Жизнь под чужим солнцем - Михалкова Елена Ивановна. Страница 2

– Внимание, отель «Сафира»! – раздался усиленный динамиками голос девушки-гида. – Пожалуйста, не забывайте свои вещи.

Потягивающиеся туристы вышли из автобуса, и Даша обратила внимание на группу, возглавляемую Василь Семенычем: они тоже покинули салон и теперь пристально рассматривали небольшое здание отеля. «Надеюсь, они поселятся не в соседнем номере», – мысленно пожелала Даша и, подхватив небольшую сумку, вошла вслед за гидом в холл.

– Пожалуйста, встаньте около ресепшена, – громко сказала гид по имени Маша, – и приготовьте паспорта и билеты. Завтра утром я приеду посмотреть, как вас расселили, а пока желаю всем удачной первой ночи в Турции.

Нестройный хор голосов бодро ответил «спасибо», кто-то пытался неудачно пошутить про первую ночь, и группа осталась предоставлена самой себе. Неприятности начались с первой же пары, которой улыбающийся клерк предложил номер в подвале. Дальше пошло еще хуже: кого-то поселили в двухместном номере вместо трехместного, кому-то достался номер с неработающим душем… На все попытки «качать права по-русски» турок недоуменно разводил руками и делал круглые глаза. Попытка Алины поговорить с ним по-английски успехом не увенчалась.

– Все он понимает, – сказала разозленная Алина, подходя к Даше, – просто притворяется поленом.

– А почему вообще возникли проблемы с номерами? – шепотом спросила Даша. – Посмотри, туристов в холле не так уж и много.

– Господи, Даша, а сколько же еще их должно быть в первом часу ночи? Все по своим номерам сидят. Как я поняла из объяснения этого гоблина, получилась накладка: нас привезли, а предыдущая группа еще не успела уехать. Поэтому пока нас вроде бы расселяют в какие-то запасные номера, а потом переселят в нормальные. Во всяком случае, именно это обещает администрация гостиницы. А всем несогласным, кому места не достаются, они предлагают подождать в холле, когда номера освободятся. Как тебе такая перспектива?

– Не очень, – вздохнула Даша. – Ладно, давай посмотрим, куда нас денут.

К ее недоумению, носильщик вынес их вещи из холла и отправился вдоль по улице.

– Слушай, он не обратно к аэропорту пешком пошел? – негромко спросила Даша у Алины.

– Да нет, – отозвалась та, – скорее всего, здесь рядом или какой-то корпус, или вообще другой отель, с которым у «Сафиры» договоренность по поводу вот таких, как мы. Сейчас все увидим.

Носильщик подошел к белому зданию, на котором красовалась надпись «Kotrei», вошел во внутренний дворик и начал подниматься по скрипучей деревянной лестнице. Дойдя до второго этажа, он широким жестом обвел здание отеля, видимо, предлагая восхититься красотами турецкой архитектуры.

– Ты давай номер нам показывай, – заметила невежливая Алина, – а не комаров разгоняй. На лачугу мы еще успеем за двенадцать дней насмотреться. Вот черт, у нас еще и номер крайний.

Парень открывал крайнюю дверь с номером девять.

– А почему это плохо? – удивилась Даша.

– Да потому, что возле нашей двери лестница, по ней постоянно будет кто-то топать, будут падать и орать чьи-то дети. Короче, все мне не нравится.

Алина зашла в номер, осмотрелась и кивнула носильщику на дверь. Тот положил ключи на полку и вышел.

– Разве мы чаевые не должны были ему дать? – робко поинтересовалась Даша. – Он ведь наши сумки по всему кварталу нес.

– Да хоть по всему городу! – сердито отозвалась Алина. – Я вообще не собираюсь оставлять в таком паршивом месте лишние деньги.

Даша промолчала и принялась осматривать номер.

Это был самый обычный, однокомнатный номер с большим окном и балконной дверью, со стандартным набором мебели: стул, кресло, телевизор, холодильник и, конечно же, кондиционер, без которого в здешнем климате о комфорте можно было забыть.

Как и в большинстве обычных гостиничных номеров, на стенах висели картины, которые не назовешь безвкусными, но которые навсегда исчезают из памяти сразу же, как только выходишь за дверь. Как и в большинстве обычных гостиничных номеров, менее всего была продумана ванная комната – зеркало присутствовало, но чтобы в него взглянуть, приходилось склониться в церемониальном китайском поклоне, полочка под косметику по размерам могла уместить лишь тюбик с зубной пастой, а шторка перед ванной и вовсе отсутствовала.

