Восстание Девятого - Лор Питтакус. Страница 27

– Это было здесь, когда ты в первый раз зашел в пещеру? – Крейтон поворачивается к Девятому.

– Да, – отвечает тот. – Все это было здесь. Так же, как сейчас.

– Кто мог это сделать? – Марина потрясенно оглядывает стену.

– Не знаю, – Крейтон упирается руками в бока и изучает рисунок.

Мне не по себе от того, что и он сбит с толку.

На другом рисунке двенадцать темных фигур, видимо, это могадорцы. У них в руках ружья и мечи, фигура в центре вдвое больше остальных. Это Сетракус Ра. Крошечные глазки и поджатые губы могов – точно такие, как в жизни, у меня прямо мурашки по коже бегут. Я смотрю направо и вижу девочку в луже крови. Сверяюсь с первым рисунком – это, очевидно, Первая. Вторая, младше Первой, тоже лежит на земле. Она мертва. Могадорец поставил ногу на ее тело. У меня сводит желудок, когда я вижу Третьего, пронзенного мечом где-то в джунглях. На последнем рисунке в верхнем ряду Четвертый убегает от двух могадорских солдат, перепрыгивая через луч, исходящий из ружья одного из них.

– Вот черт. Это школа Джона, – говорю я, показывая на последний рисунок.

– Что? – спрашивает Марина.

Я тычу пальцем в стену.

– Это пожар в школе Джона, когда мы сражались с могадорцами. Я была там! Это школа Джона!

– Тогда там, в небе, это ты?

Я присматриваюсь и вижу небольшую фигурку с длинными волосами, парящую в воздухе.

– Так, это уже совсем жутко. Да. Не понимаю. Как кто-то…

– Смотри, это Пятый? – перебивает Элла, показывая на первый рисунок в нижнем ряду.

На нем кто-то, стоя на сосне, бросает что-то в трех могадорцев внизу.

– Невероятно. Все здесь. Все перед нами, – говорит Крейтон. – Кто-то все это предвидел.

– Но кто? – спрашиваю я.

– О нет, – шепчет Марина. – Кто это? Кто еще умрет?

Я быстро перепрыгиваю через следующие два рисунка, на которых показано, как мы знакомимся, и перехожу к следующему, на котором мы с Мариной стоим у озера. Я вижу, как Джон выбегает из пещеры с другим парнем. Возможно, с Сэмом. Трудно сказать, потому что его лицо обращено в сторону. Разглядываю рисунок, на который смотрит Марина. На нем кто-то из Гвардии стоит с простертыми в стороны руками. В его тело по самую рукоять погружен меч. Понять, кто он, невозможно – на месте лица камень отбит. Прямо под рисунком на земле валяются осколки.

– Какого черта здесь происходит? – спрашиваю я. – Почему только этого лица нет?

Восьмой молчит, опустив голову.

– Это ты сделал?

– Никто не имеет права диктовать будущее, – говорит он.

– То есть, ты решил, что можешь просто разбить рисунок? Зачем, если не секрет? Чтобы предсказание не сбылось? – спрашивает Крейтон.

– Я не знал, что это. Я не знал никого из вас. Я думал, что это просто история, по крайней мере до тех пор, как…

– Это я? – перебивает его Марина. – Это я умираю?

Я хочу задать тот же вопрос. Это меня пронзает меч? Мысль жуткая.

– Все мы когда-нибудь умрем, Марина, – странным голосом произносит Восьмой. Элла подбирает осколки камня и рассматривает их.

Крейтон встает перед Восьмым.

– Ты уничтожил рисунок, но это не значит, что все пойдет иначе. То, что ты скрываешь от нас информацию, не делает ее менее или более правдивой. Ты скажешь нам, кто это?

– Я привел вас сюда не для того, чтобы изучать поврежденную часть стены, – говорит Восьмой. – Вам нужно идти дальше – посмотрите на два последних рисунка.

Мы слушаемся. Никому не станет лучше, если мы будем стоять тут и обсуждать, кто из нас погибнет. На рисунке, на который показывает Восьмой, Сетракус Ра лежит на земле и кто-то держит меч у его горла. Опять невозможно понять, кто это. По обе стороны от своего властелина лежат мертвые могадорцы. На последнем рисунке странная планета – будто разрезанная надвое. Верхняя часть выглядит как Земля, я могу различить Россию и Европу, но нижняя половина покрыта длинными, неровными полосами. Она кажется мертвой и пустынной. Маленький корабль подлетает справа к верхней половине планеты, и слева – к нижней половине.

