Стылый ветер - Быков Александр Владимирович. Страница 27

Одна картинка сменяет другую. Седой старик, размахивая рукой, сжимающей подзорную трубу, рассылает в разные стороны ординарцев. А вдалеке, за рекой, люди в блестящих кирасах, с длинными, в три человеческих роста, копьями, построенные в огромные квадраты, неторопливо, но неумолимо забираются вверх по склону горы. Там, на вершине, уже гремит и сверкает железом...

Карета уже ехала вперед, оставив у себя за спиной гостеприимный Штейр, и по сторонам мелькали луга, возделанные поля, какие-то уютные деревеньки.

Но сквозь дробь лошадиных копыт в ее голове еще бился этот барабанный ритм из страшного сна. И когда они остановились вдруг, потому что дорогу им перегородила кажущаяся бесконечной река из лошадей, телег, копий, камзолов, кирас, она восприняла это удивительно спокойно, как продолжение своего страшного и странного сна.

Они шли с запада на восток, устало и неудержимо. И барабан снова гремел, то ли у нее в голове, то ли откуда-то из проходящей мимо колонны.

Ольга в пол-уха слушала, как какой-то кирасир делится с Цебешем новостями: Часлав, Турн. Чехи идут на Вену... А в голове звенели новые строки из сна:

– Жакоб!

Генерал Эрнст фон Мансфельд остановил взмыленного коня и поднял забрало. Его вороненые рейтарские доспехи были забрызганы кровью, а лицо сияло от счастья.

– Как мы им дали! Ты видел?

– Да, ваше превосходительство. Это было великолепно! Дым, лязг! – Жакоб схватил генеральского коня под уздцы. – Но вам бы не следовало так рисковать.

– Ерунда. Если я сам не буду вести их на бой, эти свиньи дадут побить себя даже простым горожанам... Впрочем, скоро рухнет стена, и вот тогда мы по-настоящему ударим!.. А сегодняшние потери надолго отобьют у них охоту от подобных эскапад.

– Ваше превосходительство, вам письмо. Посыльный велел передать лично в руки.

Мансфельд слез с коня, снял перчатки, шлем и привычным движением сорвал со свитка печать.

– Так... – Генерал уселся на раскладной стул. – «...Зная о гибкости Вашего ума и том высоком общественном положении» – интересно – «...средство это дарует Вам успех в военных делах и несказанный авторитет в вопросах управления людьми» – очень интересно – «...если до 21 октября прибудете в Зальцбург инкогнито» – нет, ты только подумай! – «...доктор оккультных наук, магистр огненной и воздушной стихий Жозеф Вальден». – Генерал задумчиво почесал подбородок. – А как выглядел посыльный?

– Такой здоровый детина. Кажется, славянин. Кафтан, усы, сабля на боку. Глаза голубые.

– Он, конечно, меня не дождался?

– Сказал, что спешит... А что случилось?

Мансфельд восхищенно хмыкнул и хлопнул рукой себе по колену.

– Такой изобретательности от этих бестий я не ожидал. Вот – почитай. Зная о моем пристрастии к подобного рода наукам, эти проходимцы сфабриковали и подбросили мне... Сколько ухищрений! Возвышенный стиль, печать с каббалистическими знаками! И все только ради того, чтобы оторвать меня от осады. Они, что же, считают меня идиотом? Думают, что я, уже схватив их за горло, брошу все ради какого-то мифического оккультного дара? Когда я возьму Пльзень, Жакоб, позаботься о том, чтобы найти в городе шутника, написавшего мне это. Быть может, я оставлю его безнаказанным и даже велю наградить за остроумную идею.

Восьмое октября. Они так спешили тронуться в путь, что не успели даже позавтракать. Ду жевал копченую говядину, Уно запивал сухари вином. Их телега тащилась в отрядном обозе, скрипя от напряжения, нагруженная сверх всякой меры. Дождь то прекращался, то начинался вновь.

– За два дня мы не успеем до Вены, – задумчиво изрек Тэрцо. – Не велика радость служить в армии, которую бьют в хвост и в гриву.