Последнее обстоятельство почему-то расстроило Дашу больше всего. Даже ночная дискотека, канонаду которой тонкие стены и еще более тонкая дверь номера и не пытались приглушить, не повергала ее в такое отчаяние. Даша не могла представить себе, как можно мыться без шторки. Для нее это было равносильно появлению обнаженной в зале посреди приема – был в одном из старых хороших фильмов такой эпизод. Одна мысль о том, что все следующие десять дней ей придется принимать душ подобным образом, немедленно вогнала ее в краску.

Однако уставшее после перелета и долгого сидения в автобусе тело требовало внимания. Перебросившись с Алиной несколькими фразами, Даша прикрыла за собой дверь в ванную и воровато, как ей показалось, открыла воду.

Душ подействовал менее освежающе, чем обычно. Собственная кожа показалась Даше после душа севшей на полразмера.

А вот постельное белье было на удивление мягким и приятным. Повалившись на кровать, Даша попыталась убедить себя, что она уже спит. Обычно такой аутотренинг помогал – организм сам с удовольствием попадался на нехитрую наживку и, казалось, только и ждал того момента, когда ему скомандуют притвориться спящим. Обычно, но не сегодня. Сначала в мозгу возник образ белого попугая, орущего «Пиастры! Пиастры!», затем попугая прогнал африканский шаман, что-то кричащий Даше на непонятном языке и бьющий в бубен. Даша не сразу поняла, что удары бубна и вопли шамана есть не что иное, как звуки, доносящиеся из динамиков дискотеки и на самом деле являющиеся обрывками какой-то модной песни, сводившей нынешним летом с ума всю московскую молодежь.

Пришлось выбираться из постели, не включая свет, искать беруши, устраивать их поудобнее и опять пытаться договориться с собственным мозгом относительно того, кто же из них двоих спит. Наконец под звуки очередной зажигательной мелодии она действительно уснула.

Когда Даша открыла глаза, то первым, что увидела, было ее собственное полотенце. Спутать невозможно – коллеги подарили его на Восьмое марта, и оно ей очень нравилось. На нем был изображен какой-то китайский зверек, не имеющий аналогов в природе, но, по случайному стечению обстоятельств, очень напоминавший саму Дашу – пушистая шерсть, торчащая в разные стороны, большие серые глаза, робкая мордочка, взгляд открытый и вопросительный. Конечно, карикатура на нее, но очень верная и совсем не злая. Да и полотенце оказалось неплохим, к тому же напоминало о тех хороших временах, когда у нее еще была работа и ироничные подарки на Восьмое марта от коллег. И вот теперь этим полотенцем Алина сушила голову перед зеркалом.

– Проснулась? – обернулась она к Даше. – Слушай, здесь в номере полотенец нормальных не предусмотрено, так я твое позаимствовала. Ты не в обиде? Оно здесь быстро высохнет. Собирайтесь, мадам, и отправляемся завтракать и изучать сие прекрасное место.

Даша вздохнула, встала и пошла одеваться. Зайдя в ванную комнату, она прогнала с раковины какое-то местное насекомое, по виду совершенно безобидное, умылась и автоматически вытерлась висевшим на сушилке полотенцем. И только потом заметила, что оно с символикой отеля.

– Алина, что ты говорила про полотенца? – вышла она из ванной. – Вот же, смотри, есть, и очень даже неплохие.

Алина поморщилась.

– Девочка моя, общественными полотенцами я могу в лучшем случае ноги вытереть, но никак не голову, да и тебе не советую. Еще подхватишь какую-нибудь местную, пардон, инфекцию.

Даша аккуратно повесила полотенце на место и обернулась к Алине.

– Алина, – осторожно подбирая слова, начала она, – давай с тобой сразу договоримся. Во-первых, если ты берешь мои вещи, то хотя бы согласуй со мной заранее, а не постфактум. Во-вторых, я далеко не всегда разделяю твои взгляды, и, пожалуйста, советуйся со мной, если, например, ты не даешь чаевых, и во всех подобных случаях. В-третьих, мне не нравится обращение «девочка моя», о чем я тебе говорила еще в Москве. И мне не хочется начинать наш с тобой отдых с нравоучений и выяснения отношений, поэтому, пожалуйста, отнесись серьезно к тому, что я говорю. И, пожалуйста, не бери больше это полотенце. Если у тебя нет своего, могу дать другое. – Она забрала «китайского ежика», как она его называла, из рук молчавшей Алины и вышла на балкон.