Я пытаюсь понять, что это значит, когда Элла вскрикивает.

– Это Восьмой.

Мы все поворачиваемся и видим, что она прижимает отколотые кусочки камня к тому месту, где они были. Она смогла решить головоломку. На рисунке умирает Восьмой.

– Это ничего не значит, – твердо говорит он.

Марина мягко кладет руку ему на предплечье.

– Да ладно, это просто рисунок.

– Ты права, – тихо отзывается Крейтон. – Это просто рисунок.

Восьмой отстраняется от Марины и возвращается на середину пещеры. Остальные все еще стоят как вкопанные перед огромной стеной, на которой записаны вещи, которые никто не должен был и не мог знать.

Кто-то предсказал смерть Восьмого. Учитывая точность всех остальных рисунков, трудно придумать причину, по которой этот один мог бы оказаться ложным. Неудивительно, что он постоянно веселится. Теперь понятно, почему он ведет себя так, будто у него нет причин быть осторожным. Он старается спрятаться от судьбы – или, наоборот, вынестись прямо на встречную. Я снова смотрю на последние два рисунка. Сначала мне приятно видеть Сетракуса Ра с мечом у горла, но меня злит, что он еще жив. И что вообще может значить последний рисунок? Он показывает, что противостояние еще не закончилось, и непонятно, чем оно может завершиться в принципе. И еще, почему планета разрезана надвое? Что такое может случиться?

Крейтон берет Ларец Марины, подходит к Восьмому, кладет руку ему на плечо и что-то шепчет.

– Как думаешь, что он говорит? Что вообще можно сказать, чтобы ему стало лучше? – тоже шепотом спрашивает Марина, повернувшись ко мне.

Как раз тогда, когда я собираюсь присоединиться к Крейтону и помочь ему утешить Восьмого, пещеру сотрясает взрыв и дверь сметает волна огня. Марина хватает меня за руку, на другом конце зала кричит Элла. Неровные колонны, поддерживающие потолок, трескаются, шатаются и начинают падать. Большой кусок камня едва не обрушивается на Эллу, и я при помощи телекинеза защищаю ее, отбрасывая колонну в сторону. Я перевожу взгляд на Крейтона и Восьмого. Восьмой исчезает.

– Что происходит? – кричит Марина. Она защищает нас обеих от падающих камней, пока я прикрываю Эллу.

– Не знаю, – говорю я, стараясь хоть что-то разглядеть сквозь дым и пыль. Неожиданно Восьмой снова появляется в середине комнаты. Из раны в его боку течет кровь, лицо у него серое.

– Могадорцы! – кричит он. – Они здесь!

Глава шестнадцатая

Я лежу в кровати, наслаждаюсь невероятно удобными подушками и с удовольствием разглядываю выбранную комнату. Клонит в сон, и я уже начинаю дремать, когда дверь открывается. Слышно, как Девятый с кем-то беседует. Я тут же сажусь, чувствуя, как бешено колотится сердце. Потом я понимаю, что это, наверное, охранник принес посылки, и снова ложусь. Берни Косар облизывает мне ногу и говорит, что пойдет достанет что-нибудь поесть.

– Я присоединюсь через минутку, – обещаю я, складываю руки под головой и смотрю на потолок. На нем едва заметный узор. Мои веки снова тяжелеют.

В следующее мгновение я понимаю, что больше не смотрю на потолок. Я на улице. Идет снег.

– Сосредоточься, Джон! – произносит кто-то у меня за спиной. Я оборачиваюсь и вижу Генри. Он держит несколько кухонных ножей. Один он поднял и готовится его метнуть.

– Генри! Где мы? – кричу я.

– Ты что, головой ударился? – спрашивает Генри в ответ. На нем джинсы и белый свитер – рваные и забрызганные кровью. У него за спиной я замечаю какое-то голубое свечение, но когда я вытягиваю шею, чтобы рассмотреть его как следует, Генри начинает злиться.

– Ну же, Джон! Ты как будто вообще не здесь. Мне нужно, чтобы ты сосредоточился на задаче. Быстро!

Прежде чем я успеваю что-то сказать, Генри кидает в меня нож, и я успеваю отбить его только в последнее мгновение. Он швыряет второй нож, потом третий, потом четвертый. Я справляюсь со всеми, но, кажется, у Генри бесконечный запас. Стараюсь не отставать, но это непросто. Ножи летят все быстрее и быстрее, слишком быстро для меня.