– Если мы не застанем их в Линце, то я просто не знаю, что делать. – Уно снова отхлебнул вина.

– Ты в нее втрескался, да? – ухмыльнулся Ду. Уно напряженно глянул на соратника, но не нашел в его лице ни презрения, ни издевки.

– Не знаю... Помните ту зиму в Боснии, когда нас бросили на борьбу с гайдуками Драшича? Под Бихачем мы разгромили одну деревеньку...

– Мы тогда три десятка деревень разгромили, – буркнул Тэрцо. – Мало радости в такой войне... Даже находиться рядом противно, когда эти уроды режут, как скотину, мирных, ни в чем не повинных людей.

– Эти твои «неповинные люди» кормили гайдуков и наводили их на наши обозы, разъезды. Работать на зачистке мерзко, но это война. Единственный способ борьбы с партизанской войной – уничтожить материальную базу партизан, так, Ахмет?

– Так-то так, Саллах. Но они могли просто похватать этих жителей и отселить их куда-нибудь в глубь страны. Только это немного дороже, чем просто всех перебить. Мы участвовали в этих убийствах не потому, что иначе было нельзя, а потому, что кто-то наверху решил сэкономить пару тысяч цехинов. – Губы Уно исказила злая кривая усмешка.

– Так что там, в этой деревне, под Бихачем? – напомнил Тэрцо.

– Спаги поймали там одну девчонку, лет тринадцати. Она так визжала, так испугалась их...

– А, ты вон про что вспомнил, – улыбнулся Ду. – Да. Это был ловкий ход. У них был приказ всех перебить, а насиловать им никто приказа не давал. Хороший способ свести счеты с тем наглецом в синем кафтане. Да и капитану это однозначно показало, что лучше нас на такие операции не брать,

– Нет, – нахмурился Уно, – это потом я стал все рассчитывать по ходам. А сначала просто... Ну не мог я терпеть ТАКОЕ... А тот тип в синем был урод, каких земля носить не должна. И я благодарю Аллаха, что он дал мне возможность и повод... Но я не об этом сейчас.

– О чем же?

– Та девчонка... Я ее тогда отпустил.

– Отпустил? – У Ду удивленно вытянулось лицо. – Я думал, ты ее просто быстро того...

– Отпустил. Может быть, даже на свою беду. – Уно окончательно опустошил бутылку и бросил ее в придорожную канаву. – Я хорошо запомнил ее лицо. Та девочка... это наша Мария.

Ду удивленно присвистнул.

– М-да... – Тэрцо даже перестал на какое-то время жевать. – И какой мы делаем вывод?

– А черт его знает! Дай-ка лучше и мне мяса. А то аппетит разыгрался с вина.

– А она узнала тебя? – Ду тоже потянулся за едой.

– Нет... То есть она и не могла. У нее с памятью какая-то ерунда, – неохотно буркнул Уно. – Ладно. Прекратим-ка этот разговор. Зря я завел его. Нам все равно нужно ловить ее и этого Цебеша. Просто... не стреляйте по ней... без крайней нужды. Мне она живая нужна.

Ду и Тэрцо понимающе переглянулись и дружно кивнули. Сказать что-либо им помешали набитые рты.

– ...И вы, отец Скультетус, считаете все эти инсинуации безосновательными? – Фридрих Пятый, курфюрст империи, граф Пфальцский взял с подноса еще одну золотистую виноградину и, повертев ее в тонких ухоженных пальцах, отправил в рот.

– Абсолютно, сын мой... – Духовник графа изысканно поклонился ему. – До меня, конечно, доходят всякие сведения. Но одно я могу утверждать уверенно: чехи, в большинстве своем, истинные протестанты. Они ненавидят Папу, иезуитов и Фридриха Второго и, заметьте, уже осадили Вену. Было бы просто глупо упускать столь замечательный шанс. Единственный недостаток их в том, что чехи – неотесанные мужланы, не имеющие прочной привычки к порядку. Все эти их сеймы...