписание уроков на завтра и сообщила, что по пятницам будет два урока физики подряд, и вести ее снова будет… Максим Викторович. Девчонки начали оживленно переглядываться и ликующе шептаться, а Наташе стало мучительно жарко. Она готова была прыгать от радости, судьба вновь дарит ей шанс! И вдруг вспомнила о Карене. А что, если он, и правда, расскажет? А еще вспомнила о том, что Максим Викторович ее не любит.

Выходя из школы, она даже жалела, что знакома с Кареном, с Максимом Викторовичем, с Таней Смольченко и еще сотней других людей. И заподозрила, что людям вообще доверять нельзя, что они приносят только несчастье… Она шла вниз по лестнице, опустив голову, и ни о чем не хотела думать. Как когда-то ни о чем, кроме глаз Максима Викторовича, так и сейчас — ни о чем, кроме них же.

Солнце. Сочи — это просто рай: если выйти из школы и идти прямо, то шагаешь по великолепной тенистой вечнозеленой, хоть и лиственной, аллее под названием «Цветной бульвар». Это такой прогулочный парк длиной во всю улицу, и он, действительно, был цветным. Многочисленные клумбы. Огромные платаны с толстыми стволами тянутся к солнцу и на самом верху срастаются пышными, солнценепробиваемыми кронами. Над этим зеленым куполом нависает небо, которое из-за зелени вокруг кажется совершенно синим. И тут, под этими деревьями и небом, стоит Карен. Наташа остановилась, как вкопанная. Он подошел к ней.

— Ты домой?

— Да, — тихо ответила Наташа, еще не опомнившись.

— Отлично. Я с тобой.

— Ну, нет! — девушка резко развернулась и быстрым шагом направилась назад в школу: она знала, что охранники не пускают туда посторонних. Карен побежал за ней.

Андрей, высокий мужчина в камуфляже, схватил чужого за руку.

— Молодой человек, Вы здесь учитесь?

— Нет, но это моя девушка… — Карен кивнул в сторону Наташи.

— Свою девушку, будьте добры, подождите на улице.

Карен послушно вышел. Андрей повернулся к Наташе.

— Что же ты, девушка, от своего друга убегаешь?

— Да никакой он мне не друг! — запротестовала она. — Я ясно ему объяснила, что не хочу с ним иметь ничего общего. А он этого не понимает.